– Да, – хором согласились приспешники, открывая очередную бутылку, содержащую водку. – Извините, ребята, – решилась подать голос Азмира, понимая, что долго в таком положении, да еще с сотрясением мозга, она провисеть просто не сможет, – но я уже «хожу» под «Костей-киллером» и, если он вдруг узнает, как вы сейчас со мной обошлись, то останется очень в том недоволен, а в гневе он становится попросту страшен. – Да, мне все это «по барабану»! – заорал в бешенстве предводитель этой небольшой группы преступников, сидевший к девушке вполоборота, – Я сам-себе киллер и могу «замочить», кого только угодно, даже твоего знаменитого Костю! – тут он встал, приблизился к жертве вплотную и, присев на корточки так, чтобы их лица оказались напротив, брызгая на нее слюнями из вонючего рта, продолжал гневно орать, – Пусть приходит сюда, я ему вмиг брюхо вспорю и его же кишки на башку намотаю! Я, «беспредельщик-Баклан», и мне никто не указ. Тут он извлек откуда-то из-за спины длинный острозаточенный нож и стал им вертеть перед самым лицом у Тагиевой, словно выбирая какую его часть начать разрезать. В этот же самый момент он услышал позади себя грубый голос: – Вот я и здесь! Можешь говорить, что хотел! На этот возглас, прозвучавший так неожиданно, остальные члены этой маленькой группы повскакали со своих мягких сидений и, пошатываясь на пьяных ногах, похватали: двое, в том числе и «Годзилла», бейсбольные биты, а третий достал из кармана выкидной нож. – Ага!!! – делая пунцовым лицо, заголосил в гневе «Баклан», – Давай, посмотрим, что ты за «Киллер»! Я сейчас твои гениталии вырежу и заставлю их сожрать на моих же глазах! – Не поймав сокола, а уже хвастаешь! – крикнул Беркутов, давая отмашку своему компаньону, что пришла пора действовать, сам же бросился прямо на омерзительного главаря этого небольшого сообщества. Для лысого «отморозка» полнейшей неожиданностью было то, что Константин, сделав резкую отмашку рукой, разложил складную металлическую дубинку, сделанную по принципу телескопической удочки. Не давая тому опомниться и произвести хоть какую-то рокировку, нападающий подлетел к нему словно вихрь, одновременно ударяя своим нехитрым орудием по ладони, сжимающей нож. Любой нормальный человек от такого болезненного воздействия, конечно же, разжал бы захват и уронил остроконечное лезвие, но только не этот беспредельный мужчина. Он словно не чувствовал боли и смог не только удержать свой клинок, но и перешел в активное нападение, тычковым движением попав Косте в плечо чуть выше сердца. Беркутов не оставил без внимания этот выпад беспощадного неприятеля и успел увести поражаемое место несколько в сторону и назад, получив ранение по касательной. Оно не явилось опасным и хоть и образовало довольно широкую длинную рану, но практически не кровоточило. В секунду оценив ситуацию, защитник ни в чем не повинной жрицы-любви, сделав из указательного и среднего пальца левой ладони комбинацию буквы «V», в тот момент, когда «Баклан» собирался сделать очередной удар его острым ножом, резким движением воткнул эту фигуру ему в оба глаза. Наконец-то, удалось достигнуть желаемого эффекта. «Отмороженный» неприятель отпрыгнул назад, не довершив своего нападения, и замотал своей головой словно телок, отгоняющий мух. В ту же секунду ударом ноги, системою – ножницы (в прыжке левая согнута в колене, правая стремится вперед), Константин сбил противника с ног. Набросившись на него, он прижал руку, сжимавшую острый клинок к бетонному полу, одновременно нанося многочисленные удары своей своеобразной дубинкой по лысой голове и лицу безжалостного врага, превращая их в кровавое месиво. В это же самое время его огромный товарищ расправлялся с остальными троими более худыми противниками. Ему не составило труда мощным тумаком своего кулака, напоминавшим большую кувалду, превратить лицо первого, кто посмел прыгнуть в его сторону, в нечто бесформенно-синее, заставив того распроститься с сознанием. Однако, отвлекаясь на этого, он упустил из виду, как второй, вооруженный ножом, смог приблизиться к нему