Я забываю обо всём, потому что я пьяный и влюблённый подросток, развлекающийся на Дне Рождении у подруги своей девушки. И в этот момент мне плевать на всё. *** Мы садимся в такси и уезжаем, после того, как какой-то пьяный мужик начинает приставать к Куркиной. Розина держит меня на поводке, словно собаку, чтобы я не полез защищать Яну и не устроил в клубе потасовку. Девчонки остаются ночевать у Яны, чтобы не палиться перед родителями, а мне приходится отправиться домой. Сейчас где-то три часа ночи, родители, скорее всего, уже давно спят, поэтому я рассчитываю на незаметное проникновение в квартиру. Из меня плохой ниндзя, особенно когда я пьяный: открыть дверь бесшумно у меня не получается. Я не сразу попадаю ключом в замок, а все мои усилия осторожно повернуть ручку и зайти внутрь проваливаются. Я хмурюсь, пытаясь собрать остатки сил, чтобы добраться до комнаты и завалиться на кровать, стаскиваю ботинки и шумно вздыхаю. Все мои планы на незаметное проникновение рушатся, когда я понимаю, что на кухне горит свет. Это не есть хорошо. Я замираю посреди коридора, словно олень в свете фар, и смотрю на отца, медленно появляющегося из кухни. Кажется, он недоволен, но я не уверен, потому что с трудом могу сфокусировать взгляд на его лице. Я не двигаюсь, прекрасно понимая, если я сделаю шаг, то пошатнусь, и тогда сразу станет понятно, что я пил. — Три часа ночи, Егор, — устало бормочет папа, скрещивая руки на груди. — Чего не спишь? — я собираю все свои силы, чтобы мой голос звучал не как у заядлого алкаша. — Тебя жду, — он пристально вглядывается в меня, но единственная мысль, которая вертится у меня в голове: я хочу прилечь и уснуть до следующего вечера. — Я был на Дне Рождении, — стоять ровно у меня больше нет сил, поэтому я осторожно снимаю куртку. Меня слегка и почти незаметно шатает. Или мне это просто кажется? — С Соней. Папа прислоняется плечом к косяку, и под его взглядом мне становится даже стыдно. Нет, не стыдно. Дико подозрительно и странно. Никогда ещё отец не ждал меня по ночам, чтобы прочитать лекцию о моём плохом поведении. Хотя, признаться, обычно я не хожу по клубам и не возвращаюсь в три часа ночи. Максимум в двенадцать или в час, и то трезвым. Да и в последнее время у меня в жизни одни лишь тренировки. — С Соней? — он немного поджимает губы. — Ты что, пьян? Я замираю, всем видом показывая, что это ложь. — Нет, — напряжённо говорю я. Папа с упрёком наблюдает за мной, и я понимаю, что врать бесполезно. — Ладно, я пьян. Как камень с души. Я расслабляюсь и неумело вешаю куртку на крючок. Не люблю врать родителям, да и вообще любому человеку. Я слишком прямолинеен, чтобы придумывать ложь. — Я был в клубе на Дне Рождении Яны Куркиной, так что да. Я пьян, — я взмахиваю руками. — Завтра воскресенье. Я расстроен из-за проигрыша, так что позволь мне пойти в свою комнату и поспать, а завтра можешь отчитывать меня сколько пожелаешь. Я не дожидаюсь ответа и скрываюсь в своей комнате, заваливаясь на кровать и даже не раздеваясь. Спа-а-а-ать. Завтра разберусь со всеми проблемами. Сейчас у меня нет ни сил, ни настроения, так что зря отец прождал меня до трёх ночи. Хотя, это его проблемы… 18 дайджа x svmvrivn — Ветром Соня. Всё начинается с одного единственного сообщения «вконтакте». Это было в начале мая на праздниках, ночью, когда я сижу за ноутбуком и слушаю музыку, попутно переписываясь с Егором. Все уже давно спят, Маша как обычно ночует у своего друга-парня, и я единственная, кто не собирается ложиться в ближайшие несколько часов. Мне грустно и немного тоскливо, как обычно бывает по ночам. Печальная музыка не разбавляет всей этой атмосферы, да и, признаться, для весёлых песен совершенно нет настроения. Я листаю ленту, щёлкаю фотографии, изредка отвечаю на сообщения Штормова. В остальном в сети настоящий штиль. До тех пор, пока слева внизу не всплывает неожиданное оповещение. «Привет, Сонь». Я замираю, потому что имя человека, написавшего мне, кажется каким-то нереальным и пугающим. Всё внутри застывает и я даже перестаю дышать, пристально впиваясь взглядом в оповещение, пока то медленно растворяется. До последнего надеясь, что мне просто показалось, я меняю страницу в сети на «диалоги» и смотрю на сообщение. Нет. Этого не может быть. Этого просто не может быть. Никита Верховский. Часть моего прошлого. Один из моих старых друзей, с кем я тусила до того, как произошёл случай с Сашей Малийским. С Никитой я общалась лучше всех из нашей компании, но после того, как я согласилась на спор и начала зависать со старшеклассниками, я перестала поддерживать с ним контакт. Так же как и с остальными. Что ему нужно? Почему он пишет мне спустя столько месяцев, словно бы ничего не случилось? Я не открываю диалог: нажимаю на его имя и открываю страничку. На аватарке картинка с волком — я щёлкаю фотографии. У парня их немного, в основном все старые, ничего нового так и не добавилось. Верховский ничуть не изменился, по крайне мере на фото. Кожа болезненно-белая, волосы чёрные, глаза серые. Нос с горбинкой и россыпь красных точек на скулах. Я смотрю на него и на меня накатывают воспоминания. Всё это теперь для меня как какой-то далёкий и давно забытый сон. Смотря на его фото я чувствую стыд, ведь это я их бросила, я перестала гулять с ними, когда потерялась среди старших. Я листаю его стену и вижу записи из пабликов для парней. В основном там мотивирующие цитаты на подобие «брат за брата» и посты с песнями. Особо не задерживаюсь на его странице и закрываю её. Снова задумчиво смотрю на диалоги. Отвечать или же нет? Курсор мышки замирает на крестике в углу, и стоит мне нажать всего лишь на одну кнопку, как я удалю диалог, даже не прочитав сообщение. Взгляд скользит к сообщению от Егора, и у меня возникает желание рассказать ему, кто мне только что написал, но потом я листаю страницу чуть ниже и нахожу диалог с сестрой. Она онлайн с телефона, наверное, сейчас лежит в постели с Мишей и смотрит телевизор. Или они уже начали заниматься сексом. А может, ни то и ни другое. Я неожиданно открываю её страницу, нажимаю на список друзей и нахожу её парня-друга. Друга-парня. Кто их разберёт. Открываю его страницу. Он тоже онлайн с телефона. У него на стене одна запись, и то просто фотография обновления профиля. Тридцать пять фотографий, девять интересных страниц, двадцать две видеозаписи и двести тридцать восемь аудиозаписей. А ещё девяносто семь друзей. Я щёлкаю на его фото и просматриваю несколько штук. Ну такой. Егор гораздо симпатичнее… Фотки из армии, с друзьями. Какие-то ещё военные фотографии. С Машей нет ни одной, да и у неё тоже с ним нет снимков. Только в «инстраграме» у неё я видела парочку кадров, которые она делала у него в комнате. Просто селфи. И ещё у него есть кот. Зачем я зашла на страницу Миши? Понятия не имею. Снова открываю профиль сестры. Замечаю, что Миша написал у неё на стене какую-то ересь на тему одной из компьютерных игр, и полностью закрываю страницу браузера. Возвращаюсь к диалогам. Пишу два сообщения. Сестре: «Ты блять не поверишь, мне Никита Верховский написал!!!». И Нику: «Привет». Прикусываю губу и откидываюсь на подушку, удобнее устраиваясь на коленях ноутбук. Любопытство сильнее меня, поэтому я не могу просто взять и проигнорить старого друга. Просто узнаю, чего он хочет и всё. Маша отвечает почти сразу: «Да ла-а-а-адно! Чё ему надо? Шли к херам». «Я хз. Написал «Привет, Соня». Я тоже тип «привет»». Мне пишет Егор: «Чего замолчала?». Я ему не отвечаю, потому что замечаю, что Верховский читает моё сообщение и начинает что-то печатать. Всё внутри меня замирает. Иконка «печатает» мигает долго, и это начинает раздражать. Пока он пишет, приходит сообщение от сестры: «Да в чс кидай его и всё. Зачем вообще ответила? Он же на голову больной». Я фыркаю. Нет. Никита не больной на голову. Он немного трусливый и в то же время отчаянный хулиган. Мы часто с ним лазали по гаражам на окраине и воровали яблоки. «Как дела? Давно не общались. Хотел извинится, это ведь из-за мы развели тебя на спор. Если бы не мы ничегбы не случилосьт». Я закатываю глаза из-за ошибок и опечаток. Господи. Если уж собрался извиняться, то хотя бы писать научился бы нормально. Терпеть не могу людей, которые в элементарных вещах ошибки делают. Наверное, у меня это от сестры, её тоже неграмотные болваны раздражают. «Ничего страшного. Всё забыто. У меня всё отлично. Ты что-то хотел?», — пишу ему, а потом пересылаю сообщения Маше. Егор не оставляет меня в покое, но у меня нет сейчас желания отвечать ему: «Со-о-онь». «Любовь моя». «Луна моей жизни». «Или как там карлик говорил. Сраный сериал». «А, это не карлик. Эта та тёлыч с драконами». «Ну, Сонь». «Не молчи». И куча грустных смайликов, а следом за ними сердечки. Сестра выходит из сети, и я понимаю, что она теперь полностью уделила внимание своему Мише. Верховский снова что-то печатает. «Просто неудобно получилось». «Ты уехала и даже не попрощалась». «На звонки не отвечаешь страницу вк удалила». Я прикусываю губу. А что здесь странного? Я сменила номер. Думаю, и так понятно, что я не хочу общаться ни с кем из своего прошлого. «Случайно наткнулся на профиль твоей сестры а потом нашёл твой. Решил написать. Всётаки мы дружили когда то. Всё как то неправильно выходит».