— Да, Сцилла. Похоже, что нашел. Есть два факта, которые зацепили мое внимание, — он с трудом удерживался от зевка. — Я разложил их в хронологическом порядке, и это ничего не дало, однако в процессе я все же сумел выделить факт номер один. Абсолютно все порождения Зоога, даже баньши, были высокопоставленными личностями: министры, генералы, управляющие и иже с ними. Тогда я разложил дела по иерархической лестнице, чтобы оценить, насколько все плохо, и обнаружил факт номер два. Они очень высоко. Некоторые были даже выше Отдела или на аналогичной ступени иерархии, но в другом ведомстве. — Отлично, Виктор, ты молодец. — Рад стараться, — он расплылся в самодовольной, но очень сонной улыбке. — Иди спать, ты и так сидел здесь всю ночь. Я взялась за листки и стала собирать их, чтобы сложить назад. Странно, что на мой вскрик не явились ни Влад, ни бывший призрак. Я окликнула Виктора уже у самых дверей: — Где мой брат и Михаил? — остальные меня не волновали. — Они еще утром куда-то ушли, — отозвался тот. — Я не знаю куда. — Спасибо, спокойного сна. Виктор ушел, а я задумалась, куда мой брат мог уйти вместе с Михаилом. Может он его убить решил? Да нет, глупости. Это я обычно наношу удар сразу, а Влад сначала предупредит несколько раз. В чем тогда причина? Я задумчиво покрутила монетку в пальцах, разглядывая ее. Когда Михаил еще был жив, Влад вполне доверял ему как напарнику. Видимо, сейчас я наблюдаю то же самое. Это значит, что Влад в нем Михаила все-таки признал. Может он видит что-то, чего не вижу я? Может, дать Михаилу еще один шанс? Понаблюдать за ним еще немного… Пока я размышляла, взгляд блуждал по монетке, разглядывая ее со всех сторон. Казалось, я почти понимаю, зачем мне дал ее Кайрадж и что хотел сказать, но не хватает какого-то понимания, словно то, что мне нужно, находится в тумане, и я никак не могу рассмотреть очертания, но оно рядом, вот, только руку протяни. Я смотрела и смотрела на нее. Почему Михаил не ушел, когда умер, если его связи с телом уже нет? Значит не тело влияло на его способности. Но тогда что? Ведь от него остался лишь дух, призрак, эмоции, остатки личности со всего лишь несколькими желаниями, как говорил брат. Я ощутила себя неуютно, как Тесла гонялся за эфиром, так я сейчас гоняюсь за призраком прошлого. Но и то, и другое — миф. На какое-то мгновение монетка вдруг сменила цвет. Точнее, мне это причудилось, словно одним глазом я видела обычную монету, а вторым — черную дыру на ее месте, как во сне. Но это было лишь мимолётное мгновение, рассеявшееся так же, как и сон. Я вдруг поняла, что сижу здесь уже давно, но сознание не понимало этого. Кажется, прошло уже несколько часов. Думалось тяжело, словно мысли, прежде ясные, теперь находились в тумане, и двигались медленно, как в смоле. Сильно хотелось спать, будто я несколько ночей бодрствовала, и я устало положила руки поверх все еще разложенных бумаг, прикрыв монетку ладонью, и опустилась на них лбом. Я понимала, что со мной что-то ненормальное, но никаких тревог по этому поводу не возникало, словно во мне напрочь отключились страх и инстинкт самосохранения. Когда и как уснула — мое сознание не заметило. Во сне ощутила, что меня несут, и с трудом заставила себя открыть глаза. Михаил. Он не заметил моего пробуждения, и я закрыла их обратно. Пусть несет. Он положил меня на кровать в моей комнате, собрался уходить, но я схватила его за рукав рубашки. Он вздрогнул от неожиданности и повернулся. — Почему ты смог? — прошептала я. Кажется, он ждал других слов, потому что на его лице появилось удивление. Он сел обратно на кровать рядом со мной. — Что я смог, Ника? — Почему ты смог остаться? Почему не ушел? При чем тут вариум? — О чем ты? — он положил мне ладонь на лоб и удивился. — У тебя лоб горит. Я принесу тебе молока с медом. Он встал. — Стой! Ответь мне. Почему? Не