Я вздыхаю и задумчиво осматриваюсь, словно это что-то должно вот-вот выпрыгнуть из сугроба и объявить о своём существовании. Я думаю о своём коте, затем о любимом сериале «Skam», а следом в моей голове всплывает образ гитары. — Я любила петь под гитару, — тяну я, смотря прямо в голубые глаза Штормова. — Любила? — переспрашивает он. Я чуть опускаю взгляд на его руки. — Пока отец не скинул мою гитару с пятого этажа, потому что я «достала его своим бренчанием», — я делаю в воздухе кавычки. — Собственно, после этого я и ушла из кружка по пению. — Оу, — Егор рассеянно смотрит на меня, а я пожимаю плечом. — Потом он конечно же извинялся и всё такое, но желание играть и петь у меня пропало, — признаюсь я. — Часто потом играла на гитаре друга, но покупать свою собственную не хотелось. — Понятно. Мы снова замолкаем. Я с опозданием замечаю, как Егор начинает рассматривать меня, и под его пристальным пронзительным взглядом мне становится не по себе. Между нами меньше метра, но парень сидит чуть правее от меня. — Ты красивая, — неожиданно тихо говорит Егор. Я нервно смеюсь. — Что? Брось. Совсем обычная. Ну, вот зачем он это сказал? Теперь у меня сердце разрывается от волнения. Это же чепуха какая-то. Какая я красивая? Ничего не красивая… Щёки раскрасневшиеся от мороза, волосы под шапкой намагничены, совсем нет косметики, да ещё и куртка старая. Вот если бы он летом мне такое сказал, тогда я бы поверила, а сейчас… Я неловко отвожу взгляд в сторону. Что я ему отвечу? Не буду же я говорить, что он тоже красивый, это как-то глупо. Пары вылетает из моего рта и растворяется в морозном воздухе, а я начинаю нервно перебирать пальцы в варежках. — Так, завтра ждать тебя на тренировке? — спрашивает Штормов, и я облегчённо вздыхаю. — Да. Приду, посмотрю, как ты изводишь себя, — криво улыбаюсь. — Понюхаю потных раздетых мальчиков, полюбуюсь на всех. — Я единственный, на кого там можно полюбоваться, — бросает он. — Да, да, конечно, — отмахиваюсь. Егор фыркает, хватает снег у себя под ногами и бросает в меня — я не успеваю уклониться, и комок попадает мне прямо в плечо. — Эй, — возмущаюсь я, собираясь тоже кинуть в него снежок, но парень вскакивает на ноги и отбегает в сторону, широко улыбаясь. Мне приходится встать со скамейки, но я спотыкаюсь о выступ и падаю на колени, из-за чего Егор смеётся ещё громче. — Не смешно! — улыбаюсь. — Тебе помочь? — он делает неуверенный шаг в мою сторону. — Ага… Егор подходит чуть ближе, и я, воспользовавшись моментом, бросаю в него снег. Комок должен был прилететь прямо в лицо Штормову, но парень уходит в бок и избегает столкновения. Чёртов боксёр… Я собираюсь подняться на ноги самостоятельно, но ловкие руки подхватывают меня за запястье и буквально силой заставляют выпрямиться, словно безвольную куклу. Я выдыхаю — мы находимся слишком близко друг к другу, и его горячее дыхание обжигает мои щёки, словно палящее солнце. Я хочу отстраниться, но у меня не хватает на это сил. — Спасибо, — бормочу я. — Ага. Егор чуть отстраняется, делая шаг назад, и его крепкие пальцы отпускают меня. — Пошли куда-нибудь, — тяну я, отворачиваясь, потому что мне становится неловко находиться с Егором в этом месте один на один. — Хорошо. Мы двигаемся в сторону выхода из этого таинственного отрезанного от всего города места и возвращаемся в парк, который мне кажется теперь до бесконечности заполненным и шумным. 