Не смог больше сдерживаться. Повернул Машу на бок, лег рядом. Маша дернулась и, почувствовав мой стояк, нетерпеливо заерзала. — Доброе утро, принцесса! — прошептал я ей на ушко за секунду до того, как войти. — Ох… — выдохнула она, когда я задвигался, — до-доброе утро. Перевернул ее на живот и задвигался так, как нам обоим нравилось — жестко, входя до упора. Маша уткнулась лицом в подушку, сдерживая стоны, а я сжал зубы и ловил фейерверки перед глазами. Понял, что еще немного, и я кончу, приподнял ее за бедра, накрыл клитор ладонью и растер, чувствуя, как Маша напрягается и начинает сокращаться вокруг меня. Она кончала бурно, но тихо, сжимая руками подушку. Ни секунды не медля, я последовал за ней. Кайф! Сука, чистый кайф просыпаться с ней по утрам, любить ее, ласкать. Я с ума от нее сходил, и со временем легче не становилось. Утопал каждый день в ней, домой торопился с работы, забирал Машку и по нашей старой традиции снова и снова дарил нам эмоции. Мы ничего не забыли, но многому научились. К примеру — ничего не откладывать на потом. Мы все еще торопились жить. Я упал на подушку, притянул Машу к себе и снова уткнулся носом ей в макушку. Подождал, пока сердце перестанет пытаться сломать грудную клетку, выдохнул и хрипло повторил: — Доброе утро, Машка. — Доброе, — целуя меня в плечо, мягко пропела она. — Нужно вставать. — Не нужно. — Ты опять забыл, — фыркнула она, подняла голову и недовольно сморщила нос. — Я помню, — отрезал я, — я, бля, все помню. Поэтому и спрашиваю — какая работа? Неделя прошла. Доктор сказал «покой и постельный режим», хотя бы месяц, а ты и так без конца бегаешь с Агатой сидеть. Слушай, а может, твой Вадик тебе как няне платить начнет? И за аренду квартиры тоже. Он там один живет, Мила хрен знает где, ты у меня, еще и с дочерью его нянчишься. Нормально так чел устроился. — Меня это тоже немного напрягает. Мила меня заблокировала, дозвониться не получается. Но после того, что мне рассказала Таня, мысли разные приходят. — У Вадима есть своя квартира? — я напрягся и снова поймал волну раздражения. — Да, однушка. Он ее сдает. — И тебя ничего не смущает, да? — прорычал я. — Смущает, Марат. И даже немного пугает. — Вечером после работы съездим, поболтаем. — А Агата? — Он ее отец, — напомнил я. — Знаю. Я… Я вчера, когда с Агатой сидела, Тане позвонила. — И что? — И мы встретились на прогулке. — Трезвая? — Да. Мы никуда вечером не поедем, — отрезала Маша. — Опять ты на себя все проблемы решал взвалить? — завелся я. — Нет. Просто я хочу попробовать кое-что. Может, если Таня станет чаще видеться с Агатой, у нее проснется материнский инстинкт, и она заберет Агату у Вадима. Тогда и выселим. Только нужно найти Милану и узнать, что с ней. Я вчера на всякий случай забрала из той квартиры все наши документы на собственность и прочие… — Мария, ты растешь в моих глазах, — уважительно признался я. — Учусь у лучших, — засмеялась она, глядя на меня. — Будь осторожна. Если что — сразу мне набирай, поняла? Не нравился мне этот ваш Вадим. Может, ему руку сломать? — озарило меня. — Это еще зачем? — Превентивно, чтоб не распускал. — Он тебя и так боится, а от меня шарахается, — улыбнулась Маша. — Правильно делает, — согласился я и вспомнил: — Какая работа? — Три клиента в день, Марат, это несложно. Мне предложили подменять девочку, которая в декрете и может выходить только во второй половине дня. Я справлюсь. И деньги нам совсем не лишние, — напомнила Маша. — Ладно, но если заболит голова, — сразу домой. Насрать мне на твоих клиентов. — Как скажешь, — не стала спорить Маша. — Умница, — выдохнул я, приподнялся, поцеловал ее в висок, оделся и вышел. Снежок, довольная морда, сразу же шмыгнул в комнату к Маше. — Доброе утро, сынок. Мама не смотрела мне в глаза. Только в редкие минуты, когда ее не мучила совесть. Подозреваю, что совесть была второй эмоцией, которую она топила на дне стакана. — Доброе, — кивнул я, скрываясь за дверью ванной. Умылся и вернулся. Маша уже крутилась в кухне, как и всегда, собирая для меня обед на работу в пластиковые контейнеры. Мама протянула чай, медленно оделась и ушла выгуливать Снежка. — Поговори с ней, — попросила Маша. — О чем? — не понял я. — Ты обижен, и она это знает. — Маш… — Марат, она старается, — вздохнула Маша, подумала и спросила: — Не бывает так, чтобы все было хорошо, да? — Да. Иди ко мне, — потребовал я. Обнял Машку, потрепал по волосам и поцеловал в макушку. — Что ты хочешь на ужин? — деловито спросила Маша. — Без разницы, — честно ответил я, — можешь вообще ничего не готовить, если не хочешь. — Я хочу, — Маша подняла глаза, и я снова утонул. — Лучше подумай, куда мы вечером пойдем гулять, — предложил я. — Хорошо. Я нехотя оторвал себя от Маши, оделся и поехал на работу. Вышел на улицу, пошел на автобусную остановку и сжал зубы. Мне нужна была машина, вот только где ее взять… Может, купить древнюю «шестерку» и самому перебрать? Я прикидывал варианты, как и где можно взять тачку дешево, пусть битую и сломанную, — я починю. Главное, чтобы у нее был салон и четыре колеса. Доехал до работы, переоделся, надел наушники, включил музыку на всю и сосредоточился на работе. Недолго. Чья-то ладонь легла мне на плечо, я резко обернулся, выдернул наушники и напрягся: — Всеволод? — Привет, пацан. Поговорим? Его лицо, шея и руки были практически черными от загара, но сам Всеволод не излучал недовольства — скорее обеспокоенность. Я молча вытер руки и пошел за ним на улицу. Достал из кармана пачку сигарет, прикурил и вопросительно на него глянул: