Арина, ёмоё, да что это с тобой? Хлещу себя мысленно по щекам. – А ты не стесняешь, – отвечает великан, усмехнувшись, – знаешь сколько стоит вот это вот добро? Шумно сглатываю перед тем как перевести взгляд под ноги. Там сиротливо валяется пакет с разбитыми банками, а посередине некрасивая красно-чёрная кашица из икринок. – Могу себе представить. – И как расплачиваться собираешься? Мгновенно зверею. Вскидываю взгляд на вольготно рассевшегося мужчину, который похоже возомнил себя Олимпийцем. – Расплачиваться? Да Вы даже не заметили бы того, что они у вас пропали. У Вас вон вилки в вашем «умном доме» и то дороже стоят. – Но я заметил. Ты воровка. А я терпеть не могу воровство. Да я-то тоже! Просто как-то само вышло. Хотела Катьку порадовать. Она в жизни такой не ела и, наверное, не поест никогда. Это слишком дорого для нас с ней. Я могу позволить себе только красную по праздникам и то если заказы будут. А если нет, так любимая кабачковая нам только и светит. А сегодня случай выдался. Заказали мне статью написать в желтую газету о бизнесмене этом, в черных обтягивающих боксерках! Вот я и нанялась в кейтеринговую службу официанткой, чтобы понаблюдать за тем, как проходит «закрытый вечер» у таких вот поцелованных судьбой людей. А потом как увидела сколько тут еды, у меня слюна капать начала натурально. Только не на улитки и фуагра, а на икру, и сладости всякие. Десерты – моя неразделенная любовь. Я несколько кусочков тортиков стащила с подносов и нагло стрескала, а икру вот хотела сестре отнести угостить. Ей бы понравилось точно! Решила отсидеться в кладовой пока все уйдут, а потом тихонечко пробраться, взять пару баночек и уйти незамеченной. Не получилось. – Я не воровка! Но признаю, что хотела поступить нечестно! А сами знаете – добровольное признание вины облегчает наказание. Так что, давайте вы простите мне эту оплошность, я достану Вам новую баночку из Вашей кладовой, могу даже открыть крышечку и ложку подать, а сама тихонечко смотаюсь и мы оба сделаем вид, что так и было. Что я такого сказала? Почему он вдруг так широко улыбается и рассматривает меня, как диковинную зверушку? На шею мою смотрит. Задушить хочет? Меня нельзя! У меня сестра на попечении! Великан склоняет голову, теперь уже совсем по-хамски оценивая мою небольшую грудь, все еще обтянутую формой официантки. Чувствую, как соски отчего-то напрягаются. Вздергиваю подбородок, показывая, что не боюсь я его таких взглядов, пусть не старается. А то, что у меня волоски на коже повставали, так это от сквозняка. – Не смотаешься, девочка. Это добро строит приличную сумму, которой как я понимаю, у тебя нет. – Нет. Откуда? Я получила аванс за эту статью, большую часть которого уже потратила. А остальное положила в конвертик. Коплю все до копейки на оплату обучения сестре. – Значит, будешь отрабатывать иначе! Протест взвивается из самых недр. Довольная физиономия хозяина дома не сулит мне ничего хорошего, но сдаваться я просто так не собираюсь. Ишь чего удумал – иначе! – Вы слишком высокого о себе мнения, если полагаете, что я сейчас встану перед Вами на колени и полезу в эти Ваши отвратительные черные трусы. Широкие брови удивленно ползут вверх, а в глазах пляшут смешинки. – Почему же отвратительные? Это Кальвина Кляйна. – Еще и донашиваете за кем-то? Фу! Громкий смех отлетает от стен кухни, заставляя воздух вибрировать. Мужчина запрокидывает голову, а я прилипаю к его острому кадыку, который на каждом звуке перекатывается по массивной шее. Нет, я в курсе конечно кто такой Кальвин Кляйн, но может он подумает, что я недотёпа и отпустит? – Хорошо, значит влезать в трусы не собираешься, принимаю, – отвечает отдышавшись, – тогда останешься здесь работать. – Что? – опешила я. – Как работать? – Готовить умеешь? Я как раз отправил свою кухарку в отпуск. – Не особо. Даже не вру. Мою стряпню Катька ест только в исключительных случаях – когда это покупная кабачковая икра, намазанная на хлеб. – Научишься. Как зовут тебя? – Катя, – нагло вру. Документов я с собой не взяла, проверить не сможет. – Катя, – перекатывает на языке буквы и прищуривается, – не идет тебе это имя. – Ну уж, извините, как мама назвала. – Ладно, Катя, значит на том и порешили. Остаешься здесь и пока не отработаешь то, что украла, за ворота не выйдешь. Теперь ты моя, девочка! – Хлопнув себя по коленям, изверг встает со стула и собирается уходить. Меня к полу пришибает. Что значит не выйду? – Ээээ, мы так не договаривались, – бросаюсь к нему, позабыв о безопасности, – я не могу так! У меня сестра! Мне домой надо. – Сестре сколько? – бросает он через плечо, а я как собачонка бегу следом. – Шестнадцать, – ляпаю не подумав. – Взрослая уже, справится без тебя. – Да какая она взрослая?! Подросток! Она же друзей назовет, квартиру мою превратят в место побоища, вы что? Я не могу остаться. Великан вдруг останавливает и резко оборачивается, а я продолжаю по инерции бежать и врезаюсь носом в его каменную грудь. Упс. Резко отшатываюсь. – А я не приглашаю тебя и не спрашиваю. Я тебе говорю как будет – ты остаешься и отрабатываешь. Может, это отобьет у тебя желание выносить из дома других продукты. – Фактически, я ничего не успела вынести. – Это потому что твой пакет из «Пятерочки» порвался, не выдержав ноши. Крепко сжимаю зубы, понимая, что проигрываю по всем фронтам. – Я в полицию заявлю. Мужчина складывает руки на груди, становясь еще шире визуально. – Давай. Так уж и быть я позволю тебе перед капитаном официально отработать имущество. Да что ж это такое! Кулаки сами собой стискиваются. Хочется наброситься на этого орангутанга. Он же просто издевается. Нашел себе игрушку и решил позабавиться. Но выхода у меня все равно нет. Если он узнает, что я не только икру стащить хотела, а пришла сюда писать о нем статью, он этого просто так не оставит. А я уже и фото много сделала и набросала варианты названий. Такой как он это с рук мне не спустит и будет только хуже и мне и Катюшке. – Сколько я должна тут работать? – Пусть будет неделя! – поразмыслив, прикидывает Влад, – может, две. – Может, две? А можно дедлайн установить для понимания? – Разберемся по ходу. Будешь работать хорошо, скошу срок. Мне хочется его растереть в порошок! Наглую физиономию эту, красивую. Глазища черные выцарапать. И по содержимому трусов влупить, но всё, что я могу это только тяжело дышать. Сама виновата, что уж. За ошибки надо платить. – Ладно. Я буду паинькой, – выдавливаю из себя единственное, на что способна. Хотя совсем не собираюсь ей быть, если уж честно. – Ну и умница, девочка. Пойдем, покажу тебе спальню. Она рядом с моей. Развернувшись, мужчина направляется вперед по коридору, а моя стрелочка снова опускается вниз по широкой спине, на которой под кожей перекатываются массивные мышцы. Ниже, ниже… к черной ткани, которая туго обтягивает очень сексуальный и подтянутый зад. Красивый зараза. Похоже, везде. Хотя… в одном месте мне этого не узнать на все сто процентов. Ббббррр, Арина! Глава 2