Анжелика попыталась возразить своему ухажеру, но тот не дал ей дальше договорить и резко «отрезал»: – Я сказал все. Если что непонятно, придумай сразу, куда будешь закапывать трупы. Говорил он абсолютно бесцеремонно, и замешкавшиеся на выходе зрелый мужчина и прекрасная девушка отчетливо услышали эти слова. Легкая волна холодного ужаса пробежала у каждого по спине. Впечатлительная Диана, находясь в своей комнате, также стала свидетельницей этой фразы и, наполнившись страхом, словно мышка, забилась в самый плохо освещаемый угол и сидела там ни жива, ни мертва. Азмира же посчитала необходимым проводить Владислава до самой машины. Далее, расставаясь и стоя возле своего внедорожника, влюбленный поведал прекрасной девушке все те подробности, что собирался рассказать, еще будучи в доме. – А теперь, – решил подытожить он, расставаясь, – видя в каком неуютном вы находитесь положении, я еще раз предлагаю вам с дочкой переехать ко мне на квартиру. Обещаю, у вас будет отдельная комната, где вы станете жить, как вам только заблагорассудится. Никто в ваше личное пространство соваться не будет. – Я подумаю, – уже почти-что сдаваясь, не полностью еще согласилась Азмира, – надо еще уговорить нашу девочку. Она, почему-то, проявляет к тебе крайнюю неприязнь. Любое упоминание о дяде Владике, сразу же портит ей настроение. Пожав друг другу руки, они вежливо попрощались, и мама тут же отправилась в жилые помещения этой квартиры, где зайдя в свою комнату, увидела сидевшую на полу прелестную дочку. Она, зажавшись в самом темном углу, почти истерично всхлипывала, наполнив глаза слезами и ужасом. «Да, действительно, надо отсюда съезжать, – подумала девушка, – это общество не для нашей принцессы». Глава XXVIII. Парк им. В.Я. Степанова В тот же вечер, когда отец и дочь ужинали в их квартире на кухне, шестнадцатилетняя Дамира обратилась с вопросом: – Папа, а можно я сегодня заночую у своей одноклассницы? Мы с ней договорились. Как-то неудобно будет отказывать. – Хорошо, – без зазрения совести согласился родитель, – а чем вы собираетесь там заниматься? – Ничем, – беззастенчиво разъяснила прекрасная девушка, – просто между собой пообщаемся. Может «видик» посмотрим. Ну, ты сам, наверное, понимаешь – это наши девичьи секреты. – Ладно. Только оставь мне обязательно адрес и можешь тогда отправляться. Если что-то произойдет непредвиденное, сразу же звони мне на телефон. Договорившись таким быстрым образом, девушка, уже до этого наложившая на себя не вызывающий макияж, переоделась в довольно короткое платье, обулась в туфли на каблуке и выскочила на улицу. Ее подруга жила на самой окраине в районе станции: «Сортировка». Двухэтажный кирпичный дом послевоенной постройки недавно попал под программу ремонта жилья и теперь выглядел довольно пристойно. Он включал в себя двенадцать квартир – по шесть на каждый подъезд. Никонова Олеся Сергеевна жила на втором этаже в пятой квартире. Именно к ней и направлялась Дамира. Шестнадцатилетняя девушка – она, действительно, училась с Холод в одной гимназии и являлась ее ближайшей подругой. Они были схожи и фигурой и ростом, только Леся была немного повыше. Такое же красивое выразительное лицо, однако, более закругленное; кожа гладкая белая, но подверженная загару, обрела сезонную смуглость; глаза большие серо-зеленные лучезарные «светились» игривостью, беззастенчивой хитростью и радостным жизнелюбием; щечки пухлые; носик маленький, на конце своем словно пуговка; губки средние, крашенные в коричневый цвет, чуть приподнятые, придавая общему выражению не сходящей веселости; ушки маленькие полуовальные чуть отступают в разные стороны; прическа – это заведенные на затылок темно-русые волосы, скрепленные там заколкой, с оставленной спереди небольшой вьющейся челкой, опускающейся едва ниже бровей. Одежда ее составляла разноцветную ярких цветов дорогую футболку, короткую черную юбку и такого же цвета туфли на небольшом каблучке. Подруги заранее созвонились, поэтому Олеся дожидалась на улице возле подъезда. Как только Холод приехала на подвозившей ее автомашине-такси (личный водитель пока оставался в распоряжении матери, которая подошла к этому делу очень принципиально: «Раз дочка хочет жить с папой, пусть он и решает все эти вопросы»), ожидавшая ее девушка сразу же стала предлагать отправиться гулять в парк «им. В.