Примерно к полуночи мы добрались до дома Анны и притаились за деревьями. У нее оказался большой красивый особняк, увитый плющом, вокруг которого рос небольшой ухоженный садик, окруженный живой изгородью из роз. Свет в доме не горел, что не могло не удивлять, в таком большом доме обязательно должны быть слуги, но похоже, прямо сейчас там было пусто. — Михаил, взлети и посмотри, есть ли кто вон в том приоткрытом окне на втором этаже. Влад указал на окно, однако призрак даже не шевельнулся, продолжая изображать не отрывающую от меня взгляда статую и не признавая ничьих приказов, кроме моих. — Давай-давай, лети, — подтвердила я и махнула рукой в сторону окна. Он неуклюжим мешком приподнялся в воздух, проплыл к окну, заглянул и спустился назад. — Ну что, пусто? — спросила я. Он помолчал, словно собирался с мыслями, а затем дернул головой, что, скорее всего, должно было изображать кивок. — Пусть он нас поднимет к окну, — потребовал брат. — Если есть возможность не устраивать шум, то не будем. — Можешь нас поднять? — спросила я у призрака. — Давай, если можешь. Тот повернул руки ладонями вверх и повел ими вверх, словно говоря жестом вставай, и вслед им незримая сила плавно подняла меня в воздух и поднесла к окну. На всякий случай я заглянула внутрь еще раз, чтобы удостовериться, что Михаил ничего не напутал. Взгляд сразу упал на задернутые бордовые занавески, о которых упоминал Кайрадж, из чего я сразу сделала вывод, что передо мной ее спальня. Внутри было темно и тихо, как и во всем доме, так что проблемы с проникновением нам не грозили. Я открыла створки пошире и посигналила Михаилу опустить меня на подоконник, и пока я заползала внутрь, он взлетел и завис снаружи перед окном, заглядывая внутрь. — И Влада подними, — прошептала я, поскольку делать это сам Михаил не собирался. Пока призрак был занят, я оглядела комнату. Она вся была выполнена в бордовых тонах и весьма неплохо обставлена: огромная кровать, пушистый ковер, трюмо, шкаф, комод, стулья. На трюмо среди кучи косметических средств лежали небольшие маникюрные ножнички, так что к моменту, как Влад забрался внутрь, я как раз вернулась к нему с ножничками, и конечно он не смог проигнорировать это: — Отличное оружие, — он всегда шутил, когда нервничал. — Спрячь в сапог. — Пф-ф-ф, — я презрительно фыркнула. — Лучше подумай, где и как мы будем ждать Анну. Это, кстати, ее спальня. — Я догадался. Бабская комната, — сказал брат, оглядываясь. — Даже у тебя обстановка была более нормальной. Я уже собралась было возмутиться его сравнением, как дверь внизу хлопнула и в дом кто-то вошел. Я сразу бросила взгляд в сторону Михаила, которого я помнила как висящего снаружи дома у распахнутого окна, что, разумеется, ломало нам всю конспирацию. Влад явно подумал о том же, потому что повернулись мы одновременно, однако опасения оказались беспочвенными, Михаил уже стоял внутри, и ставни за собой прикрыл. — За штору, — тихо приказал Влад в ответ на мой облегченный выдох. Призрака я затолкала вместе с собой за одну из штор, а Влад спрятался за вторую. От скуки, ну и выполняя заодно свою часть сделки с богом, я принялась сосредоточенно вырезать в ней дырочку, благо, тот факт, что она была сдвинута и шла волнами, позволял мне действовать незаметно, и только призрак сосредоточенно наблюдал за моими действиями: — Только давай не осуждать, — тихо прошептала я. — Каждый развлекается как может. — Вероника, у тебя другого времени поговорить что ли не найдется? Помолчи, — шикнул на меня брат из-за соседней шторы. Почти сразу после этого дверь открылась, впуская в спальню рыжеволосую. На ней все еще была форма Отдела, что удивило, раньше нам ее домой не отдавали. Анна включила ночник на тумбочке у кровати, стащила с себя длинную синюю шинель, повесила в шкаф, а затем сняла рубашку, оставшись в лифчике и штанах. По моему разумению, Влад должен был вот где-то сейчас к ней выйти: мы собирались пообщаться с ней наедине, так лучше случая, чем сейчас, не найти. Возможно, в голове моего брата был какой-то особый план, никак иначе я не смогла бы объяснить, почему он все еще прячется. Анна тем временем уже сняла с себя штаны и осталась лишь в лифчике