с правого бока и нанести удар, направленный в межреберный отдел его корпуса. Напряжением всех своих стальных мускулов Михайлов не позволил клинку достаточно углубиться, одновременно переводя туловище лицом к нападавшему и, наотмашь, ударяя по голове. Послышался хруст трещавшего черепа. Молодой парнишка осел и, «испуская свой дух», повалился мертвый на половое покрытие. Оставался только «Годзилла», вооруженный деревянной дубиной. Он прекрасно понимал, что в любом случае пощады ему будет не допроситься, раз он набрался смелости ввязаться в такое опасное дело, поэтому в тот момент, когда первый терял сознание, а второй умирал, он с бешенным криком: «Убью «тварь»», бросался вперед на «Слона», с силой размахнувшись прочным орудием. Удар пришелся точно по голове выбранной им для нападения «цели». Любой нормальный человек от такого воздействия непременно получил бы черепно-мозговую травму, но только не этот верзила, которого природа обделила умом, но зато наградила непробиваемой твердолобостью. Будь бейсбольная бита несколько тоньше, она бы непременно сломалась: такой силой обладало то нападение, но ничего подобного не случилось и здоровый детина остался стоять на ногах перегруппировавшись вниманием на единственного оставшегося на ногах нападавшего. Алексей стал медленно надвигаться на этого неприятеля, раздувая в бешенстве ноздри и водя желваками. Как у быка, увидевшего красную тряпку, глаза его вмиг наполнились кровавым оттенком. «Годзилла» замахнулся для очередного удара, но наносить его не решался, отступая спиной, пока не уперся в возникшего сзади беспощадного Константина. Тот уверенно взялся ладонью за продолговатую часть этой дубины, предоставив «Слону» возможность обхватить жертву двумя руками за голову и резким доводящим движением влево и вправо закончить жизненный путь очередного жестокого «беспредельщика». Далее, он вернулся к лежащему без движения, но еще живому первому нападавшему и проделал с ним такую же в точности «операцию». Закончив с врагами, «Костя-киллер» с верным товарищем, наконец-то, получили возможность заняться своей подопечной. Освободив девушку от веревки, они аккуратно опустили ее на забетонированные полы и позволили минут пять полежать, чтобы прийти немного в себя. Когда она смогла присесть, глядя на ее избитое тело, Беркутов подошел к пускающему кровавые пузыри измочаленному его дубинкой «Баклану» и без зазрения совести произнес: – Вот твой обидчик, Азмира. Можешь делать с ним все, что только не пожелаешь. Возьми любой предмет, какой только захочешь: нож, бейсбольную биту, мою металлическую дубинку и убей эту «гниду». – Нет, я так не могу, – «потерянным» голосом, но с гордо вскинутой головой ответила девушка, – я не убийца. – Дело твое, – только и сказал Константин и, подойдя к окровавленному врагу, повторил с ним все те нехитрые действия, что недавно проделал Михайлов с его же товарищами, не забыв поделиться напутственной фразой, – не стоит алтына, а тянется за полтиной. Глава X. Новый возлюбленный Как же преступные приятели оказались так вовремя в месте, где происходили эти беспрецедентные ужасающие события. Забежав в «апартаменты» своих подопечных, они, не обращая внимания на то, что Анжелика принимала состоятельного клиента, подробно ее расспросили, куда направилась ее «сменщица» и, узнав путь, по которому та предпочитала ходить, немедленно бросились за ней следом. Прибыв на место, где происходил зловещий захват восхитительной пленницы, Костя, внимательно осмотрев, территорию безошибочно предложил, что ее подвергли жестокому избиению, а потом утащили с места этого происшествия. – Живая ли она еще, интересно? – промолвил тогда Беркутов, пытаясь определить направление, куда скрылись злодеи, – Любопытно, в какую «нору» ее понесли? – Не знаю, – честно признался Михайлов, полностью надеясь в этом вопросе на своего более умного предводителя, – может убили и бросили где-то в кустах? – Нет, – возразил Константин, вмиг сообразив, что такая красавица мертвая никому не нужна, – это вряд ли. Есть тут недалеко одна заброшенная