Я. Степанова», где по вечерам собирается большое количество молодежи. – Давай поедем в «Степашку», – сказала она, только увидев Дамиру, – там мои друзья с «Сортировки» организовали сегодня небывалую вечеринку. Народу будет немерено… – Мне, наверное, нужно спросить разрешенье у «предка», – замешкалась в нерешительности юная девушка, – он мне разрешил переночевать у тебя, а про гулянки речи не шло. Если он узнает, то больше меня никуда не отпустит. – Не переживай! Не узнает, – поспешила Леся развеять обуявшие подругу сомнения, – мы недолго – потусим часок и обратно. Давай. Будет весело. – Хорошо, – немного подумав о возможных последствиях, согласилась с таким простым доводом Холод, – только если недолго. «Действительно, что там может случиться? – рассуждала она про себя, пытаясь убедить себя в правильности принятого ею решения, – Побудем чуть-чуть и домой. И никто ничего не узнает. А если даже и так – что с того? Не понравится папе, поеду жить к маме. Очень удобно становится в сложившейся ситуации, когда родители находятся в ссоре. А то ведь еще есть Азмира, она для меня убедит отца в чем угодно, а он ее, я уверена, послушает непременно». Вот такие провокационные мысли «гуляли» в голове еще юной неопытной в жизни особы, пытавшейся, как можно быстрее, вырваться из-под опеки родителей и насладиться подростковой свободой. До развлекательного центра доехали на такси. Девушка попросила у родителя денег чуть больше и, как оказалось, не зря. – Что-то здесь тихо? – удивилась Дамира, – Ты же говорила здесь будет гулянка, а стоит такая тишина, будто бы все здесь вымерло. – Это у входа, – согласилась более опытная проводница, – нам же необходимо пройти к лодочной станции, расположенной в самом конце лесных насаждений. Здесь Холод остановилась у одной из афиш, где перечислялись правила поведения на территории парка. Там четко значилось, что запрещается: курить, разжигать костры, употреблять спиртные напитки и психотропные вещества, а также, многое-многое другое. – И, как вы собираетесь здесь веселиться? – произнесла озадаченным голосом юная девушка, изучившая основные аншлаги и бывавшая ранее на этом объекте развлечений и досуга только вместе со своими родителями, – Ведь здесь же запрещается все, что способно хоть как-то поднять настроение? – За это даже сейчас не волнуйся, – заулыбалась Олеся, взмахом руки приглашая следовать за собой, – мы сейчас углубимся в лесопосадку, а там нет ни охранников, никого-то другого, кто бы мог помешать нам с проведением нашего досуга. Скажу по секрету, что это мероприятие проводится сыном одного влиятельного областного чиновника, который празднует день рождения, и, следовательно, мешать нам никто не отважится. Даже если нас и найдут, то навредить все равно не сумеют. Так что, Дамира, не переживай и смело следуй за мной. Здесь они вошли за ворота и по прямой устремились в самый конец этого огромного парка. Через пятнадцать минут неспешного шага они спустились к лодочной станции. По мере приближения шум веселья слышался громче, и наконец перед подругами развернулось грандиозное небывалое доселе веселье. На берегу реки «Уводь» находилось не менее двухсот полупьяных людей. Еще человек семьдесят плавали неподалеку на двадцати пяти лодках. Всюду горели костры и происходила готовка барбекю, шашлыков, и попросту жарилось мясо. Из огромных колонок орала музыка, наполняя округу громкими звуками. Большинство гостей уже изрядно «набравшись», разделись до полуголого состояния и в таком виде носились по пляжу. Часть из них, поскольку купальный сезон давно был открытым, окунались в прибрежные воды. Все эти нехитрые действия создавали атмосферу безграничного праздника и веселья. Увлекая подругу, Леся заспешила к одному из немногих столов, расставленных на некрутом берегу. Там она схватила два бокала с шампанским и протянула один верной подруге, после чего обе с «наслаждением» окунулись в это молодежное лиходейство. После второго бокала Дамира стала чувствовать, как