На что мирэ лишь дёрнул уголками губ и тут же отстранился. ― Ара, мне необходима Ваша помощь! Прокляните–ка эту поляну для отвода глаз: Лире нужно время, чтобы прийти в себя, да и Рита ещё полностью не восстановила силы после ночного удержания души, а уже потратила немало энергии на спасение ириаты. Рон, идём, приведём лошадей и спрячем экипаж, ― встав на ноги, начал раздавать указания светлейший, игнорируя мой вопрос. ― Крон, ты… ―Я знаю, что делать, ― оборвал его мирэ, быстро снимая свой пиджак и, сложив его наподобие подушки, подсунул под голову девушки, после чего встал и направился в сторону Ары. Орм кинул на друга строгий такой взгляд, затем посмотрел на меня, всё ещё сидящую на земле. ― Постарайся пока никого не спасать, ― как–то неожиданно мягко обратился ко мне. ― Будто это от меня зависит, ― кинула в ответ совсем тихо, но мирэ, похоже, услышал, так как улыбка всё–таки тронула его губы. Глава 11 Минуту спустя мы остались на поляне вчетвером: трое девчат, не считая в нашем случае мифической птицы. Решила, что пора заканчивать с сидением на земле и хорошо бы осмотреться, тем более что чувствую себя я сейчас намного лучше. Похоже, Орм поделился со мной энергией. Только бы такая передача не вылезла мне боком. Хотя это, пожалуй, самая основная мысль последних пары дней — пора бы уже привыкнуть. ― Проклинай, но только не забудь, Орман и Рон должны видеть нас, ― послышались наставления Крона, стоило мне подойти ближе к парочке, внимательно оглядывающей поляну, на которой мы находились. ― Озеро, думаю, не стоит включать. ― Слушай, мирэ, а не пойти бы тебе свою Лиру проверить? ― фыркнула на замечание феникса моя ведьма, посмотрев на мужчину так, что другой бы обязательно пошёл, проверил, но этот лишь улыбнулся на её высказывание и, сложив руки на груди, встал в ожидании, видимо, проклятья. Закатив глаза к небу, Ара повернулась спиной к наглому птицу и зашептала заветные слова максимально тихо, то ли назло фениксу, то ли просто стеснялась. Нет, последнее навряд ли. ― Как думаете, сколько девушка проспит? ― переключила внимание шептавшего одними губами мирэ, похоже, что–то неприличное, на себя. ― Хотел бы сам знать, ― манёвр удался — огненный отвлёкся от проклятийницы и шагнул ко мне навстречу, ― Честно говоря, думал, Вы лучше знаете ответ на этот вопрос. ― Понятия не имею: до случая с Сурией и Лирой все, кого я исцеляла, никогда не впадали в сон. ― Так здесь и случаи другие: душу Сурии Вы буквально удержали, а у Лиры была магическая рана: здесь необходимо восстановиться на энергетическом уровне, а это гораздо сложнее, нежели физическое исцеление. 'Хм… никогда об этом не думала, хотя это так логично: магические потоки непосредственно связаны с физиологией живого существа. Повреждение этих самых магических потоков само собой привлечёт к дефициту физической энергии, а лучший способ восстановить её — это сон и еда. Шашлыком и куриным супчиком, что в первом, что во втором случае и не пахло, — вот и спят мои пациенты. ― Надеюсь, сон не продлится долго: хотелось бы узнать, кто на неё напал. ― Поверьте, госпожа Грон, я жажду узнать это поболее Вашего. Ириаты — это благословение богов для этого мира. Их всегда ровно столько, сколько нужно для поддержания равновесия жизни в драконьих землях, а теперь и на территории фениксов. Слишком многое зависит от этих дев. Тот, кто поднял руку на ириату, считай, покусился на жизнь этого мира. Крон всегда выглядел крайне угрюмо, не считая