знаю, что было сейчас у меня в глазах, но он присел обратно и положил ладонь мне на плечо. — Тише, Ника. Все хорошо. Я не знаю почему, прости. Если бы знал, сказал бы, конечно. Стало обидно. Очень обидно. От бессилия захотелось разорвать подушку в клочья. Я должна узнать. Должна понять. Ответ слишком близко, он где-то под носом. Он точно рядом. Почему же я не могу его найти? Что мне мешает? — Ты бесполезен. Совершенно бесполезен, — я прикусила нижнюю губу. — Ты даже не Михаил. Уходи. — Ника, ну что ты за чушь вбила себе в голову? Это прежний я. — Ты был другим. Ласковее. Мягче. И веселее! Ты не он. Прочь. — Знаешь что, мое терпение не бесконечно! — возмутился он и встал, повысил голос. — Хочешь, чтобы я ушел — и я уйду. Мне осточертело терпеть тебя и твоего братца со всеми вашими задвигами. Все мы не идеальны, и ты тоже не сахар. С этим своим вопросом ты совсем свихнулась. Твердишь мне постоянно, почему я смог да почему смог. Откуда мне знать? Смог и все. Потому что захотел. Все просто. Я устал, Ника. Хватит. Однажды надо было положить этому конец. Раз я не Михаил, то и черт с тобой, не буду убеждать. Ты окончательно слетела с катушек. Прощай. Он буквально пылал гневом. Никогда его таким не видела. С последними словами он покинул комнату и хлопнул дверью. Голова болела. Я приложила ладони к щекам, они оказались мокрыми. Я плакала? Наверное. Было больно где-то в душе от чувства потери. Что-то разрывалось внутри меня почти как в тот день, когда он умер. Он смог остаться, потому что захотел. Захотел остаться со мной. Мне было приятно. Он любил меня. В самом деле любил. Ну подумаешь, он изменился. Все мы меняемся. За эти десять лет и я тоже наверное изменилась. Может я не права была, когда говорила ему эти слова? Да, раньше я никогда не видела, чтобы он злился, но слепая покорность обстоятельствам тоже не так уж хорошо. А что если я ошибаюсь, и это все-таки он? Мой Михаил. Я ведь не могу его так потерять. Это было бы глупо. Я села на кровати. Голова гудела. Мысли метались, как сумасшедшие. И я знала, что делать. Надо проверить. Надо убедиться однозначно, он это или нет. Я поговорю с ним, и если это не он, я убью его. Никто не посмеет осквернять его память, считая себя им. Я встала, пошла на кухню, набрала в тарелку яблок, взяла нож. Маскировка для ножа. Парализация моя на него не сработает, но сработает нож. А даже если он сможет сопротивляться, и мы нашумим, придет Влад. Он уж точно не упустит шанс вернуть Михаила в состояние призрака. План идеален. В доме стояла тишина, все спали, и на улице стояло самое черное время суток. С тарелкой в руках я подошла к комнате Михаила. Постучала. — Войдите, — раздался изнутри его недовольный голос. Я воспользовалась предложением и скользнула внутрь. У его кровати стояли бутылки — пустые и полные вперемешку. Я поморщилась. — Я же сказал, между нами все кончено. Что ты здесь забыла? Вали назад к своему братцу, вы друг друга стоите. Я прошла к его столику, поставила там тарелку, повернулась к нему, подошла. Он не двигался, просто смотрел на меня. Я остановилась прямо перед ним, подняла на него глаза и шепнула: — Хочу… Все четко спланировано. Он — мужчина, который всегда меня хотел, он не удержится. Теперь главное — внимательно наблюдать. Вожделение не даст ему скрыть мелочи, которые позволят мне понять, тот ли передо мной, кто мне нужен, или это не он. Я потянула за завязочки платья, и оно разошлось на груди, обнажив ее и полностью открыв бюст взору. Бывший призрак не остался равнодушен. Его взгляд скользнул к груди, руки легли мне на пояс, он потянулся к губам. Все, он мой. Я не сдержала ухмылки и смешка, обвила его руками, притягивая к себе. Положила свои руки на его, провела его ладонями по своему телу, подняла выше, положила себе на грудь. Отстраненно подумала, что Влад от этого моего