– Это мой отец, – опечаленно опустив книзу глаза, представляя родителей, промолвил Андрей, – Вячеслав Александрович, а с ним моя мама Ирина Васильевна. – Извините, – чуть стушевавшись, искренне попросила прощенья Азмира, – я, честно, не знала. Однако, я думаю, что с разговорами вы опоздали, мы с вашим сыном больше встречаться не будем. Она, уверенная, что успокоила сомненья родителей, уже хотела отправиться дальше, как Холод-старший заметил в руке у сына крепко-сжимаемую подарочную коробочку и, не будучи дураком, предположил, что раз у его сына дошло то того, что он намеревался делать этой девушке предложение, то здесь точно ничего еще не закончилось, поэтому, продолжая напускать на себя грозный вид, непременно намереваясь «открыть» сыну глаза в обязательном присутствии этой мерзопакостной «шлюхи», беспрекословным тоном промолвил: – Задержитесь еще на минутку, а там можете отправляться, куда захотите. Думаю, дольше мы Вас не задержим. Хоть Тагиева и была уверенной в себе девушкой, но под властным излучаемым непревзойденную силу взглядом опытного полковника невольно не смогла найти ничего лучше, как податливо согласиться: – Хорошо. Если это так нужно… Увлекаемые великовозрастными родителями молодые люди прошли обратно в помещения ресторана, где направились к своему оставленному только-что столику, с которого еще ничего не успели убрать, за исключением оставленных в уплату вечера денег. Уселись друг против друга. Отец смотрел прямиком на Азмиру, мать оказалась напротив сына. Вячеслав Александрович, являясь бывалым оперативником, не спешил начинать разговор, предпочитая плавное течение мысли. Чтобы как следует подготовиться к очень сложной беседе, он подозвал к ним официанта и сделал заказ. Пока готовились блюда, они пили сухое вино и говорили на отвлеченные темы. Тагиева все это время нетерпеливо ерзала на своем стуле, находясь в ожидании, что же ей собирался поведать папа ее несостоявшегося супруга. Наконец, когда принесли горячие яства, мужчина, приступая к еде, перешел к главной волновавшей его важной теме: – Скажите, Азмира (имя он знал еще из отчета своих подчиненных), а как давно Вы знаете нашего сына? Вопрос этот был очень даже обычный и не содержал в своей подоплеке никакого подвоха, поэтому красивая девушка не замедлила честно ответить: – Мы учились с ним вместе в одной школе. Он – классом старше. А разве это так важно? – Нет, – нахмурив и без того не отличающееся довольством лицо, промолвил полицейский полковник, – просто мне интересно, как давно вы встречаетесь, и как далеко зашли ваши с ним отношения? Насколько я успел узнать, ты, хоть и не получила достаточного образования, но, при том, являешься девушкой абсолютно не глупой и должна понимать, что для родителей такие вопросы стоят не на самом последнем месте. Так давно ли вы дружите, что дошло до того, что мой сын собрался сделать Вам предложение? Тагиева одарила своего недавнего кавалера таким презрительным взглядом, что тот готов был провалиться на месте, она же беззастенчиво отвечала: – Если Вы беспокоитесь в плане секса (здесь она наглым образом усмехнулась), то у нас его еще не было и теперь никогда уже и не будет, потому что ваш сын оказался трусом и, не смотря на свои сильные чувства, испугался взять в жены какую-то там проститутку. Я ему честно в этом призналась, когда он делал мне предложение: я не хотела, чтобы между нами оставались такие серьезные недомолвки, предполагая, что если он действительно любит меня, то не испугается взять в жены девицу с таким заниженным социальным статусом, но чуда никакого не приключилось: все мужики одинаковы, я же поступила в данном случае честно. Надеюсь, я развеяла Ваши сомнения? Ведь именно это Вы хотели узнать? Полковник молча выслушал эту пламенную тираду, никак не прерывая этой отчаянной и красивейшей девушки, отважившейся на такой беспрецедентный поступок. Однако, одного такого признания было мало, и отца еще очень заботил внутренний мир своего сына, поэтому, как только Азмира закончила говорить, он тут же спросил: – А, зачем Вы влюбили в себя молодого несмышленого еще человека? Надо было при первой же встрече открыться ему и не затягивать неразумного еще юношу в свои коварные сети. Почему Вы позволили ему зайти так далеко? – Она здесь не виновата, – попытался встать на защиту любимой молчавший до этого времени кавалер. Закончить он свою мысль не успел, так как его беспардонно оборвал грозный отец, «сверкнув» на него своим яростным взглядом: – А ты молчи, пока не спросили. Ты уже чуть не натворил дел, связавшись с падшей до самого низкого уровня женщиной. Хорошо еще, в тайне от нас, она не успела тебя женить на себе, тогда позору было бы на всю нашу огромную область. Удивительно, но на этот раз молодой человек проявил яркую черту своего характера – такую, как всеобъемлющую принципиальную твердость. Не смотря на разгневанный вид отца, не дающий возможности прекословить, он уверенно заявил: – Я люблю Азмиру еще со школы, а точнее с пятого класса, когда она еще не была проституткой, и долгое время девушка даже не подозревала о том, что я питаю к ней какие-то чувства. Так-что если кого и винить в том, что случилось, то только меня. Девушка здесь ни при чем. Тагиева, удивленная таким благородным поступком своего недавнего кавалера, с неподдельным восхищением окинула его своим взглядом, явно выражающим огромную благодарность, выраженную за то, что тот поддержал ее в этой словестной борьбе, и не смогла обойти этот отважный поступок своим изречением: – Спасибо, Андрей. На этот раз ты действительно поступил, как мужчина. Желая закончить этот тягостный для нее разговор, она, приготовившись уже подниматься, тут же добавила: – Надеюсь, на этом можно считать вечер воспоминаний законченным? А то я и так здесь у вас задержалась, а меня еще ждут состоятельные клиенты, за счет которых мне приходится жить, ведь у меня не было таких благополучных родителей и влиятельного отца, чтобы дать мне возможность спокойно учиться и добиться в этой жизни хоть каких-то успехов. Каждый должен быть на своем месте – я внизу, вы вверху. Недаром же говорится, что «рожденный ползать, летать не сумеет». На что я могла надеяться, связавшись с вашей завышенной самооценкой. Найдете уже своему родительскому сыночку достойную девушку, а я свою жизнь устрою как-нибудь без вашей поддержки. Здесь она, не смотря на струящиеся по ее щекам обильные слезы, ослепительно улыбнулась, поднялась со своего такого неудобного в этом случае места и, распрямившись гордой осанкой, бесподобной походкой направилась к выходу. Глава VII. Окончание ночных откровений Как только красивейшая из всех девушек в мире, словно плывущий по волнам восхитительный лебедь, «выплыла» из развлекательных помещений этого ресторана, отец семейства, невольно провожавший ее наполненным уважения взглядом, наконец, лишившись объекта своего созерцания, посмотрел грозным взором на сына и торжественно произнес: – Вот, Андрей, и кончилось твое недостойное нашей семьи увлечение. Надеюсь, что ты понимаешь, что жить с проституткой для такого, как ты – это просто недопустимо. Хорошо еще, что она оказалась не такой расчетливой «стервой», как все остальные в ее «грязной» профессии. Я рад, что мне не пришлось применять свое влияние, как офицера полиции, чтобы обезопасить тебя от этой роковой и бездумной ошибки. Высказав свое мнение, мужчина чуть помолчал, давая сыну «переварить» то, что услышал, после чего более мягким голосом произнес: – Не при матери будет сказано, но если тебе невмоготу и хочется девушку, то «сними» себе такую же проститутку, заплати ей деньги, а жениться не обещай. Для семьи нужно выбирать такую жену, которая будет тебе надежной опорой всю твою долгую жизнь, и в которой ты будешь уверен, что не крутит за твоей спиной шашни и не предаст тебя в самый трудный этап твоей жизни, а пройдет с тобой весь путь до конца, каким ярким примером является твоя мама. Что ты мне на это ответишь сынок? – Я не ведаю, что и сказать? – неуверенно ответил Андрей, потупив книзу глаза, – я однозначно знаю только одно, что я очень люблю эту девушку, причем очень давно, еще с самого детского возраста. Я пытался смотреть на других, но ничего к ним не чувствовал, даже простой всепоглощающей страсти, невольно сравнивая их с той, что милее всего на всем белом свете. Недаром все астрологи говорят, что Судьба не посылает людей в твою жизнь без какой-то определенной цели – значит наша встреча была предначертана свыше, и, возможно, я сейчас совершаю свою самую большую ошибку, что, послушавшись вас, отпускаю дорогую сердцу подругу. Во время, этой пламенной речи глаза молодого курсанта наполнили слезы, а дыхание начало прерываться, предупреждая о том, что тот вот-вот готов разразиться безудержными рыданьями. Увидев такое состояние сына, молчавшая до этой минуты Ирина Васильевна, переживая не меньше его, попыталась своей материнской любовью и ласковым голосом вырвать ребенка из захватившей разум хандры: – Послушай, милый Андрюша, не переживай так из-за этой утраты. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, и если бы эта девушка, пусть даже и проститутка, но вдруг оказалась нормальным любящим человеком и не стала бы нам показывать здесь свой норов, а осталась и своим смирением и бесхитростной бескорыстной натурой попыталась бы доказать, что готова прийти к обоюдовыгодному устраивающему всех соглашению, я бы даже, наверное, согласилась на такую сноху… Она не успела договорить до конца эту наполненную безграничной любовью чувственную материнскую речь, как ее резко «оборвал» упивающийся своим исключительным превосходством полковник: – Что за чушь вы, оба, несете? Какая еще любовь? Какие астрологи? Она «грязная» проститутка, недостойная нашей семьи. А, ты, Ира, совсем что ли ополоумела, что говоришь несмышленому пацану такую непревзойденную ахинею. Ты, что, хочешь всю его жизнь сломать и «пустить» под откос? Ты разве не знаешь, что падшие женщины никогда не способны быть, поистине, верными искренними подругами? Я всю свою жизнь общаюсь только с такими и, поверьте, не видел ни одного исключения. Так-что эта тема закрыта, и я искренне рад, что все закончилось именно так – наш мальчик сам сделал правильный выбор. Он на какое-то время замолк, пытаясь скинуть с себя охватившие его внезапно негативные чувства, и, видя, что собеседники внимают ему не в силах поднять кверху глаза, совладав с собой, продолжал: – Я понимаю любовь, когда она возникает у равных по социальному статусу и общественной жизни людей, но когда сын далеко не последнего в области человека встречается с какой-то «шалавой», причем, пророчит ее себе в жены и даже покупает кольцо, то тут, извините, я просто обязан вмешаться, чтобы уберечь его от огромной ошибки. Ну, как, Андрей, все ли тебе понятно в этой части моего изречения? Юноша поднял на родителя наполненные соленой влагой глаза и охваченным печалью голосом произнес: – Я прекрасно, папа, все понимаю, но ничего не могу с собою поделать. Мои чувства настолько сильны, что я готов следовать за этой прекрасной девушкой, хоть, на самый край света. Она запала в мое сердце с того самого момента, когда я стал понимать различия между мальчиками и девочками. С тех самых пор, она надежно поселилась в моей сердце. Я пытался избавиться от этой занозы и даже не видел ее долгое время, но лишь раз после этого повстречав, моя любовь вспыхнула только сильнее. Мне, конечно же, неприятно, что она пала так низко, но к тому ее заставила суровая жизненная действительность, не оставив другого выбора. – Послушай, Слава, своего единственного ребенка, – поддержала слова говорившего сидевшая напротив добродушная женщина, – возможно есть сейчас шанс дать ему попробовать себя в жизни с дорогой сердцу девушкой, чем женить его по своей воле, все равно сделать несчастным и быть потом виноватым в том, что не дали ему пройти свой «путь» самому? Пусть он сам следует туда, куда ему предначертано, набивает шишки, влюбляется, ошибается, мучается и страдает, но пускай все это будет только его, без нашей с тобой медвежьей услуги. Так может все-таки стоит дать ему эту возможность? Полковник полиции ошарашено смотрел на этих своих близких людей, не понимая, как он, отдаваясь полностью своей нелегкой работе, смог упустить самое главное дело своей жизни и вырастил такого неприлично мягкотелого сына. Ну, ладно женщина, ее с ее нежностью понять еще можно, но здоровый подающий большие надежды молодой человек, чтобы мог так неоднозначно свернуть с намеченного пути – это было для него совершенно непостижимо. Поэтому, выслушав мнения их обоих, он опечалено сделал отмашку рукой и решил, что пора заканчивать этот никчемный бесполезный, по его мнению, разговор: – Я вижу, что вы – ни тот, ни другая, со своею любовью никак не уйметесь. Кто-то должен быть в этой семье более жестким, жестоким и безжалостным человеком, способным не поддаться на коварные чары какой-то там проститутки. Пусть это буду я и стану ненавистным вам человеком, который возьмет судьбу единственного ребенка в свои надежные руки. С этой минуты, дорогие мои родные, я постановляю следующее не подлежащее обжалованию решение: наш мальчик сегодня же уезжает в учебное заведение – я лично его туда отвезу – и лишается впредь всех положенных карманных финансов. Будет жить только на то, что причитается ему за учебу от нашего государства. Колечко, любезный сыночек, тоже придется отдать. Если же, вопреки моему пожеланию, ты все-таки наберешься смелости и пойдешь против моей отцовской воли, то с этой минуты будешь сам кормить себя и семью на свои только средства. Кто не согласен? Таковых не нашлось. Противоречить несгибаемому полковнику было бы глупо, поэтому, подтвердив свое отношение молчаливым согласием, и мама и сын не проронили больше ни слова до самого окончания ужина. Азмира, к тому времени, находилась уже у себя дома и лежала в кровати, обдумывая произошедшее за день. «Я абсолютно правильно сделала, что рассказала Андрею всю правду, – с огромной печалью в сердце размышляла она, – еще до того, как это бы ему сообщил его высокомерный папаша. Пусть теперь все узнают, что я не до такой степени «сука», и главной моей целью является отнюдь не «хомут» на состоятельного мужчину. Жалко, конечно, что не удалось вырваться из этой мерзопакостной жизни, но Холод парень хороший и обманывать его у меня бы, лично, совести не хватило. Хоть он и трусоват по натуре и боится своих «родаков», но в душе он очень совестливый, а главное, до безумия преданный – такой никогда не предаст. Пусть все идет своим чередом. Если Богу угодно соединить наши сердца – значит мы будем с ним вместе, а нет –так что ж: на нем клином весь свет не сошелся. С моими-то внешним данными – я, точно, одна не останусь». Так рассуждала Тагиева, пока не зазвонил ее телефон. «Кому я понадобилась в столь позднее время»? – задалась она недовольным вопросом, поднося к глазам свой смартфон. Это звонила ее «сменщица» по «грязной» работе. «Этой-то еще чего надо»? – невольно удивилась молодая путана. – Что случилось? – промолвила она в трубку, прекрасно осознавая, что в столь неурочный час по пустякам звонить вряд ли кто будет. С той стороны послышался заплаканный голос «коллеги» по опасному бизнесу. Срывавшимся от боли и ужаса голосом Анжелика проговорила: – Мира, помоги мне, пожалуйста, я попала в беду. Мне очень нужна твоя помощь. В этот момент Беркутов и его огромный товарищ, предоставив возможность измученной девушке на один телефонный звонок и убедившись, что она звонит тому, кому надо, направились к захваченному у таксиста автомобилю и, сев в него, спокойно стали следовать по направлению к городу. Азмира, услышав шум отъезжающей автомашины, сразу же поняла, что ее подруга находится где-то на улице и решила уточнить это место. – Ты сейчас где? Куда мне приехать? Гордеева подробно объяснила, куда ее завела злодейка-судьба и, не переставая плакать, попросила поторопится. Действуя по неписанному закону взаимовыручки, Тагиева позвонила в ночное такси и, заказав к дому транспорт, принялась собираться в дорогу. На улице уже почти рассвело: время близилось к четырем часам наступившего утра. Двое преступных друзей, решивших «подмять под себя» весь незаконный предпринимательский бизнес, направленный на оказание сексуальных услуг, в то же мгновение на угнанном ими такси двигались по Ярославской дороге. Они решили предоставить «девочкам» поговорить без своего, при этом, присутствия. Как уже сказано, солнце вовсю выходило из-за горизонта, а им еще нужно было куда-то надежно пристроить труп несговорчивого охранника декоративных посадок. Они, конечно, могли закопать его на Ново-Талицком кладбище, но голову Константина посетила идея получше. Он пока не стал доводить ее до подельника и молча обдумывал, пока они двигались по загородной дороге. – Скоро город, – сказал ведущий машину Михайлов, сделав справедливое замечание, – а там пост ГАИ. Если нас остановят и посмотрят в багажник, думаю, они там найдут мертвое тело. Как бы нам от этого не нажить себе неприятностей? – Всегда поражался, как вовремя ты умеешь подавать интересные мысли, – не без усмешки заметил более умный товарищ, – или ты что же предположил, будто бы я не знаю, что впереди располагается пост? Ты, наверное, забыл, что всегда есть объездные пути. Или без моего мнения сам догадаться не можешь? Правь на Песочево, а там через мост на Авдотьино. Так, не достигнув опасного места, два «отмороженных» спутника оказались недалеко от реки под названием: «Уводь». Было еще очень ранее утро и движения автотранспорта в этом месте не наблюдалось. – Стой, – скомандовал Беркутов, когда до города оставалось чуть менее километра, – надо подготовить наш груз к дальнему плаванью. «Слон» скрипящим смехом подтвердил, что отлично понял мысли «напарника». Они остановили машину, съехав чуть в сторону от основной трассы. Открыли багажник и без особого труда извлекли оттуда легкое тело худого охранника. В продолжение своих замыслов достали моток сетки-рабицы. Расстелив ее на земле, стали заматывать в нее убитого ими Арсентьева. Чтобы «сверток» поместился обратно в багажник, пришлось ломать покойнику ноги и сложить их таким образом, чтобы все получилось более-менее не заметно. Когда, наконец, труп был погружен обратно, и закрытая крышка спрятала его от постороннего глаза, двое подельников посчитали возможным двигаться дальше. Подъехав к мосту, они остановились точно по его середине. Время перевалило за отметку пяти часов, и по трассе уже начинали сновать пока еще одинокие транспортные средства. Пропустив четыре машины, «Костя-киллер» выбрал момент и возбужденным голосом произнес: – Все, «Слон», давай скидывай, и – будь, что будет. Большой человек без какого-либо труда подхватил не тяжелую для него ношу, перегнул ее через перила и сбросил вниз, пожелав спокойного плаванья. После этого оба преступника быстро сели в угнанную ими машину и убрались с моста восвояси. В тоже самое время Азмира подъезжала на вызванном ею такси к местечку Буньково, где располагался питомник декоративных растений. Без труда найдя место, указанное ей подругой, она покинула удобный салон желтой «Волги» и устремилась в сарай. Представшая ее взору картина была просто кошмарной. На полу лежал без движения человек, явно имевший головную закрытую травму. Ее подруга, кряхтя и обливаясь слезами, сидела, прислонившись к деревянной стене. Все ее тело было «синим» от выскочивших синяков и больших гематом, но лицо оставалось не тронутым. – Что случилось? – с ужасом спросила Тагиева, искренне переживая за ближайшую в этом мире подругу, – Кто с тобой это сделал? – Не спрашивай, – трясясь от страха, прошептала измученным голосом Анжелика, не в силах даже пошевелится от терзавших ее болевых ощущений, – потом расскажу, а сейчас, отвези меня отсюда подальше, только, пожалуйста, не в лечебницу: не хочу лишних вопросов. Девушка, подгоняемая страхом и состраданием, выбежала на улицу и позвала себе в помощь водителя. Вдвоем они перетаскали обоих измученных пострадавших в такси и, не смотря на отчаянные протесты Гордеевой, повезли их в первую городскую больницу, располагавшуюся ближе всего к этому месту.