моментов, когда он ворчал на Ару. В эти мгновения он становился похож на разъярённого медведя, правда, красивого разъярённого медведя. Сейчас же, когда он говорил мне всё это, мирэ окутывал своей яростью пространство вокруг, словно это была его вина, что Лира пострадала. ― Вы были с ней близки? ― не удержалась, задала провокационный вопрос. Краем глаза отмечая, как замерла подруга, всё так же стоящая к нам спиной. ― Ириата не просто близка для… ― здесь феникс замолчал и как–то осторожно посмотрел в сторону Ары. Проклятийница, стараясь делать максимально тихие шажки, приближалась к нам. ― Для фениксов и драконов каждая из дев — это наша ответственность: мы должны помогать им во всём. ― Так идите, помогайте, ― внесла свой комментарий ведьма, стоило ей понять, что её тихая перебежка была разоблачена, ― думаю, костёр ей не помешает: уже вечереет, а здесь — не тёплая постелька, может ненароком и простудиться, бедовая. Или, думаете, вашего горячего тельца ей будет достаточно? Ууу… а ведьмочка–то моя не на шутку разозлилась — глазищами так и сверкает. ― Вы правы, Ара, пора обустраивать лагерь, ― чуть дёрнув уголком губ, феникс резко развернулся в сторону ириаты и начал удаляться от нас. ― Ты это чего? ― настороженно посмотрела на недовольную подругу. ― Не пойму, что они так возятся с ней, ― прожигая дыру в спине мирэ, подошедшего к Лире и сейчас поправлявшего импровизированную подушку под головой девушки. ― Дураку понятно, что жить будет, как и магичеть, стоит ей глаза раскрыть. ― Дорогая, я что–то упустила, когда ты изменила своё отношение к фениксу? На мой вопрос ведьмочка удивлённо вскинула бровь, и с интересом посмотрела на меня. Похоже, до неё не сразу дошло, о чём это я сейчас говорю. А я мысленно начала потирать ладони: ну не только же этой хитрюге сводничеством заниматься. Вот и моя ответочка прилетела в ведьмовские ворота. ― Даже не думай, ― расплылась в ехидной улыбке проклятийница, давая понять, что разгадала мою игру, ― ведьма ― проклятийница и феникс… да Фьера наизнанку вывернется, но такому всё равно не бывать. ― Почему не–ет? Этим птицам давно пора добавить огоньку в их жизни, ― усмехнулась в ответ, подмигнув ведьме. ― Я тебе сейчас добавлю огоньку, ― насупив курносый нос и поджав пухлые губы, Ара посмотрела за мою спину. ― Светлейший, что если… — Вот только ляпни, что–нибудь, и мы поссоримся, ― прошипела сквозь зубы, останавливая эту интриганку на полуслове. ― Что, если что? ― услышала совсем рядом мужской голос. ― Что если мы с Ритой займёмся ужином, ― лучезарно улыбнувшись, предложила Ара. ― А вы умеете? ― недоверие в вопросе неприятно так укололо. Это что ещё за: ― «А вы умеете?» Мы, что выглядим девочками ― белоручками? ― Умеем, ― развернувшись на пятках, с вызовом посмотрела на мужа, ― с вас рыба ― с нас уха. ― Рыба? Это мы сейчас, ― довольно потёр ладони Рон, отпустив лошадей на свободный выгул и подойдя к нам. ― А что такое уха? Я совсем и забыла, что здесь не принято есть варёную рыбу. Не знаю, правда, почему? То ли никто не догадался, то ли просто не любили, но рыбные блюда всегда здесь подавались либо в жареном виде, либо… Да и собственно всё, больше не в каком. Даже в выпечку, как начинку не использовали. ― Увидишь, ― подогрела любопытство, явно голодного наставника. ― Что у нас есть из овощей? Мирэ без лишних вопросов подал мне рюкзак с провизией. ― Негусто, ― вынесла вердикт, выложив наши запасы на землю. В нашем распоряжении имелось: небольшая буханка