— Пф-ф, — сестра вскидывает руки. — А то я не знаю. Проходила через это кучу раз. «А покажи фото, а какой он, а как зовут», — передразнивает она мать. Я смеюсь. — Не думаю, что папа обрадуется этому, — я взбегаю на лестничный пролёт и поворачиваюсь к Маше, чтобы подождать её. — Хотя, учитывая мою жизнь, я ещё удивляюсь, почему он мне жучок не подсунул, чтобы следить за мной. Он только и делает, что к тебе придирается, а я так, словно бы и не существую уже. Сестра закатывает глаза и поджимает губы. — Как-то лет в шестнадцать, когда я впервые переспала с парнем, он устроил дикий скандал, словно это конец света, а потом ходил покупать мне новый телефон со специальным списком, который нашёл в интернете. Там были модели, куда можно жучок запихнуть, — Маша качает головой. — Мама рассказала мне об этом только через пару лет. Говорила, что там столько крутых телефонов было, а он как дурак со своим списком ходил и искал именно те модели. Но жучок он мне так и не поставил. Я фыркаю, пряча руки в карманах. Я помню что-то подобное. Мне тогда было десять, и я понятия не имела, из-за чего все кричат и злятся. Наверное, именно с того момента между сестрой и отцом появилась эта огромная пропасть. А, может быть, даже раньше. — Да, что-то такое припоминаю, — тяну я, облизывая губы. — Учитывая, в каких тисках тебя отец держит, я словно так, для виду в доме нахожусь. Ты, кстати, только сейчас домой идёшь что ли? Я вспоминаю, что днём сестра снова поругалась с родителями и куда-то ушла, как раз в тот момент, когда я вернулась со школы. Прошло уже несколько часов. — Ага, — Маша удручённо кривится. — Гуляла с подругой. Не хотела домой возвращаться. Завтра на пары с утра, надо ещё лекции переписать, пока не забыла. — А мне в шко-о-лу, — неохотно морщусь, останавливаясь перед нашей квартирой. — Я даже не знаю, что хуже, — сестра толкает меня в бок и открывает дверь, заходя внутрь. Я слышу звуки телевизора, закипающий чайник и маму, которая снова в миллионный раз за свою жизнь моет посуду. Здесь ничего не меняется: мать заядлая домохозяйка, отец единственный, кто работает в нашей семье и кто считает это великим героизмом, мол, вы делаете всё, что я захочу лишь из-за того, что я зарабатываю деньги. Это бред. Полнейший. Мою сестру это бесит, потому что каждый раз при ссоре отец тычет в то, что оплачивает её обучение. «Пока ты живёшь в моём доме, делаешь всё, что я тебе скажу». По моему, он слишком переоценивает свою роль в семье, особенно, когда в очередной раз говорит матери, что она тупая и ничего не умеет. Я стараюсь не лезть в это, в отличие от сестры. Её вся эта ситуация раздражает, поэтому она вечно скалится в сторону отца и пытается убедить маму в том, чтобы она перестала прогибаться под мужа и нашла уже себе хоть какую-то работу. Потому такое отношение к человеку действительно настоящая низость. Я раздеваюсь — Маша делает это быстрее, чтобы поспешно скрыться в своей комнате и не попасться на глаза родителей. Мне же всё равно. Я снимаю куртку, сапоги, стягиваю шапку. Ничего не сможет испортить мне настроение, потому я всё ещё могу почувствовать еле уловимый вкус губ Егора Штормова. Родители не знают о нём. Тайна — она переполняет меня, живёт внутри меня и расцветает, словно красивый завораживающий цветок. Осталось только бороться с желанием поделиться ею, потому что тогда это всё перестанет быть секретом. *** Егор ничего не пишет по поводу выходных, и когда они наступают, я решаю, что парень просто не смог ничего придумать, чтобы заинтересовать меня. Или, возможно, у него просто нарисовались свои какие-то дела. Суббота проходит незаметно и скучно — я весь день сижу в своей комнате и делаю уроки на понедельник, чтобы завтра не забивать ими голову и спокойно отдохнуть. Иногда ко мне заходит Маша и помогает с заданиями, мы болтаем, слушаем музыку и обсуждаем мальчиков. Сестра снова говорит о бывшем. Пару лет назад она встречалась с одним