стройплощадка – это самое удобное место в округе. Побежали быстро туда. Только это сказав, оба приятеля бросились в озвученном направлении. Как уже известно, они прибыли, как нельзя более кстати. Расправившись с «отморзками», посмевшими бросить им такой вопиющий в своей наглости вызов, и освободив избитую девушку, они принялись думать во что бы ее одеть, ведь мучители разорвали на ней всю одежду и клочками разбросали по всей близлежащей округе. – Вволю поглумились проклятые «твари», – зло прошептал Константин и тут же принял единственно-возможное правильное решение, – «Слон» оставайся с ней и любого, кто сюда вознамериться только приблизиться, тут же убей, а я пока сбегаю к ней домой, благо недалеко, и принесу какую-нибудь одежду. Выслушав заверения преданного товарища, что тот понял его абсолютнейшим образом правильно, «Костя-киллер», узнав у своей подопечной, находившейся словно в прострации, где она хранит свои носимые вещи, поспешил к ней домой. Не смотря на рану в груди, которая практически не кровоточила, чувствовал он себя совершенно отлично, поэтому добежал до дома Тагиевой в считанные минуты. Там его встретил полупьяный отец, который «подогреваемый» бабкой-соседкой вначале ни за что не хотел впускать нежданного гостя, но только когда тот доходчиво ему объяснил, кто посмел его навестить, поспешил пригласить опасного человека в квартиру. – Ты все еще живой, старый «пень»? – заметил с наглой ухмылкой неожиданный посетитель, – Готовься на кодировку. Хватит мучить своим поведением дочку. Где она складирует свои «шмотки»? – Там в комнате, под замком, – незадачливо молвил родитель, указывая на самодельную перегородку с установленной в ней не отличавшейся прочностью дверью. Одним резким движением Константин сорвал хлипкую конструкций с непрочных навесок и зашел в комнатку, где по указаниям избитой красавицы нашел все, что ей было необходимо в такой непростой ситуации. Вернувшись назад, они вместе с товарищем помогли Тагиевой облачиться в принесенные Константином одежды, после чего только обратили внимание на лежащих, тут же, покойников. – Что с трупами будем делать? – поинтересовался огромный детина, когда все было готово и можно было убираться с этого жуткого места подальше, – Здесь похороним или куда отвезем? – А, зачем это нужно? – рассудил более мудрый подельник, – Здесь все понятно. Эти «отмороженные» в своей бесшабашности «беспредельщики» перепились здесь крепким винищем, обкурились «травой», передрались и перебили друг друга. – И, одновременно, свернули всем головы, – не смотря на сотрясение мозга, вставила Азмира разумное замечание. – Один – тот, что самый последний, смог убежать, – тут же нашелся Беркутов, что ответить смышленой девице, – возиться с этой «падалью» не охота, слишком их много. Пусть «менты» здесь убираются, тем более, судя по тому, как мертвецы до этого тут обжились, в это место давно никто не заглядывал. Закончив эти недолгие размышления, Константин, не без помощи верного друга, помог измочаленной Тагиевой добраться до дома, где ее уложили в кровать. – В больницу не обращайся, – дал он ей перед уходом напутствие, – я пришлю к тебе санитарку-сиделку, а то, как бы нас в «мусарню» не «замели». Беркутов выполнил все свои обещания, касавшиеся в тот день этой простой российской семьи. Измочаленной проститутке организовал должную ей медицинскую помощь, а папашу отправил на стационарное излечение в наркологический диспансер. По выходу оттуда он заставил его быть постоянно при нем, приняв его на «работу» в качестве своего шофера, поскольку у того еще с молодости имелись водительские права, а бандит уже смог позволить себе, хоть пока и подержанный, но уже иностранный автомобиль. За две недели Азмира оправилась от побоев, получив на дому квалифицированное лечение от профессионального медработника, отличавшегося одним уникальным достоинством: за определенную плату он не «распускал» свой язык. На «работу» идти – страсть, как не хотелось, тем более, что ее непутевый папаша больше не пил, а сам состоял на службе у главного сутенера Иваново, но делать было нечего: она считала себя обязанной Константину, да и он, в принципе, думал совершенно аналогично, поэтому и пришлось отправиться отрабатывать свое счастливое избавление. Пока она «отдыхала», остальные «девочки» несли свою «повинность», разделив ее «смену» между собой, поэтому в первый же день ей досталось самое «горячее» вечернее время с шести до двенадцати. Переодевшись в привлекательное белье, она ждала первого после недолгой болезни клиента. Он задержался на десять минут. Расположившись на двуспальной кровати, она оставила дверь в квартиру открытой, а сама предавалась печальным мечтаниям. Как и обычно, в последнее время, она думала о своем несостоявшемся женихе, с грустью вспоминая те сладостные минуты, что им были предоставлены злодейкой-судьбой. Она вот-вот уже хотела пустить слезу от охватившей ее сильнейшей печали, как в комнату вошел человек, от одного вида которого Тагиева невольно остолбенела, решившись из себе только «выдавить»: – Вячеслав Александрович? – Ошибаетесь, милая девушка, – весело расплываясь в улыбке, промолвил неожиданный посетитель, – я, Владислав Александрович, а Вячеслав – это мой близнец-брат, но можешь даже не беспокоиться, – сделав такое предположение по одному-только испуганному виду представшей перед ним проститутки, поспешил добавить мужчина, – если тебя с ним что-то связывает, то не волнуйся: мы с ним давно не общались, и у нас с ним нет ничего общего. Этот человек мало-чем отличался от ее несостоявшегося полковника-свекра, единственное, был более покладистым и отличался добрым и чувственным отношением. Не смотря на такие свои не отличающиеся высокомерием и тщеславием качества, он смог добиться неплохих результатов в предпринимательской деятельности и заведовал одним из самых прибыльных в Ивановской области и ближайших к ней регионах строительным бизнесом. Кроме этого он имел ряд ресторанов, в том числе, и в самой столице Москве. С близнецом они действительно не общались из-за огромных жизненных разногласий. Принципиальный и считающий себя благородным на два часа более старший офицер-полицейский считал ниже собственного достоинства признавать родным человека, построившего свое состояние, как он убежденно предполагал, – на лжи и обмане. Азмира сама не замечала, как невольно попала в «сети» этого обаятельного и, самое главное, добродушного к ней человека, становясь с ним все более ближе. Уже через полторы недели после их первой встречи Холод «купил» Тагиеву на трое суток и увез ее в главный город страны, где стал водить по различным развлекательным заведениям, показывая совершенно иную жизнь, что знала до этого бедная девушка. В первую же ночь своего пребывания в славной столице она, спрятавшись в ванной номера для новобрачных, предалась безудержным горьким рыданиям, вызванных видом представшего перед нею великолепия. «Владик», как его звала уже к тому времени девушка, тогда невольно забеспокоился ее долгим отсутствием и ему даже пришлось вызывать метрдотеля, чтобы тот организовал выломку двери. Однако, этого делать, в тех обстоятельствах, не потребовалось. Тагиева, чуть успокоившись, вышла наружу, представив на обозрение всех присутствующих заплаканные полные печали глаза. Со временем, своего бывшего кавалера она вспоминала все реже, полностью растворившись в чувстве, возникшему к его ближайшему родственнику. Они встречались с Владиславом все чаще, не используя при этом контрацептивных предохраняющих средств. Как и следовало при подобном, поистине, неосторожном с их стороны поведении, через какой-то месяц организм молодой особы возвестил о происходящих в нем изменениях. В ней зарождалась новая жизнь, чему сама Азмира была нескончаемо рада. Она любила этого не родившегося еще младенца всем своим сердцем, отчетливо понимая, что он зачат от любимого человека. Тагиева не знала предела свалившемуся на нее счастью и, определившись со своей непременным для каждой нормальной девушки положением, ждала только дорого возлюбленного, чтобы поделиться с ним радостной новостью. Но прошла