9 Tokio Hotel — Cotton Candy Sky Егор. — Ладно, я понял. Ты не любишь грибы, — я иду рядом с Соней, пока мы разговариваем о всякой ерунде. Я показываю девушке город и самые нормальные места, где можно погулять или просто развлечься. У нас не так много достопримечательностей, но, кажется, Розину это ничуть не расстраивает. Даже наоборот. Чем больше мы с ней проводим времени вместе, тем атмосфера между нами становится непринуждённее. Неловкость пропадает, и разговаривать становится гораздо проще. — Да, — она улыбается. — В детстве я думала, что это тараканы. Соня смущённо фыркает, а потом зарывается носом в шарф, чтобы спрятаться от мороза. Холодно, но никто из нас не заикается о том, чтобы разбежаться по домам. Да и, признаться, мне лично этого совсем не хочется. — Тараканы, — издеваюсь я. — Как грибы могут быть похожими на тараканов? Девушка смотрит себе под ноги, а потом косится на меня, словно я сказал самую ужасную глупость на свете. — Ну, да, — пожимает плечом. — Могут быть. — Ты просто никогда не ела жареную картошку с грибами, которую готовит моя мама, — заявляю я. Соня смеётся. — Может быть, — Розина фыркает. — Но факт того, что я не особо люблю грибы всё равно остаётся. Все могут что-то не любить из еды, это нормально. Я прикусываю губу, секунду думая, а потом покорно вздыхаю. — Да, не спорю. Но картошка мамы безумно вкусная. Ты как-нибудь должна заглянуть к нам на ужин и попробовать её. И отказы не принимаются! Соня смеётся — я смотрю на её раскрасневшиеся то ли от мороза, то ли от смущения щёки, и немного улыбаюсь. Сейчас она выглядит до безумия милой. — Я думаю, что ещё рано знакомиться с твоими родителями, — она поворачивается ко мне, а потом смущённо опускает голову. Мы сворачиваем к перекрёстку и останавливаемся на светофоре — я скольжу взглядом по проносящимся мимо машинам, цепляюсь им за прохожих, которые, укутанные в шубы или в зимние пуховики, мелькают мимо нас, словно опаздывая на какие-то важные встречи. Вижу знакомых на другой стороне дороги, но ребята уже заворачивают за угол и исчезают. Я не уверен, что хотел бы вообще сейчас видеть кого-то из тех, кто бы меня знал. Они по любому решат остановиться и поболтать со мной, да и привяжутся к Соне, чтобы я их познакомил. — Ну, пока что, — тяну я, почти забывая, о чём мы вообще говорим. Светофор загорается зелёным, и поток людей подхватывает нас, заставляя перейти на другую сторону улицы. — Пока что, — передразнивает меня Соня. Я фыркаю и глубже прячу руки в карманах, которые уже начинают замерзать. Всё-таки гуляем мы довольно-таки давно. — Не вижу ничего такого в том, если ты придёшь к нам на ужин, — непонимающе бросаю я. — Это же не событие, которое изменит всю твою жизнь за секунду. Тем более мои предки крутые, они только обрадуются. Девушка ничего не отвечает, и я понимаю, что действительно слегка перешёл границу: на первом свидании уже планировать знакомство с родителями, но с другой стороны, что в этом такого? Не понимаю. Они же не убьют её и не будут строго критиковать за внешность или поведение. Тем более я сказал бы им, что мы не встречаемся, они бы даже не стали заикаться о всяких нелепостях. — Да не парься, я тебя силком не потащу, — пытаюсь разрядить атмосферу. — Я и не парилась, — Розина шмыгает носом. — Но к себе на ужин я тебя точно не поведу никогда в жизни! — Почему? — возмущаюсь я. — Я такой ужасный, что недостоин есть за одним столом с твоей семьёй? Она качает головой и секунду молчит. — Мои родители весьма специфичны. И я не хотела бы вообще с ними кого-то знакомить, даже друзей, — признаётся Соня. — Отец не любит посторонних дома, да и вряд ли он вообще обрадуется, что я буду гулять с парнем. Мне иногда кажется, что мы переехали сюда только из-за того, что я постоянно тусовалась в компании ребят. — Ты тусила с парнями? — скептично фыркаю я.