мальчиком, но он её бросил из-за каких-то своих заморочек. Они продолжили общаться, и вот уже почти два года как являются «друзьями», которые периодически пересекаются в коридорах универа, обнимаются при встрече, болтают, постоянно перепиваются «вконтакте» и периодически обсуждают пошлости. Маша была влюблена в него, долго переживала из-за расставания, и до сих пор её маленький разбитый мирок вертится вокруг этого мальчика. Что бы она не говорила, я вижу, как он тянет её вниз, а она вроде бы и не против. Найти бы ей нормального парня, но вот тянет её вечно на всяких идиотов. У неё весьма специфический вкус. Вечером, когда я полностью заканчиваю с уроками, мне пишет Егор и требует, чтобы я срочно одевалась и выходила на улицу. Мне ничего не остаётся, как повиноваться, а когда я спускаюсь вниз и выхожу из подъезда, вижу машину, возле которой стоит Штормов, нетерпеливо подпрыгивающий на месте, наверное, чтобы согреться. Меня чуть ли не силком заставляют залезть внутрь — за рулём какой-то незнакомый парень, возможно, водитель такси или просто знакомый Егора — и увозят прочь от моего дома. Я ничего не понимаю. — Так, куда мы едем? — пытаюсь расспросить Штормова, но тот загадочно улыбается. — Это сюрприз, — парень сидит на переднем сидении. — Только у меня просьба, если захочешь меня побить, бей в живот, а то отец решит, что я подрался с кем-то. У меня с ним договорённость, если буду драться помимо ринга в уличных передрягах, то он не будет меня тренировать. Я хмурюсь, подозрительно поглядывая то на Егора, то на водителя. Что это за место, из-за которого я могу разозлиться и побить парня? Не нравится мне это. — Почему я должна захотеть избить тебя? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что даже если у меня возникнет такое желание, то у меня всё равно ничего не получится. Если только Штормов не будет сопротивляться. — Ну, — парень улыбается. Я прищуриваясь, узнавая дорогу, ведущую в школу, и едкое осознание ситуации начинает проникать в мои мысли. — Только не говори, что везёшь меня к себе домой на ужин? — с упрёком тяну я. Штормов виновато оборачивается, хотя я понимаю, что парень только этого и добивался, чтобы познакомить меня со своими родителями. Но зачем? Вот что за человек. — Я ничего не мог поделать, — сознаётся Егор. — Отец рассказал про тебя матери, и она настояла, чтобы я тебя привёл домой на ужин. Я не смог отвертеться. Я закатываю глаза. — Так уж и настояла. Штормов улыбается. — Да не бойся, всё нормально будет. Мы, наконец, доезжаем до нужного места: Штормов благодарит водителя, прощается с ним и выходит из машины. Я следую его примеру, понимая, что это всё-таки не такси, а просто какой-то друг, который согласился помочь боксёру. Мне неловко, и я не особо горю желанием идти на встречу с родителями Егора, ведь мы даже не встречаемся, чтобы заходить так далеко, но отступать уже некуда, потому что парень решительно берёт меня за руку и тянет в сторону подъезда. — Я всё-таки думаю, что мы слишком спешим, — бормочу я, когда мы поднимаемся на лифте. — Да брось, это просто ужин, ничего такого, — отмахивается парень. — Ага. Вечно у тебя так просто всё, — бурчу я. — А ничего, что мы с тобой знакомы меньше недели? И ты так просто тащишь меня на встречу с родителями. Это как минимум странно. Штормов вздыхает. — Расслабься, — двери лифта открываются. — С папой ты уже знакома, так что худшее уже позади. Егор тянет меня на лестничную площадку — мы подходим к квартире, парень открывает дверь и пропускает меня вперёд. Переборов своё волнение, я переступаю порог квартиры, а когда Штормов закрывает за собой дверь, чувствую себя в ловушке. — Ма, мы дома, — кричит Егор, небрежно стаскивая с себя ботинки и стягивая куртку. Из кухни появляется улыбающаяся женщина с тёмно-русыми волосами чуть ниже плеч. Она ниже меня ростом в бежевой кофточке и подкрашенными глазами. Выглядит она молодой и бодрой. — Добрый вечер, — здороваюсь