неделя, другая, а он все не появлялся. Наконец, в одни из погожих суток конца сентября он появился внезапно, когда молодая путана на это никак не рассчитывала. Приехал он без предварительного звонка поздней ночью, когда в дому сталинской планировки все уже спали. Постучав в дверь квартиры, где жила красивейшая девица, он долго не мог дождаться, когда же ему откроют, выслушивая недовольное ворчание престарелой соседки, доносящееся из внутренних помещений. Уставшая за день в «трудах» проститутка спала настолько глубоко, что не слышала ничего, что происходило в округе. Отец ее, как и всегда в последнее время, находился подле своего нового работодателя, который не отпускал его от себя ни на шаг, исключительно, из-за того, чтобы тот, невзначай, не напился. Поэтому вся надежда полуночного визитера была на то, что ему откроет только старуха. Та же, еле-еле перебирая ногами и вспоминая все неприличные слова, какие ей стали известны за ее долгую жизнь, наконец, приблизилась к самой двери и своим скрипучим голосом проворчала: – Кого еще «черт» принес? На часы- то смотрели? – Извините, бабушка, – отвечал ей вежливо бизнесмен, – откройте, пожалуйста, мне нужно к Вашей соседке. Для меня это очень важно. – А мне, что из этого? – возразила престарелая женщина, продолжая прочно «держать оборону», – Нечего шастать здесь по ночам, приходи утром и спокойно общайся. Ей завтра не на «работу», она будет дома, – после этих слов она со зловредностью захихикала. – Но завтра может быть уже поздно, – настаивал богатый предприниматель, – я уезжаю и – далеко. Давайте, я дам Вам немного денег: вы мне только откройте. – Иди, иди подобру-поздорову, – упрямилась Елизавета Ивановна, ничуть не желая сдаваться, – я сама дам тебе денег, сколько захочешь, лишь-только оставь нас в покое. А будешь упрямиться, вызову нашу милицию. Поняв, что старушка ему ни за что не откроет, он вышел на улицу и подошел к окошкам квартиры, располагавшейся на первом этаже этого дома, где просчитав спальное помещенье любимой стал энергично «барабанить» по стеклам. Крепко спавшая молодая девица, сквозь сон стала слышать эти громкие звуки, мешавшие ей насладиться счастливыми сновиденьями. Ей снилось, как дорогой ею сердцу сорока-шестилетний мужчина пригласил ее путешествовать на расписанной в светлых тонах прогулочной яхте по всему Черному морю и собирается сделать ей предложение. Для этой цели он украсил все это небольшое суденышко лепестками из роз и многочисленными мерцающими разнообразным цветом гирляндами. Время близилось к вечеру. Вокруг, не смотря на небольшие размеры всей палубы, собралось очень много народу, среди которых были совершенно незнакомые прекрасной девушке лица. Но, кроме них, она отчетливо узнала отца, «Костю-киллера» и, конечно же, Анжелику. Все физиономии их сияли счастливой улыбкой, радуясь за эту миловидную девушку, что все ее мытарства так счастливо, наконец-то, закончились. В самом центре этого круга людей стояла она и любимый. Владислав преклонил перед нею колено, как некогда это делал Андрей, и протягивал ей точно такую же подарочную коробочку, что и племянник. Когда он, обратившись с мольбой стать его желанной супругой, открыл красивую крышку, то Азмира увидела, что там находится кольцо с тем же самым бриллиантом, что дарил ей уже курсант-полицейский. В тот же определенный момент, небо заволокло темными тучами, наполненными густой чернотой, и поднялся штормовой ветер. Огромные волны возле маленького суденышка поднимались высоко кверху, захлестывая через борт и окатывая холодной водой стоявших на палубе разодетых сияющих счастьем людей. Внезапно, вперед вышел молодой человек, в котором Тагиева тут же узнала Холод Андрея. «Она не может ни за кого выйти замуж», – сказал он зловещим голосом. «Но почему!? – прокричала прекраснейшая из всех земных девушек, – Что я тебе сделала нехорошего!? Почему ты не отпускаешь меня?» В этот момент все гости вокруг превратились в ужасных монстров, которые встали на четвереньки и стали стучать по деревянной палубе когтистыми лапами, повторяя