и трусиках, достала ночную рубашку, бросила ее на кровать. Мелькнуло подозрение, что Влад решил дождаться, пока она уснет, и я решила, что если так, я ей всю штору искромсаю от скуки и злости. Анна расстегнула лифчик и бросила его на кровать, взялась за трусики, и именно в этот момент мой брат вышел из-за шторы и позвал ее: — Анна. Она шарахнулась назад, словно ее током ударило, левой рукой прикрыла грудь, правую вскинула в его сторону, демонстрируя тем самым крайний непрофессионализм. В первую очередь всегда надо думать о безопасности, а не стыдливости, и для этого обе руки должны быть свободны. Идею Влада я оценила: шокировать Анну, сыграть на ее стыдливости, чтобы морально обезоружить… Я вздохнула и тоже вышла из-за шторы. И кого я обманываю? Я слишком хорошо знала брата, чтобы понимать, что этот кобель просто хотел увидеть ее грудь. Он никогда не изменится. Сволочь. — Вы выжили?! — Анна удивилась, но руку предусмотрительно не опустила. — К вашему сведению, госпожа Пламенева, — его наглый взгляд демонстративно и оценивающе прогулялся по ее телу, — ваши способности на нас с сестрой не сработают. — Отвернитесь немедленно, господин Князев! — переволновавшись, она чуть не сорвалась на истерический визг. Влад все с тем же каменным выражением лица отвернулся и только после этого на его лице расплылась ухмылка. Через секунду он покосился в мою сторону, заметил, что я заметила его выражение лица и не слишком довольна, и ухмылка сползла, а взгляд быстро вернулся к шторе перед ним. Это заставило меня насторожиться. Он прекрасно знает, что я спокойно отношусь к тем женщинам, к которым он не испытывает особых чувств, пусть он хоть трижды с ними спит, но по его реакции мне показалось, что он испугался, что я заметила его к ней интерес, а значит, Влад неравнодушен к этой рыжей стерве. Я стояла все еще к ней лицом страхуя брата на случай, если Анне вздумается сделать глупость, но та повела себя разумно. — Можете повернуться, — Анна уже оделась и теперь стояла, по-хозяйски скрестив руки на груди. — И будьте любезны объясниться. — Для начала, госпожа Пламенева, я напомню, что мы с сестрой официально мертвы, поэтому вы сейчас полностью в наших руках. Даже если ваше тело найдут, никто не найдет убийцу, поэтому в ваших же интересах быть более покладистой, чем вы бываете обычно. — К чему эти угрозы? Я не враг вам, наш общий враг — Гхаттот. — А теперь я буду задавать вопросы, а вы будете отвечать, — следуя своей неизменной привычке, Влад проигнорировал ее слова. — Вероника, возьми ее за руку. Я подошла к Анне аккуратно, мне ли не знать, что безоружность легко может оказаться лишь видимостью. Она не слишком довольно косилась на меня, но за руку взять позволила: — Надеюсь, вы не собираетесь пожечь мне мозги, — обратилась она ко мне. — Я подумаю, — огрызнулась я. С тех пор, как я увидела ухмылку брата, Анна стала бесить меня еще сильнее, но я пока удерживалась от агрессивных действий в ее отношении. — Госпожа Пламенева, вы на стороне Гхаттота? — задал вопрос Влад в лоб, рассчитывая на мое умение читать мысли. — Нет конечно! Что за хамство вы себе позволяете делать такие предположения?! Не врет, а жаль, тогда бы я смогла спокойно ее прикончить. Влад покосился на меня, и я секунду поколебалась, не соврать ли, брат наверняка поверил бы мне и возможно, сам убил бы ее, но совесть и гордость не позволили, и я просто кивнула, подтверждая ее слова и мысленно убеждая себя в том, что пара взглядов в сторону Анны со стороны брата еще ничего не значат, он так на половину женщин смотрит, особенно если успел увидеть их грудь. — Хорошо. Вы правы, Гхаттот наш общий враг, так что можете расслабиться, Вероника ничего вам не сделает, однако вы должны коротко и по существу отвечать на мои вопросы, только и всего, — конечно же брат рассчитывал на то. что все подробности я получу из ее мыслей. — Скажите, от кого к вам пришел приказ явиться за нами с сестрой? — От Ольги Златовой. — Где сейчас ваш муж? — В больнице. Когда он вытаскивал вашего камердинера после взрыва, на него свалилась балка, сломала пару костей, контузила и нанесла несколько ожогов. Она не врала, но странно, что его не вылечили, и я не