я, начиная расстёгивать куртку. — Привет, — женщина улыбается. — Егор помоги девушке раздеться, чего встал. Я уже накрываю на стол. Отец сегодня задержится, Виталий Аркадьевич заболел, ему придётся подменить его. — О, — Штормов бросает шапку на тумбочку и забирает у меня куртку, пока я разуваюсь. — Жаль. Да пофиг, Соня с ним уже познакомилась в зале, он не расстроится. По моему, он специально там остался, как думаешь. — Не говори глупостей, — отмахивается его мама. — Сонечка, проходи. Я кошусь на Егора и иду в сторону кухни. — Егор рассказывал, что вы с ним в школе познакомились, — женщина ставит на стол тарелки с картошкой, салатом и ещё чем-то непонятным, пока я сажусь на диванчик. — Ага. Я недавно перевелась в параллельный класс, — говорю я, высматривая Штормова в коридоре, но тот куда-то успел сбежать. — А раньше где училась? — она ставит передо мной тарелку. — Ну, я жила в области, недалеко отсюда, а потом мы с родителями переехали в этот город. — Вот оно как, — женщина улыбается, расставляя посуду на столе. — Егор, давай быстрее! — кричит она. — Тебе положить? — Я сама. Коротко улыбаюсь и беру свою тарелку, накладывая всего понемногу. Есть особо не хочется, потому что я дома успела перекусить, а Штормов вообще даже не предупреждал о том, что сегодня намечается ужин. Когда парень появляется на кухне, он садится рядом и толкает меня, чтобы я подвинулась. Приходится сесть чуть дальше. — Картошка с грибами, — тянет Егор, издеваясь. Он накладывает себе целую гору на тарелку. — Как ты любишь. — Ага, — кошусь в его сторону. Всё равно отказываться как-то неприлично, поэтому придётся есть нелюбимые грибы. Ну, мы не маленькие, не капризные, потерпим. Я отправляю в рот кусочек картошки и с удивлением понимаю, что она получилась действительно вкусной. Моя мама готовит совершенно по другому, и я не особо люблю её стряпню, за некоторым исключением. — Очень вкусно, — говорю я. — Спасибо, дорогая, — улыбается мама Егора. Я искоса поглядываю то на парня, то на его маму, и думаю о том, что даже не знаю, как её зовут. Она милая и добрая, по крайней мере мне так кажется. И глаза у неё точно такие же, как у её сына. Завораживающие. Ужин проходит спокойно. Мы мило болтаем о всяких глупостях вроде учёбы и дальнейших планах после экзаменов. Я узнаю, что маму Егора зовут Марина Алексеевна. Она работает в больнице хирургом уже двенадцать лет и безумно любит нескончаемые бразильские сериалы на подобие «Клон» или «Хозяйка судьбы». Про своих родителей я ничего не рассказываю, лишь отмахиваюсь, что у нас всё хорошо и прекрасно, в основном Марина Алексеевна сама рассказывает разные моменты из жизни, так что напрягаться не приходится. Егор изредка вставляет какие-нибудь комментарии или шуточки — он сидит настолько близко, что мы иногда касаемся друг друга плечами. — Я поставлю чай, будете сладкое? — спрашивает женщина, когда мы заканчиваем ужинать. — Мы в комнате попьём, позови, когда вскипит, — бросает Егор, поднимаясь на ноги. Я следую его примеру, коротко улыбаюсь Марине Алексеевне и плетусь за парнем. Комната Егора Штормова напоминает тренажёрный зал. Здесь стоит боксёрский тренажёр в виде туловища человека на специальном креплении, силовой тренажёр со штангой, какие-то гантели, рюкзаки, специальные спортивные бутылки в углу, боксёрские перчатки и шлем валяются рядом на полу. Слева диван, напротив телевизор, ноутбук на тумбочке. Шкаф в другом углу — из него торчат какие-то вещи. — Немного не убрано, — тянет Егор. — Да ладно, — я осматриваюсь, скользя взглядом по комнате, а потом поворачиваюсь к парню. Штормов проходит к дивану и садится на него с таким видом, словно только что пробежал пару километров — я подхожу к нему и присаживаюсь рядом. — У тебя милая мама, — наблюдаю за тем, как парень включает телевизор. — Ага, — Егор вытягивает руку и кладёт позади меня на спинку дивана, и я чувствую, как череда мурашек скользит по шее.