сливающейся в единое целое гробовой интонацией: «Потому что, это твой муж!» Все было настолько реально, что девушка невольно подумала, что действительно слышит доносящиеся откуда-то звуки. Находясь в пограничном состоянии между явью и сном, она никак не могла принять для себя решение просыпаться ей или продолжать оставаться во снах. Однако, Владислав Александрович был настойчивым человеком и не переставал «барабанить» по раме, постепенно «вытаскивая» любимую девушку из охватившего ее кошмарного сна. Наконец, борьба в голове у Тагиевой прекратилась в пользу серой реальности, и она открыла глаза, пытаясь определить откуда разносится шум. Сон еще какое-то время не хотел ее отпускать окончательно, продолжая затуманивать мозг. Но вот настойчивый грохот все-таки настолько глубоко проник в ее еще юную голову, что волей-неволей заставил девушку разомкнуть свои распрекрасные очи. Узнав голос любимого, Азмира тут же подбежала к окошку. Глава XI. Диана В тоже самое время, как дядя пытался достучаться до любимой им девушки, любящий ее ничуть не меньше племенник находился в одном из ресторанов Нижнего Новгорода. Последнее время он, получая в академии увольнительные, ходил по увеселительным заведениям, где заливал вином свое, как ему казалось, страшное горе. Вот и сейчас, познакомившись, двумя днями раньше, с одним нижегородским преступным «авторитетом», пригласил его отметить это знакомство. Что следует непременно сказать об этом мужчине. Чибисов Игорь Сергеевич, по прозвищу: «Чибис» – он был среднего роста, чуть ниже Андрея, возрастом лет около сорока. Худая фигура, но не лишенная физической силы, что угадывалось сквозь черную водолазку по жилистым объемным рукам, выделялась уверенностью и горделивой осанкой. Он проявлял дюжий ум и начитанность, употребляя в своей речи только разрешенные «цензурой» слова. Худощавое лицо обладало шершавой морщинистой кожей, потерявшей свою природную эластичность в местах не «столь отдаленных»; серые маленькие глазки с чуть зауженным разрезом обоих век выражали аналитический ум и не лишенную логики рассудительность; длинный нос на конце расширялся, образуя небольшую «картошину»; губы тонкие широкие, плотно сжатые, предупреждали о хитрости этого человека; ушки небольшие плотно прижатые; голова правильно круглой формы с черными волосами, стриженными под ежик. Весь его не привлекательный вид выдавал уверенного в себе человека не лишенного таких качеств, как жестокость, не сгибаемая воля и беспощадность. Вот с таким неприятным мужчиной и решил сдружиться курсант, по фамилии Холод. Они выпили уже грамм по двести крепких спиртных напитков и, сейчас погружаясь все больше в состояние водочной эйфории, вели безобидные разговоры. Вдруг, в ходе этого непринужденного между ними общения, Чибисов стал поглядывать на сидевшую неподалеку группу подозрительной молодежи, которые также не обделяли его своим нагловатым вниманием, при этом, они о чем-то шептались и непринужденно смеялись, явно относя свои веселые шутки на счет их компании. Постепенно, это стало преступника раздражать. – Видишь: вон ту группу ребят? – кивнул он в сторону ведущих себя беспардонно парней, – У тебя «ксива» с собой? Сходи, спроси, чего им от нас стало надо? – Я бы рад, – ответил честно курсант, – но на такие мероприятия я «корочки» не беру, чтобы, не дай Бог, случайно не потерять. – Плохо, – проворчал Чибисов, хмуря брови, – придется решать мне все самому. Их четверо – будет тяжеловато, но ничего: бывало и хуже. Ты, как? Со мной? – Конечно, – любезно согласился Андрей, еще не совсем понимая, что собрался делать его новый знакомый. – Тогда, пошли, – сказал он, поднимаясь со своего удобного места и направляясь в сторону развеселившейся молодежи. Холод, как послушный теленок, засеменил за ним следом. Приблизившись к столу, где сидели спортивные парни, худощавый мужчина беспардонно уселся с ними за стол, заранее захватив с собой стул. – Вы чего, ребятки, распетушились? – начал он без каких-либо предисловий, – Вам чего, совсем что ли жить надоело? Молодые, вроде, еще?