жеста обычно сходит с ума от желания, Михаил в этом смысле всегда вел себя сдержаннее. Я стянула платье с плеч, и оно упало на пол. Михаил всегда любил играть, как и я, и всегда придумывал новые игры. Шалил и баловался со мной, словно мальчишка, и меня заводила его непосредственность и веселье. Он всегда был, словно яркое теплое солнце в той холодной тьме, куда окунул меня брат. Но сейчас я не ощущала этого тепла. Словно это был не он. От этой мысли я недовольно прикусила ему губу. Он прервал поцелуй, посмотрел мне в глаза. — Ника, тебе нравится быть с ним? — тихо спросил Михаил и ласково провел мне по волосам пальцами. — Только ответь честно. Прошу. — Нравится, — я закусила губу, не имела привычки врать ему. Бывший призрак вздохнул. — Я всегда старался уберечь тебя от него. Он тянул тебя за собой в свое сумасшествие, а я надеялся что стану тем, кто не позволит ему это сделать. Я знаю, ты любишь его. Мне больно, что ты выбрала не меня. Он причинил тебе столько боли, а ты все равно с ним. Чем он это заслужил, и чем этого не заслужил я — не знаю. Но я смирился. Я хотела ответить, сказать, что я люблю именно его, Михаила, а не брата, но он приложил палец к моим губам. — Тише, молчи. Я все вижу и знаю. Даже то, что ты сама не знаешь. Я всегда тебя любил, Ника. Всегда. Иногда ты бывала со мной, и я рад, что хоть на немного, на эти часы, ты становилась нормальным человеком. Той, которой должна была быть, если бы не черная кровь. Ты спасла меня в тот день в Отделе. Я уже попрощался с жизнью в чертовой белой комнате. И когда ты пришла ко мне, я был рад, что перед смертью увидел тебя, ведь уже тогда я тебя любил. И тогда я мог умереть спокойно. Но в последний момент, когда умирал, я понял, что не могу оставить тебя. Не могу и все. А потом понял, что тебе угрожают. И захотел помочь, так вот и вышло, что я остался жив, что вселился в одного из них. И потом я жил ради тебя, понимаешь? Ты — мое проклятие, Ника. Каждый раз, когда ты доверчиво прижималась ко мне, ища успокоения в моих объятиях, мне казалось, я в раю. И каждый раз, когда я видел, что творит с тобой брат, это швыряло меня в ад. Ты — мое наваждение. Моя боль и смысл моей жизни. Я дважды не смог нормально умереть из-за тебя. И вот теперь ты снова вернула меня к жизни. И знаешь что… я ненавижу тебя за это! Его пальцы неожиданно сжались на моей шее, я судорожно вдохнула воздух. Он выглядел серьезным в своих намерениях. На последней фразе его голос стал тише и совсем не его, а каким-то злым. Михаил никогда не позволял себе такого. — Он ведь делал с тобой и это, да? Мои воспоминания за годы, проведенные призраком, улетучиваются, как дым, но что-то я помню. Тебе нравилось. Я могу сделать то же. Он отпустил мою шею, и я шарахнулась от него, как от чумы, судорожно вдыхая. — Раздевайся, — приказал он, бросив взгляд на оставшиеся на мне трусики и туфли. То самое слово, которое так часто говорил брат. Но из уст Михаила оно звучало как-то по-другому. Как будто брат говорил его веско, действительно приказывая, и я знала, что не могу не подчиниться. Бессмысленно. Все равно заставит. А с Михаилом ничего такого не случилось, это было просто слово, обычное слово, только сказанное злым тоном. — Михаил, оставь это. Не надо. — Ника, тебе это нужно. Не мне, а тебе, понимаешь? — в голосе звучала злоба. — Мы обсуждали это с твоим братом. Ты — долбанная сумасшедшая. Ты считаешь, что никогда не впадала в безумие, но это часть твоего психоза. Только брат может успокоить тебя. Я же могу лишь не давать тебе попасть в это состояние, но и только. И от этого хочется на стенку лезть. Владислав требовал от меня молчания, скрывал правду, потому что не хотел тебя расстраивать. Он считает, если бы ты поняла это, осознала бы свое сумасшествие, это привело бы к еще большим проблемам. Но знаешь, сейчас я готов послать все к чертям. Приведет — так тому и быть. Считай это моей местью тебе. Ты чокнутая, Ника, и в безумие впадаешь, как и все агенты. — Я не впадаю в безумие! — Впадаешь. И чтобы оно ушло, тебя надо хорошенько оттрахать, моя дорогая. Жестоко, сильно, причиняя тебе боль. Я никогда не мог позволить себе делать это с тобой. Ты — драгоценность, с тобой нельзя так обращаться. А вот твой братец мог. И получал от этого удовольствие, тварь. Вы подходите друг другу. Ненавижу тебя за это! — он рычал на меня, сжимая кулаки, и это был не Михаил, нет, он не мог говорить всех этих слов. — Ты лжешь! — Нет, это ты слепа! Я вижу, как ты меняешься. То ты любишь Владислава, то боишься. Все это — твой психоз. А он глупо идет у тебя на поводу, как тупая псина! Это ты убила половину тех людей, в смерти которых обвиняют его! Я знаю это, ты сама рассказывала, когда плакалась мне о том, что твой брат тебе изменяет. Помнишь это, а? Помнишь? — он медленно наступал. — Ты жестоко убивала тех женщин, заставляя их испытывать страх, прежде чем они умрут. Ты насиловала им мозги из мести! А твой брат брал всю вину за их смерти на себя, хотя как по мне, лучше бы он не делал этого, тогда Отдел не допустил бы эту ошибку и не оставил бы тебя в живых, а придумал бы способ тебя уничтожить. Он как раз остановился передо мной, и я со всей силы дала ему пощечину. Звонкий шлепок прозвучал в тишине комнаты. Михаил зло сверкнул глазами, схватил меня за руку и дал пощечину в ответ. — Так ты начинаешь слушаться его, да? Так, Ника? Я осталась стоять в шоке, положила ладонь на горящую щеку. Теперь я точно знала, что это не он. Так настоящий Михаил никогда бы не сделал. Что-то во мне все-таки перемкнуло, и я повела себя с ним как с братом: замолчала и осталась стоять и просто смотреть на него после пощечины. Но Михаил ошибается в одном. Я не безвольна, я слушаюсь Влада по своей воле, это — мой выбор. И я в любой момент могу перестать. Просто мне этого хочется. В голове щелкнуло осознанием. Хочется? Мне хочется слушаться своего брата? Мне хочется, чтобы он делал со мной все то, что делает? Но я же ненавижу его, ненавижу Влада. Ненавижу свое личное чудовище. Или люблю? Он же мой любимый брат. Я потерялась в собственных чувствах. Двуликая, как монета. Неужели Михаил прав, и я на самом деле сумасшедшая? — Раздевайся, — снова приказал бывший призрак. Я снова обратила на него внимание и в голову ударила холодная ярость. Хочу назад своего безмолвного любимого призрака. Мне не нужен тот, кто стоит сейчас передо мной. Я убью его. Я приняла этот факт совершенно спокойно. От одного раза, одной смерти, призрак не погибнет, он просто потеряет часть себя, зато вернется ко мне. Мой Михаил, мой любимый ласковый Михаил. Слеза защекотала мне щеку. — Нет, я не поведусь на это, — сказал он тихо. — Видимо, чтобы ты начала меня слушаться, мне придется сделать то же самое, что когда-то сделал с тобой Влад. Это для твоего же блага, Ника. Раздевайся, иначе я заставлю тебя это сделать. Я бросилась к платью и подхватила его с пола, затем быстро отшатнулась от Михаила. — Тебе некуда бежать, Ника, — сказал он и мерцнул, оказался совсем рядом, схватил меня за обе руки. Он сильнее как агент. Но я умнее и всегда была умнее. Мне нужно всего лишь достать монету! — Я сама, отпусти! — я дернулась от него назад, крепко держа платье в руках. Пальцы он разжал. Смешно. Влад бы так не поступил. Я выхватила из кармашка юбок монетку и подбросила вверх. Все вокруг потемнело, очертания Михаила расплылись. — Вероника… — голос моего бога приветствовал меня. — Зачем зовешь? Нашла ответ? — Ты поможешь мне, — я направилась к тарелке с яблоками, взяла с нее нож. — Я ведь тебе нужна, значит ты поможешь. — Я готов. Услуга за услугу. Но я недоволен, что ты используешь меня. Сначала договор, потом выполнение обязательств. Не наоборот.