Дорогие читатели, всех (особенно любителей покидать камни в героев в комментариях) приглашаю в мою новую историю - "Надеюсь, она не узнает" (сверху на моей странице). Там точно будет, кого покритиковать ))) ‍ ‌‌ ‌‌‌ ‌ ‌‌ ‌ ‌ ‌‌‌ ‌‌ ‌‌ ‌‌ ‌ ‌ ‌ ‌‌‍ 79 Виктор Последний рабочий день перед Новым годом — на работу Горбовскому нужно было теперь только второго января — был полон дел, которые оказалось необходимо доделать непременно в уходящем году, поздравлений от коллег, улыбок и шуток, которые невольно подняли настроение. Несмотря ни на что — подняли. Не по себе было только из-за вечернего «свидания» с Кирой Алексеевной. Точнее с Кирой, как она просила себя называть. Если бы не предстоящая Ире операция, Виктор предпочёл бы отказаться от этой встречи сразу. Его новая знакомая явно была из тех женщин, с которыми возможны только нормальные, традиционные отношения, тем более у неё ребёнок. Но Горбовский, не зная, какой у Киры характер, опасался, что она обидится и это отразится на Ирином лечении. Рекомендация отца всё-таки стоила дорого, и, если он посоветовал именно Шевченко — значит, был в ней уверен как в отличном кардиологе. Но каждый врач в первую очередь человек, поэтому рисковать Виктор не хотел. В любом случае Кира разумная и взрослая женщина, должна же она понимать, что одно свидание не гарантирует дальнейших отношений и счастливой семейной жизни? Горбовский очень на это надеялся: иначе своей встречей с Кирой и её дочерью он сделает только хуже. Лучше было бы, конечно, не домой к ним идти, а в ресторан или кафе. Но накануне Кира сбросила адрес в мессенджер, и Виктор, уточнив этот момент, получил исчерпывающее объяснение: «Марина в кафе превращается в чертёнка. Дома она поспокойнее». Логично — девочке-то, как он уже узнал, всего два с половиной года… По дороге Виктор остановился возле цветочного магазина и, пару мгновений помедлив, всё же зашёл туда. Да, на отношения с Кирой он не рассчитывает, точнее, наоборот — надеется, что их не будет, — но приходить к женщине в гости без цветов как-то совсем нехорошо. Он купил даже два букета — один большой, а другой маленький — для Марины. Доехал до дома Киры, приткнул машину во дворе, с трудом отыскав для неё место, и пошёл к подъезду, прогоняя от себя мысли о том, что Ира, вероятно, в эту же секунду встречается с Александром. А может, уже встретилась, и теперь они вместе идут в её съёмную квартиру, чтобы… Нет, вот об этом лучше вообще не думать. Не выдержав, Виктор достал телефон из кармана пальто и, открыв диалог с Ирой, напечатал: «Как прошло твоё свидание с Александром?» Это было настолько глупо, что Горбовскому захотелось подойти к стене и постучаться о неё лбом. Разве такие вещи можно спрашивать? Нет, нельзя — потому что фиг знает, что на такое можно ответить, кроме прямого посыла идти далеко и надолго в известном направлении. Но Боже мой! Он ведь человек, а не ангел. И жить, точнее существовать, когда знаешь, что любимая женщина в это время находится на свидании с другим мужчиной, чертовски невыносимо. А вдруг он обнимает её, берёт за руку, целует в губы?.. Едва не зарычав, Виктор мотнул головой и решительно позвонил в дверь квартиры Киры. 80 Виктор Если не принимать во внимание тот факт, что на сообщение Ира не ответила ни через час, ни через два, вечер можно было считать удачным. Виктора вкусно накормили, развлекая интересным разговором, а потом Марина потащила его играть в детскую. Показывала все свои игрушки, машинок среди которых было на порядок больше, чем кукол. — Любит она машинки, — улыбалась Кира, наблюдая за тем, как её дочь и Виктор устроили на полу гонки — какая из машинок проедет дальше всех. — И вообще характер боевой, мальчишеский. В меня пошла, а не в папу своего. Это был подходящий момент, чтобы спросить об отце девочки, — и Виктор понимал, что Кира наверняка завела подобный разговор специально, — но Горбовский промолчал. Он осознавал, что любые расспросы могут навести женщину на мысли о его заинтересованности