Мужчина, судя по всему тренер, оборачивается и замечает нас. Его взгляд задерживается на мне. Стоп. Он назвал его только что «па»? Это его отец? Мне становится неудобно, и я нелепо переступаю с ноги на ногу, пытаясь ненавязчиво вытащить локоть из захвата парня, но тот не отпускает. — Это Соня, — Егора вообще ничего не смущает, и он ведёт себя так, словно ничего особого не происходит. — Это мой папаша. — Добрый вечер, — улыбаюсь я. — Приятно познакомиться, Соня, — мужчина скрывает своё удивление и посматривает то на меня, то на Егора. — Сергей Петрович. Тренер этого клоуна. — Ой… Штормов закатывает глаза и подталкивает меня подальше от ринга. — Ты не говорил, что твой тренер — это твой отец, — шиплю я, чтобы меня мог услышать только парень. — Мог бы предупредить! — Разве? — Егор на секунду замирает. — Да не важно. Посиди пока здесь, — парень буквально силой меня усаживает на скамейку. — С Матвейкой поболтай, а я пока переоденусь. Я удивлённо смотрю на Штормова, который поспешно скрывается где-то в соседнем помещении, и пытаюсь сообразить, что вообще только что произошло. Только через несколько секунд я замечаю, что на скамейке рядом со мной сидит какой-то парень и жуёт сухарики. — Привет, — тянет он. — Привет. Ты… — Я Матвей, друг Егора. А ты Соня, да? — Ага. Парень в клетчатой красной рубашке — его куртка лежит рядом с ним на скамейке. У него чёрные волосы и тёмные глаза, а губы налитые кровью, словно он недавно съел вишнёвое мороженое. — Не обращай внимания, он всегда такой, — парень отправляет в рот сухарик. — Будешь? — Не, спасибо. Я расстёгиваю куртку, потому что находиться здесь становится жарко, но не снимаю её. Смотрю на Сергея Петровича, который командует парням на ринге, чтобы они правильно двигались, следили за ногами и уходили от ударов, снова осматриваю помещение, замечая на себе заинтересованные взгляды. — А ты тоже тренируешься? — спрашиваю я у Матвея. — Нет, — фыркает он. — Просто домой не хочу, вот и сижу здесь. Всё равно делать нечего. Я ничего не отвечаю, снова осматриваю парней, которые разминаются, тренируются и выполняют какие-то упражнения, и вздыхаю. Ладно, проверим, так хорош Егор Штормов на ринге, как считают другие. Хотя… Я ведь совершенно в этом ничего не смыслю. 11 Thousand Foot Krutch — I Climb Егор. Я быстро стаскиваю верхнюю одежду и переодеваюсь. Натягиваю шорты, кроссовки, футболку, защитный шлем и перчатки, после чего поспешно покидаю раздевалку. Во мне сейчас столько энергии, что я готов взорваться, если сию же минуту не окажусь на ринге и не отправлю парочку парней в нокаут. Я смотрю на Соню — она сидит спиной ко мне рядом с Матвеем и не замечает, как я решительно направляюсь к рингу. Обычно у меня такой энтузиазм только перед реальным боем, а никак не во время тренировки, но я ничего не могу с собой поделать. — Разминка, — тянет отец, замечая меня. Он с одного взгляда понимает, что сегодня я не намерен разогреваться. И тренер прекрасно знает, что спорить со мной бесполезно, я всё равно сделаю так, как хочу. Особенно на глазах у девчонки. — К чёрту! Я ловко взбираюсь на ринг и подпрыгиваю, нанося по воздуху пару ударов. Замечаю на себе взгляд Розиной и мысленно усмехаюсь. Отец качает головой, поджимая губы. — Дим, на ринг! — командует тренер, а потом манит меня к себе рукой. Я неохотно приближаюсь к нему, прекрасно представляя, о чём он сейчас мне скажет. — Егор, — отец понижает голос, когда я свешиваюсь через тросы. — Если ты решил выпендриться перед девчонкой, хотя бы не облажайся. — Да я никогда не проигрываю, — улыбаюсь я. — Думаешь, я тебя не знаю? — отец вскидывает брови. — Ты сливаешь бой каждый раз, когда пытаешься красоваться. Сосредоточься на противнике. Я смотрю на Соню и улыбаюсь чуть шире. — Это просто тренировка, — вижу, как Матвей что-то говорит Розиной, и та кивает. — Каждая тренировка — это бой, — тренер ударяет меня ладонью по перчатке, чтобы я обратил на него внимание и перестал пялиться на Розину, но я не отрываю от неё взгляда, словно мысленно пытаясь заставить посмотреть на