— Пьешь шампанское ежедневно? Наши глаза встречаются. — Да. Ты не знал? Теперь я веду стиль жизни, включающий попивание шампанского. В смысле, со всеми этими деньгами, которые я получила, ограбив ювелирный. Ох, постой. Нет, это был ты. — Я нажимаю. Знаю, что не стоит, но мой гнев растет. Он смеется. Звук царапает меня, словно грубые ногти – нежную кожу. — Хмм, думаю, я заберу это шампанское, когда закончу здесь. Устрою себе маленький праздник. "Закончу здесь". Блядь. — А... что ты здесь делаешь? — Убираю. Мне ведь стоило спросить? Страх скручивает мой желудок в узел. Мне нужно прикладывать все усилия, чтобы не расплакаться. Я прикусываю внутреннюю часть губы, сильно. Мне нужно вытащить нас отсюда. Не могу просто позволить ему убить нас. Мне нужен план. Что бы сделал Кас? Убил его. Ни секунды не мешкая. Господи, Кас, где ты? Но он не придет. Здесь только я. Мне нужно занять Дэмьена разговорами, пока не придумаю, как нам отсюда выбраться. Мой взгляд переносится к Сиси. В ее глазах плещутся слезы. Она выглядит такой напуганной. Я молча пытаюсь донести до нее, что все будет в порядке. Затем я заставляю себя посмотреть на Дэмьена и поддерживаю себя фальшивой бравадой. — Я реально хороша в уборке. Ты знал об этом? — Говорю ему. — Возможно, я могу помочь тебе с твоим мусором. Он ухмыляется. — Милая, ты – мой мусор. Он поднимает пистолет и чешет дулом висок. Я молча желаю, чтобы он выстрелил. Не с моим счастьем. Он опускает пистолет на плечо Сиси, вынуждая ее вздрогнуть, а меня – впиться ногтями в ладонь. — Сиси здесь не при чем. — Хриплю я. — Это между мной и тобой. Отпусти ее и... — Ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. Алло? Я здесь единственный, у кого есть пистолет. Он размахивает оружием, смеясь. Он смеется так, как будто это ебаная игра. Для него, возможно, так и есть. Он прижимает дуло к виску Сиси. — Нет!— кричу я. Сиси закрывает глаза, по ее щекам бегут слезы, а тело трясется. — Здесь я командую, Дэйзи. И я никуда не отпускаю ни тебя, ни твою симпатичную подружку. Сначала я хочу немного повеселиться. Он опускает дуло пистолета вниз по щеке Сиси, по шее прежде, чем провести им по ее груди. Мое тело трясет от страха и ярости. Никогда я не чувствовала такой беспомощности, как сейчас. Если он ее обидит, клянусь Богом... Дэмьен наклоняется к лицу Сиси и прижимается носом к ее волосам. Она вздрагивает, пытаясь отодвинуться от него. — Я собираюсь трахнуть тебя хорошо и жестко, а ты будешь наслаждаться каждой секундой. — Говорит он ей. — Дотронешься до нее – и я убью тебя. Слова вылетели из моего рта до того, как я смогла остановить их. Но я о них не сожалею. Больной, с дьявольской ухмылкой взгляд поднимается ко мне. — Ты с ней... трахаешься? — Ухмылка достигает его поганого рта. — Потому что я согласен на лесбийский секс прежде, чем трахну вас обеих. Желчь встает в горле, во рту собирается кислота, и я проглатываю ее. — Ты не станешь трогать меня или Сиси. Единственный, кто будет выебан, – это ты. Выебан моим парнем, когда он до тебя доберется. Его глаза вспыхивают с интересом. — Правда? Джейсон не упоминал о парне. — Джейсон ничего обо мне не знает. Но мой парень... он знает все о тебе, Дэмьен. Он выпрямляется и убирает оружие от Сиси, положив его на диван, по-прежнему крепко сжимая. — И кто же твой парень такой? Я улыбаюсь. Мне приходится вложить все силы в эту улыбку, но я должна продолжать это. Мне нужно напугать его. — Он – тот, кого тебе стоит охренительно сильно бояться. Он удерживает мой взгляд, кажется, целую вечность, а затем саркастически усмехается. — Ты полнейшее дерьмо! У тебя нет никакого ебаного парня. А даже если бы и был, Дэмьен Дойл не боится никакого чмошника. — Он приставляет пистолет к своей выпяченной груди. — А тебе бы стоило. Ты должен быть охренительно напуган, Дэмьен. Спроси Эвана Фостера и Леви Бетса. Ох, точно. Ты ведь не можешь? Потому что они мертвы. — И что? Какое, блядь, отношение они имеют к чему-либо? — рявкает он. И я понимаю, что добралась до него. Я делаю уверенный шаг вперед. — А кто, ты думаешь, убил их? — Ты гонишь пургу, малышка. Эван покончил с собой, потому что был ебаным трусом, а Леви был зарезан дилером. — А они поймали дилера, который убил Леви? — я задумчиво склоняю голову набок. — И, знаешь, подумай вот о чем... Эван сам перерезал себе горло? — я содрогаюсь, вытягивая лицо. — В смысле, это ведь не совсем обычный способ убить себя? Он не может скрыть шока, отражающегося в его чертах, и сквозь его прозрачные глаза я могу увидеть тяжелую работу его мозга. — Сем лет назад ты со своими двумя зверушками решили изнасиловать и убить семнадцатилетнюю девушку в Гайд-парке в ночь ее выпускного. С ней был ее парень. Ты бил его, пытал и заставлял смотреть, пока осквернял его девушку самым мерзким из возможных способов. Затем ты резал его снова и снова, пока не удостоверился, что он мертв. Только... он не умер. Выжил. И он пошел за вами, мудаками, за каждым из вас, так что теперь настала твоя очередь, Дэмьен. Его лицо бледнеет, голос дрожит. — Что, на хрен, ты знаешь об этом? — Все. Когда спишь с мужчиной, он склонен рассказывать тебе разное, интимная беседа, ты в курсе. И он рассказал мне обо всех гнусностях, совершенных вами, и как чертовски сильно он собирается вздрючить тебя, как вздрючил Эвана и Леви. — Ты ебаная лгунья! — Рявкает он, лицо становится красным. — Тот малой умер! Я убедился в этом.