хлеба, головка сыра, пара луковиц. Картошки, конечно, не оказалось, но это не беда: у нас есть Ара, она точно знает, каким корешком её заменить. Зато вина было аж две бутылки. Из инвентаря: два котелка, несколько ложек и что–то похожее на шампуры. ― Ночлег в лесу не входил в мои планы, ― поспешил оправдаться светлейший. ― Так, вы с Роном за рыбой, Крон, ответственный за костёр, мы с Арой за корнеплодами, ― раздала чёткие указания, делая вид, что не замечаю, явное недовольство мирэ. По всей видимости, наш принц не привык, когда ему говорят, что делать, но тем не менее выслушал мои распоряжения до конца. ― Я не отпущу вас одних, ― всё–таки высказал свой протест феникс. ― Мы никуда с поляны не уйдём: уверена, здесь всё, что нам нужно, найдётся без труда. ― И всё же… ― Хорошо ― светлейший занимается костром, Рон и Крон рыбачат, ― сделала рокировку. ― Уверен, я смогу приглядеть за девушками: рыбалка, знаете ли, — это не моё, ― вдруг влез с протестом второй мирэ. ― Да вы издеваетесь… ― уже готова была топнуть ногой, глядя на этих невыносимых птиц. ― Мы, между прочим, не ели целый день, вон там лежит ириата, которая, как только проснётся, должна будет восполнить силы, а вы тут устроили, пепел знает что. Мне без разницы, кто из вас будет рыбачить, но чтобы рыба была, а костёр горел! Давиться сухомяткой, когда перед нами стоит трое взрослых мужчин, я не собираюсь, да и нечем особо, ― указала пальцем в наши скудные запасы. Подхватив Ару под руку, я зашагала прочь от немного растерявшихся мужчин. Чуть–чуть отойдя, украдкой оглянулась: огненные всё ещё стояли друг против друга и о чём — то спорили, наставник отошёл чуть в сторонку и сооружал какое–то подобие удочки. ― Мда… с этими птицами каши не сваришь, ― выдохнула обречённо, возвращая внимание к подруге. ― А что ты хотела? Они — элита этого мира: сомневаюсь, что кто–то из них умеет рыбачить, не могла дичь запросить: охотиться — то они точно умеют. ― Дичь жарить в полевых условиях ― сомнительное занятие, а уха сытна и готовится быстро, да и девушке лучше будет похлебать жиденького, а не мясом сухим давиться. ― Так это суп? Там же рыба, кто варит рыбу? ― отвращение, отразившееся на лице Ары, немного пошатнула мою уверенность в выбранном блюде. С другой стороны, они же не пробовали — не понравятся, пусть хлебом и сыром давятся. ― В моём мире — это чуть ли не любимейшее блюдо в походах, ― сделала вид, что не заметила реакции подруги. ― Сейчас нам нужно найти корнеплод, по вкусу напоминающий картофель и морковь, а также съедобную зелень. ― Ладно, посмотрим, что это за зверь такой твоя уха, ― улыбнулась ведьма и начала внимательно вглядываться в местные травки — кустики. В её компетентности в области травоведения я не сомневалась: спустя каких–то полчаса в моих руках было несколько длинных корнеплода наподобие нашего топинамбура, круглая редиска, и пучок ароматной зелени. Хвала исцеляющему огню — мирэ всё–таки договорился, кому чем заниматься, и к нашему возвращению костёр горел, а на траве лежало несколько жирных рыбёшек, уже почищенных и готовых к варке. Мужчин, кстати, видно не было, что сильно удивило. А как же их рвение защищать и не оставлять нас одних? ― И где все? ― подметив странность, Ара заозиралась. ― Меня спрашиваешь? ― пожала плечами, ― Лира здесь ещё и укрыта, значит, где–то рядом, ― указала на мирно спящую ириату. ― Бери котелок и пошли за водой, да «овощи» заодно помоем. ― А вот и все, ― само собой, вырвалось сквозь улыбку.