Я на пробежке. Я и Сиси вечером в клубе. Я в поместье Мэтис общаюсь с Купером. Я в поезде. Я с Джессом в день, когда мы поехали на пляж. И... Господи. Моя рука скользит по фото. На нем я с Джейсоном, но оно не с того дня. Этот снимок старый, снятый, когда мы были вместе незадолго до ареста. Фотография однозначно была сделана издалека и без нашего ведома. Джейсон и я обнимаемся. Я улыбаюсь ему, а он – мне. — О, Боже. — Шепчу я. Я поворачиваюсь, глаза сканируют комнату. Каждая стена покрыта чем-нибудь: фотографиями, новостными вырезками о моем аресте, суде и заключение. Иисус, у него даже есть мои фото заключения. Подойдя ближе, я пробегаюсь пальцами по снимку. Я продвигаюсь дальше и вижу карту с отмеченными пунктами. Один маркер стоит на моей квартире. Какого черта? Не понимаю. Зачем Касу это все? Я прохожу дальше и ударяюсь бедром о стол. Нет, это стол и... — Ох, блядь. — Выдыхаю я, прижимая к груди руку, пока мое сердце выскакивает из горла, заставляя меня задыхаться. На столе лежит пистолет. За пистолетом рядком лежат четыре ножа разных размеров. Каждый выглядит так же смертоносно, как и остальные. О, Боже. О, Боже. О, Боже. Пальцами я хватаюсь за край стола, пялясь на оружие так, словно оно собирается ожить и атаковать меня. Как только оказываюсь за столом, я поворачиваюсь к последней стене. Здесь фотографии Хейли. Я фокусируюсь на одной из них. На ней Хейли и Кас. Он выглядит намного моложе. Выглядит счастливым. Мою грудь разрывает от боли. Я отступаю, просматривая фотографии Хейли с новостными статьями о ее убийстве. Я не понимаю, что все это такое. Что это означает? Почему наши с Джейсоном снимки соседствуют здесь с фотографиями Хейли? Стоя в центре комнаты, я медленно поворачиваюсь, пытаясь воспринять это, и, мои глаза задерживаются на фото. Я не видела его прежде, потому что мой взгляд был прикован к оружию, лежащему на столе. Но сейчас я смотрю, и взгляд мой тяжелый. Потому что это фотография Дэмьена Дойла. С другой стороны от этого снимка висят фотографии двух мужчин, которых я не узнаю. Я подхожу ближе, и в желудке холодеет. Лица неузнанных мною мужчин на фотографии перечеркнуты красным крестом. Только лицо Дэмьена не перечеркнуто. Почему... О, Боже. Ох, мать твою, нет. Словно молния, осознание ударяет меня. В моем желудке начинает формироваться болезненное чувство пустоты. Три мужчины. Хейли. Кас. Изнасилование. Убийство. Означают ли красные линии то... что они... умерли? Ох, блядь. Дэмьен жив. Иисус. Гребаный. Христос. Господи. Нет. Я поворачиваюсь более, чем готовая покинуть эту комнату, и мое сердце практически выпрыгивает из груди. Кас стоит в дверном проеме. Его грудь обнажена, одет он в черные пижамные штаны, в которых отправлялся спать. — Здесь есть комната, от которой я могу держать тебя подальше? — он не улыбается. И я близка к тому, чтобы описаться. Он пробегает глазами по комнате и вздыхает. Складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку. Его непроницаемый взгляд встречается с моим. Затем он приоткрывает рот и спокойно произносит: — Итак, полагаю, у тебя есть вопросы. Глава 37 Вопросы? Есть ли у меня вопросы? Конечно, у меня есть долбаные вопросы! Но прямо сейчас я пытаюсь не описаться и нуждаюсь в том, чтобы перезапустить свое сердце и вернуть его к нормальному ритму, потому что оно решило прекратить работать слаженно. Я приоткрываю рот. Во рту сухо, как будто я провела несколько дней в пустыне.