выдержала, чтобы не спросить: — А как же черная кровь? Он ведь агент, один флакончик — и он встанет на ноги за минуту. — Полагаю, — вместо Анны отозвался Влад, — у них оно разбавлено, чтобы они не погибли, когда будут его принимать, но и лечит оно медленнее. — Он вернется уже завтра, не надо его недооценивать, — сквозь зубы процедила рыжеволосая. — Неважно, — отмахнулся брат. — Нам нужна Ольга. Звоните ей, пусть приезжает, нужно поговорить. — Заставить ее приехать сюда и подставить? За кого вы меня держите? Можете убить меня, но я ее в ваши руки не отдам, — Анна гордо вскинула голову, готовясь к самому худшему варианту развития событий. — Они подруги детства, — пояснила я брату. — Боится, что мы ее убьем. Анна зло выдернула руку у меня из пальцев, как часто реагировали люди, которым я, как они выражаются, залезла в душу, и рыкнула на меня: — Прекратите копаться в моей голове! — Верни ей руку. Немедленно! — голос брата звучал так, что даже я поежилась. В попытке сопротивляться его приказному тону Анна нервно посмотрела на него, потом покосилась на меня, и от нее повеяло искренним страхом: — Ну! — Влад словно пощечину отвесил. Анна с трудом заставила себя не выказывать страх, не зная, что мы с братом и так все учуяли, и медленно, будто все еще продолжала сопротивляться, подняла правую руку, позволяя мне за нее взяться: — Умница, Анна. Просто поверь мне. Позови Ольгу. Я прекрасно знала эти его почти мурлыкающие нотки в голосе, когда он хвалит за то, что ему доставили удовольствие, и это взбесило так, что я с трудом сдержалась от того, чтобы влезть в ее мозги и оставить слабоумной на всю жизнь. Ну и конечно же от моего внимания не укрылось, что он перешел с ней на фамильярное ты. Влад мой! Мой! — И никогда больше не смей мне перечить, — его голос стал более жестким. — А теперь иди и позвони Ольге, мы пока будем здесь. Ты, конечно, можешь сказать ей, что мы живы, но тогда мы просто уйдем, потому что ты сломаешь все планы и выдашь нас шпионам Гхаттота, пока они считают нас погибшими, и это наш козырь. Поэтому советую придумать благовидный предлог и позвать ее к себе в гости. Одну. Отпусти ее, Вероника. Она молчала какое-то время, глядя на Влада и нервно потирая запястье, будто там были кандалы, а не мои пальцы, и раздумывала, стоит ли ей сообщать о нас Ольге. — Иди, Анна, — сказал он ей тоном, будто она попросту не могла ослушаться. И она, лишь секунду поколебавшись, покинула комнату. — Думаешь, она не подставит нас? — спросила я. — Если голова на плечах есть, то нет. Но все же будь готова, Вероника. Ко всему. — Я всегда готова. Анна не проболталась и даже предложила нам еды в ожидании Ольги. Я не смогла не воспользоваться случаем нагадить по мелочи и под предлогом того, что внизу, в трапезной, мы можем себя выдать, поела в ее спальне, что, как я и думала, ей как воспитанному человеку сильно не понравилось. Мелочь, а приятно. Брат, конечно, все понял, но возражать не стал, так что к моменту появления Ольги Златовой у меня даже настроение поднялось. Когда Анна пошла открывать подруге детства дверь, мы с Владом затаились в далекой от ночника, а потому плохо освещенной части комнаты. Голос подходящей к спальне Ольги я узнала легко, немного грубоватый и глубокий, словно та на досуге баловалась пением в опере: — Почему в спальне? Я думала, посидим в гостиной перед камином, там уютнее, я и вина принесла, — с последними словами она вошла. В ее присутствии меня окутало целое облако эмоций: усталость, обреченность, апатия, и еще раз усталость. Одета она была в ту же одежду канца, в которой была при встрече со мной, а в правой руке болталась упомянутая ею бутыль вина. Мы остались незамеченными, и Ольга обернулась на входящую следом Анну в ожидании ответа на свой вопрос. Та молча кивнула ей за спину, и, повернувшись, Ольга наконец увидела нас. По ее эмоциям расползся страх и вместе с ним обреченность: она решила, что ее завела в западню та единственная, кому, как Ольга полагала, она может доверять, и мысленно сдалась, просто сдалась, поскольку прекрасно понимала, какие возможности сейчас в наших руках. — Я думала, Анна, что хотя бы тебе могу верить, — Ольга тяжело вздохнула.