зашумело приятной негой у нее в голове и тут же, чтобы продлить это незнакомое еще ей наслаждение, потянулась за третьим. Погружаясь в алкогольное опьянение достаточно быстро, она не заметила, как двое рослых парней бросают на нее «голодные» восхищенные взгляды. Один был выше другого, но телосложением равные. Возрастом двадцати четырех лет, они имели не накаченную фигуру, еще не обросшую жиром. Их мышечная масса была, как у средне-статического гражданина и не выделялась среди остальных. По имевшимся на полуголых телах разнообразным наколкам легко угадывалась принадлежность к преступному миру. Короткие ежика-подобные стрижки и злобные лица с отталкивающим от них выражением, также не умиляли этого впечатления. Заметив, что незнакомая им красавица достаточно «надралась», парни решили непременно воспользоваться таким ее состоянием и попытаться добиться ее ласкового к ним отношения. В этот момент раздался оглушительный грохот и миллионами разноцветных огней в небо устремились многочисленные салюты и фейерверки. Воздух мгновенно наполнился запахом пороха и других продуктов горения, образующихся в результате распада пиротехнических устройств и изделий. На город давно уже опустилась июльская нетемная ночь, и красота от ярких мерцающих огоньков наполнивших округу была просто неописуемой. У Дамиры от такого великолепия, а главное, от «бродившего» по крови алкоголя, закружилась вдруг голова, и она, пошатываясь из стороны в сторону, никому ничего не сказав, устремилась в сторону лесопосадки, направляясь на выход. Тот и другой паренек, не спускавших с нее похотливого взгляда, проследовали следом за девушкой. Она прошла уже метров двести по узенькой тропке, когда ее сзади нагнали двое моложавых преступников. Вначале они решили действовать нежно и добиться расположения понравившейся красотки по обоюдному с нею согласию. Однако, какая бы пьяная та ни была, она выразила полнейшее возражение, еще даже не понимая, чего от нее добиваются. Наполнившись непревзойденным высокомерием, она надменным тоном произнесла: – Гуляйте, мальчики, стороной: вы мне не нравитесь. Я направляюсь домой, и мне сейчас «не-до-сук». Конечно же она хотела произнести «недосуг», но получилось так, что она назвала молодых «братков» «суками», ну, или же они, попросту, захотели ее так услышать. Рассвирепев в один миг, тот, что повыше, внезапно заголосил: – Ты кого назвала «сукой», презренная «шлюха». А, ну-ка немедленно извиняйся и ублажай уделивших тебе внимание красивых парней, а не то я разозлюсь, и тогда тебе станет плохо. Холод абсолютно не понимала во-что ей может вылиться эта нежданная встреча, поэтому продолжая быть дерзкой, презрительным тоном ответила: – И, что ты мне сделаешь? Папе пожалуешься? Так сам же от него и получишь? Ты, вообще, «недоносок» (более грубых ругательств она просто не знала) знаешь с кем сейчас разговариваешь? И, кстати, я вам не «шлюха». Этот поток пламенной речи был остановлен внезапным ударом по красивому лицу пьяной девицы. Тут же ее сбили с ног сильным ударом по обеим ногам и, в ту же секунду подхватив под верхние и нижние конечности тела, потащили вглубь лесного массива. Конечно же, девушка брыкалась и голосила, как только могла, но молодые сильные руки закаленных преступной жизнью парней уверенно не выпускали ее из своей «мертвой» хватки. Нередко «Костя-киллер» заезжал в парк «им. В.Я. Степанова», где в главном павильоне, расположенном у самого входа, устраивал «сходки» с приближенными к нему преступными элементами. Вот и сегодняшним вечером, в сопровождении неизменного верного друга, он находился в излюбленном месте, где отдыхал вместе с ивановскими «братками». Они также расслаблялись спиртными напитками, но о том, что в конце центра городских развлечений и досуга происходит великосветское праздничное мероприятие совершенно не ведали. Лишь когда в небо стали взлетать многочисленные салюты, Беркутов предложил остальным товарищам сходить посмотреть, что такое там происходит, тем более что ему уже давно не давала покоя музыка, едва слышная с того же конца. Никто другой из членов этого небольшого собрания не выявил интереса к происходящим