меня. — Если ты здесь халатно относишься к спаррингу, то что говорить про профессиональный спорт? На ринге твои мысли должны быть только о противнике, а не о девчонке, которая тебе нравится. Будь серьёзнее, Егор. Сколько раз тебе повторять? Я, наконец, отрываю взгляд от Розиной и смотрю на отца. — Я приведу Соню к нам на ужин, ты не против? — делаю вид, что не слышал ни единого слова из лекции тренера. — Может, на этой неделе. Или на следующей. Отец вздыхает. — Если выиграешь этот бой, — отмахивается он. Я фыркаю, затем отстраняюсь и возвращаюсь в центр как раз в тот момент, когда Дима Поликаров, один из неплохих боксёров в этом клубе, поднимается на ринг. Мы стукаемся перчатками в знак приветствия, а потом отступаем. Я поднимаю руки перед собой. — Начали, — командует тренер. Я первым наступаю на противника, делая несколько пробных комбинаций, — Дима ставит блок и закрывает лицо, уклоняясь, затем пытается достать меня ударом левой снизу, но я бью по его перчатке и отвожу замах в сторону. Сгибаю колени, уклоняюсь от выпада Поликарова, ухожу в сторону и натыкаюсь на тросы, с разворота перекатываюсь вбок и оказываюсь зажатым в углу. — Уходи из угла, — командует отец, Дима уже пытается прижать меня, но я ставлю блок и сильно ударяю ему по рёбрам, затем пользуюсь замешательством парня и провожу серию ударов. — Дима, за коленями следи. Ногами работай. Я бросаю взгляд на Соню, которая смотрит на меня, и еле успеваю уклониться от замаха противника. Пытаюсь ударить его в голову, но Дима наклоняется в бок и уходит. — Что вы как бабы на танцах! — орёт отец. — Поактивнее! Я снова атакую, несколько раз ударяю по блоку Димы, затем захожу снизу по рёбрам, пытаюсь достать до его второго бока, но парень резко ударяет меня по носу, и я отшатываюсь назад. — Защита, Егор! — громко говорит отец. — Уходи, что ты мнёшься! Я отступаю под ударами Димы, уклоняюсь и случайно спотыкаюсь, падая на ринг. Успеваю подняться на ноги, пока меня полностью не прижали. Меня пытаются завести в угол, но я нагибаюсь, прохожу под рукой противника и провожу серию ударов по его рёбрам — тот отлетает к тросам и ставит блок, защищая лицо и корпус. Я случайно замечаю Соню, которая о чём-то болтает с Матвеем, затем она берёт у него из пачки сухарики и отправляет в рот. В этот момент я отвлекаюсь и пропускаю сильный удар в голову. На секунду всё темнее, и шум в ушах разрывает меня изнутри. Я отшатываюсь, с трудом слыша слова отца: — Егор, сосредоточься! Чёрт, я отвлёкся. Хватит с ним играть… Ухожу от выпадов Димы, а потом резко ударяю ему в рёбра, затем пробиваю блок и несколько раз заезжаю по голове. Последний удар снизу в челюсть заставляет противника упасть на ринг. Я победил. — Молодец, Егор, — без энтузиазма хвалит меня тренер. — А теперь на грушу. Будешь сегодня отрабатывать удары. Дим, живой? — Ага. Я помогаю парню подняться на ноги. Мы дружескими хлопаем друг друга по перчаткам. Отец снова зовёт меня к себе. — Так что на счёт ужина? — шучу я, когда оказываюсь рядом с ним. Папа поджимает губы и с упрёком смотрит на меня. — Что? Я же победил. Тренер вздыхает и опускает голову, думая над чем-то, а затем снова смотрит на меня. — Знаешь, в чём твоя проблема, Егор? — я облокачиваюсь на тросы, чтобы нагнуться чуть ниже к мужчине. — Ты думаешь, что ты круче всех, что ты непобедим, что ты самый сильный, самый ловкий, самый удачливый. Вышел на ринг, и уже победа у тебя в кармане, но вся проблема в том, что это совершенно не так. Если тебя сейчас выпустить на профессиональные соревнования, ты ляжешь в первом раунде. Победы затуманили тебе мозги. Ты постоянно недооцениваешь соперников, ставишь себя выше него. Вот эта твоя череда побед на соревнованиях чистая удача. И когда-нибудь она закончится, если ты продолжишь и дальше так халатно относиться ко всему. Я смотрю на отца, а потом говорю: — Но ведь я действительно круче всех, — шучу я. Тренер закатывает глаза и отмахивается, мол, бесполезно с тобой разговаривать. Он разворачивается и направляется в сторону тренерской. — А что на счёт ужина?