событиям, предпочитая лишний раз отдохнуть после наполненных трудами «горячих» будней. – Ну, и черт с вами, – махнул рукой Константин и направился к выходу, – скоро совсем так обленитесь и превратитесь в простых обывателей. Только преданный «Слон» не пожелал отставать от своего верного друга. Они не спеша двигались по асфальтированной дорожке, как, вдруг, сквозь разрывавшие тишину ночи разряды, Беркутов стал различать девичьи крики. – Стой, – приподнял он кверху руку и стал на одном месте, показывая, что наполнился интересом и прислушивается к окружающей обстановке, – ты чего-нибудь слышишь? – Конечно, – незамысловато кивая головой, подтвердил большой человек, – громкие разрывы салюта. – Да, нет – не то, – не скрывая своего недовольства, продолжал предводитель преступников, – «бабский» голос? Михайлов стал вслушиваться в окружающую их темноту, и тут, и до его более «крепкого» слуха донеслись еле слышные крики: – Помогите! Спасите! Меня убивают! – Молчи, проклятая «шлюха»! – кричал на Дамиру тот, что побольше, нанося ей ногой удар за ударом по красивому телу. Постепенно она превращалась в одну сплошную синюшную гематому. Изверг не щадил ничего: ни туловища, ни лица. Второй его, не к слову сказать, компаньон в то же время раздирал на ней короткое платье и остальное белье. В тот момент, когда девушка совсем уже готова была лишиться сознания, прямо перед ее основным обидчиком выросла невысокая фигура «Кости-киллера». Чуть ранее «бросив» на ходу: «Это мой город, и никто не смеет здесь никого убивать без моего, на то, ведома!», он стремительно побежал на выручку предполагаемой жертве. Преданный спутник устремился за ним. Когда они оказались на месте, то сразу поняли, что спешили не зря. Молодая девушка находилась на грани – между жизнью и смертью. Первым же точным ударом правого кулака Беркутов сломал нос безжалостному мучителю. Михайлов в это время схватился за окровавленное разорванное платье, которое держал в раках гнусный подельник и, потянув за него, приблизил к себе лицо второго преступника. Отточенным движением головы он познакомил свой лоб с лицом отмороженного «мерзавца». Тот сразу осел и ослабил хватку за некогда красивый предмет женской одежды. Как только он встал перед противником на колени, то мгновенно испытал на своей голове твердость огромной коленки и тут же лишился сознания. «Костя-киллер» в этот же самый момент полностью оправдал свое прозвище. Достав из кармана брюк выкидной нож, он зажал его в правой руке, а левой схватил потерявшегося в окружающей обстановке противника за его нетолстую шею и, продолжая приговаривать: «Это мой город, и только я здесь могу убивать безнаказанно», – принялся втыкать клинок «беспредельному отморозку», куда бы только попало. Он нанес не менее двадцати ранений, прежде чем убедился, что этот соперник опасности более не представляет. Затем он перешел ко второму, находившемуся в бессознательном состоянии и проделал с ним аналогичную процедуру, не забыв высказать назидание, что этот город его. Закончив терзать свои жертвы, он оглядел место недавней расправы и не смог удержаться от своего непременного заключения: – Жизнь прожили помойно и умерли, совсем, недостойно. «Слон», прибери здесь все, и – как следует. Сам же поднял с земли бесчувственное тело Дамиры и, не спеша, направился к выходу из парковой зоны. Испытав на себе вначале морально-физические мучения, а после став свидетельницей беспрецедентного на ее памяти безжалостного убийства, девушка с «чистой совестью» лишилась сознания. Глава XXIX. На поиски Загорулько В тот же вечер, уладив днем все свои дела на работе и выхлопотав месячный отпуск, Холод Андрей, собравшись в дорогу, выехал в стольный город Москву, собираясь непременно отыскать и задержать госпожу Загорулько, имеющую сценическое имя: «Надина». Его подержанная машина иностранного производства хоть и не отличалась своей быстроходностью, но легко преодолевала один за другим долгие километры. Свой путь он осуществлял по автотрассе «М-7», проходившей через город Владимир. Дорога обещала быть долгой, но уставший от пьянства и душевных переживаний водитель прекрасно осознавал, что лучше продолжать двигаться ночью, когда дороги не сильно загружены. Чтобы не расслабляться, он предавался мучившим его размышлениям. «Какой же я все же дурак, что так обошелся с Азмирой, – думал он, уверенно управляя машиной, – ведь в чем, в принципе, она виновата? Только в том, что скрыла от меня то, что беременна, когда выходила за меня замуж. Но ведь она могла тогда этого и не знать. Срок у нее был небольшой, а как правило юные девушки не верят в свое интересное положение до самых последних моментов – пока живот не начинает расти. А пусть даже она и знала, что же из этого? Если бы я сам не кинул ее в объятья своего гулящего паскудного дяди, «бросив» ее в день нашей помолвки, то ничего бы этого не случилось. Она же поступила, как самая нормальная мать, не желающая потерять зарождающегося в ее теле младенца, ведь неизвестно, как бы я себя повел, узнай, что она ждет ребенка. Заставил бы сделать аборт, и еще не известно, чем бы это закончилось? Вдруг она, после этого, никогда не смогла бы родить? Что тогда? Вот у нее и сработал инстинкт сохранения ее чада. Меня же она ни в какое заблуждение не вводила: просто скрыла тот факт – вот и все. Я же определенно теперь и давно понимаю, что жить без нее не могу, да и без девочки тоже. Так тут же встает вопрос: зачем было все это затевать, если все равно придется приложить все усилия, чтобы вернуть назад милых сердцу людей? Но чего теперь говорить: дело – сделано. Сейчас нужно сильно подумать, как заслужить их прощение». В таких невеселых мыслях он проехал более ста двадцати километров и уже начинал углубляться во Владимирский регион. Внезапно, на одном из ответвлений дороги, находящимся вдалеке от каких-либо жилых поселений, он был остановлен экипажем ГИБДД. Оба сотрудника в темноте казались довольно рослыми и выглядели много старше обычного возраста, необходимого для нахождения на таких должностях. «Может во Владимире как-нибудь по-другому? – мысленно удивился Андрей, – Или большая нехватка с кадрами, что стали выгонять на «дорогу» и уже довольно «старый» личный состав»? Между тем полицейские подошли к его автотранспорту и, как и положено, несильно постучав по окошку водителя жезлом, попросили опустить его вниз. Холод без зазрения совести подчинился, зная, что с документами у него все в порядке, и, чтобы не задерживаться в этом месте, он решил немного ускорить процесс и предъявил на обозрение свои служебные «корочки». – Оперативный сотрудник областного Управления из Иваново, – поспешил он представиться, – коллеги, я очень спешу. Если можно, то отпустите без длительных проволочек. У меня важное дело и не хотелось бы, чтобы оно сорвалось по несчастливой случайности. Сотрудники ДПС ничего не ответили, напротив же, повели себя как-то странно. Они отошли несколько в сторону и стали о чем-то между собой еле слышно советоваться. Ивановский оперативник отметил, что форма на них сидит несколько несуразно, как будто не соответствовала им по размеру. И опять он не придал этому большого значения, списав на нехватку вещевого довольствия. Его мысли были заняты совершенно иными более близкими сердцу проблемами, и он не зацикливал своего внимания на таких, по его мнению, мелочах. Именно по этой причине он, «напрягаясь» от того, что остановка его затянулась, вышел из автомобиля наружу, по привычке не хлопая дверью, и стал приближаться к совещавшимся полицейским. Те, стоя к приближающемуся мужчине спиной, настолько были увлечены своим спором, что сразу и не заметили, что к ним направляется остановленный ими водитель. Он был уже рядом и смог различить доносившиеся от них отдельные фразы: – Что будем делать? – молвил один, казавшийся гораздо слабее, – Этот тоже с полиции, как бы чего не вышло? – Отправили на тот свет одних, – ответил другой, презрительно фыркнув, – пусть их догоняет и этот. Почуяв недоброе, Холод замер, напрягая свой слух. И это было не зря, поскольку следующая фраза более сильного расставила все по местам: – Мы не для того с тюряги бежали, чтобы оставлять в живых проклятых «ментов». «Мочить» будем каждого, кто попадется нам на пути. Тем более, наверное, у него есть оружие, а лишним пистолет нам не будет.