в ней, и не хотел давать ложных надежд. Хотя, куда делся папа Марины, всё-таки было любопытно. Кира, поняв, что спрашивать ни о чём Виктор не собирается, вновь заговорила на эту тему сама спустя пару минут. — Мы почти пятнадцать лет были женаты. Игорь, в отличие от меня, совсем не амбициозен в плане работы — его устраивало, что он всю жизнь трудится в одной и той же конторе и на одной и той же должности обычного мастера по ремонту компьютеров. Упрекал меня в том, что я на своей работе свихнулась и вместо того, чтобы дома сидеть и рожать, в больнице пропадаю. Теперь я думаю, что мы так долго прожили вместе только потому, что Игорь был безынициативен… Плыл по течению и плыл. А потом его любовница забеременела, и он решил создать новую семейную ячейку. Самое забавное, что я как раз в это время осознала, что хватит — почти сорок лет, пора и мне рожать и в декрет уходить. И тут такое… Нас развели, а через два месяца я выяснила, что беременна. Просто позор, а ещё врач! — Кира тихо засмеялась, опускаясь на пол рядом с Виктором. Марина в этот момент увлечённо собирала все запущенные машинки по разным углам комнаты, не обращая внимания ни на что, и приносила их Горбовскому, который выстраивал игрушки в ряд, готовясь к следующему раунду гонки. — Со всей нервотрёпкой и суматохой абсолютно не следила за циклом… Игорь был в шоке. Жил, понимаешь, до сорока лет без детей, а тут вдруг счастье привалило — сразу трое. — Трое? — удивился Виктор, и Кира фыркнула: — Да, у его любовницы двойня. Мальчишки. Так что ему, как ты понимаешь, вообще не до Марины. Я даже на алименты не стала подавать — ну его, я и сама нормально зарабатываю. А он и не настаивает. Приезжает иногда, подарок какой-нибудь подарит, посмотрит на нас с Мариной сонными глазами — и обратно под бок к своей девчонке. — Не жалеет, что ушёл-то? — поинтересовался Горбовский, вспоминая себя и Дашу. Как же хорошо, что она от него не забеременела… — Да чёрт знает, я не спрашивала, — пожала плечами Кира. — Может, и жалеет. Он ведь так не привык — работать на износ, семью содержать. По правде говоря, семейный бюджет в основном из моей зарплаты состоял. Игоря возмущало, что всё так, но изменить что-либо у него не хватало характера. Раньше он мог не волноваться по поводу денег, знал, что со мной мы в любом случае не пропадём. А теперь всё не так. Жена у него молодая, фактически без образования, как я поняла, двое детей чуть старше Марины — трое иждивенцев получается. Крутится как белка в колесе, устаёт ужасно — по нему видно. Я как-то сказала — мол, тебе бы на море отдохнуть, — так он засмеялся и ответил со злостью, что по морям я могу разъезжать, потому что заработала, а он — нет. Не заработал. И дверью хлопнул, когда уходил, так, что у меня аж стёкла в окнах задрожали. — Видимо, новая жена его пилит, — усмехнулся Виктор. — Рассчитывала, что денег будет побольше — такое впечатление у неё создалось, скорее всего, во время знакомства и пока встречались. Не ожидала, что основной доход в семью жена приносит, вот теперь и расплачивается. — Скорее всего… Уходя от Киры около девяти часов вечера, Виктор искренне обнял Марину, с которой отлично поладил, а когда девочка убежала в детскую, помедлил, не зная, как проститься с её матерью, чтобы она не подумала лишнего. Но Кира приняла решение сама. — Иди уж, — вздохнула она с улыбкой и толкнула Горбовского ладонью в грудь. — И не надо на меня смотреть с такой опаской. Я не дура, Витя. Вижу, что для тебя это просто визит вежливости, не более. Но всё-таки… подумай, ладно? Не обязательно же сразу бросаться в омут, можно просто попробовать. Не получится — разойдёмся, останемся друзьями. Я это умею, есть опыт, и не один. — Кир… — Не надо сейчас отвечать. — Она покачала головой. — Я… немного в курсе твоей жизненной ситуации. В общих чертах Андрей Вячеславович мне говорил, почему не общается с сыном. — Да? — Виктор криво улыбнулся. Значит, в общих чертах… — Страшно представить, какими были эти «общие черты». И зачем тебе после этого такой человек? — «Такой» — это какой, Витя? — Да дерьмовый. Предатель и трус. Как твой бывший муж практически. — Ничего общего не вижу между вами. — Да ладно? — Прохладно, — фыркнула Кира насмешливо, но глаза смотрели серьёзно. — Знаешь, когда ты сделал другому человеку гадость, у тебя есть два пути. Можно притвориться, что ничего особенного не случилось, сплюнуть и идти дальше. А можно признать свою вину, сделать выводы и постараться не повторять ошибок. Я достаточно общалась с бывшим мужем, чтобы понять — он ни в чём своей вины не видит. Виновата я, мироздание, начальство или правительство — кто угодно, только не он. Ты совсем другой человек, Витя. — Считаешь, это важно? — Мне — да. Никто из нас не безгрешен, ни ты, ни я, ни даже Андрей Вячеславович, — усмехнулась Кира, и Виктор засмеялся. . Выйдя на улицу, Горбовский сел в машину, включил зажигание, достал мобильный телефон, надеясь, что ответ от Иры уже пришёл, — но нет, пусто. Сердце привычно кольнуло ревностью, и Виктор, убрав телефон, посмотрел вверх, на окна квартиры, откуда только что спустился. А может, Кира права? И стоит хотя бы попробовать? Она милая женщина, адекватная, с такой можно построить семью. И Марина… Насчёт неё Виктор и вовсе был уверен — сможет полюбить как родную дочь. Хорошая девчонка, и на маму похожа. Но отца не хватает, это чувствовалось. Вон как к нему прилипла, весь вечер ходила хвостиком и в рот заглядывала. Виктор вздохнул и покачал головой. Звучало это всё разумно, но… чувства к Ире из его сердца ведь не выдрать. И честно ли будет вот так — встречаться с Кирой, а самому ждать, пока бывшая жена ответит на сообщение? И думать о том, с кем она проводит вечер? Нет, разумеется, не честно. Лучше бы Кира нашла себе кого-нибудь другого. Честнее, мудрее, искренне в неё влюблённого. И так столько лет на мудака потратила, хоть во втором браке пусть будет счастлива… Телефон в кармане пиликнул, и Горбовский, едва не подпрыгнув, схватил его, разблокировал экран и с облегчением выдохнул — Ира! Всё-таки ответила. «Извини, что долго не отвечала, — не видела сообщение. Свидание прошло хорошо. В ресторан сходили, пообщались, немного погуляли по центру. Хотя это было сложно, холодно. Только что домой пришла». Ругая себя, Виктор всё же напечатал: «В гости его не пригласила?» И замер, ожидая ответ. 81 Ирина Как и всегда последние двенадцать лет, Ирину не покидало ощущение нереальности происходящего, когда она собиралась на встречу с Александром в пятницу. Удивительно, но это ощущение проходило только в обществе Виктора, со всеми остальными оно возвращалось… и Ирина чувствовала себя так, будто смотрит мелодраму по телевизору. Про то, как одна стареющая женщина прихорашивается перед зеркалом, не понимая, зачем это делает, выбирает в шкафу платье понаряднее, но потеплее — зима всё же! — замазывает небольшие синяки под глазами… Сюрреализм какой-то. И правда, зачем она согласилась на это свидание? Приличный мужчина, ему бы какую-нибудь нормальную женщину, здоровую. Глядишь, женился бы, ещё одного ребёнка родил, не старый ведь человек. А с Ирины что взять? Даже если она решится на операцию по замене сердечного клапана, неизвестно, сколько ещё лет проживёт. Врач в Израиле говорил, что может и до глубокой старости, если будет следить за здоровьем и выполнять рекомендации, вовремя пить все таблетки, вести здоровый образ жизни. Но Ирина почему-то не верила. В любом случае, делай операцию или не делай — а её сердце сломано, и ни о какой «глубокой старости» не может быть и речи. Поэтому, собираясь на свидание с Александром, Ирина понимала, что поступает нехорошо. Знай он о её проблеме, стал бы приглашать провести вместе вечер? Маловероятно. Скорее, забыл бы случайную знакомую как страшный сон. Ей ли не знать о том, как легко и быстро можно забыть о подобном знакомстве? За последние годы у Ирины их было множество. Она почему-то думала, что даже больше, чем у Виктора… Интересно… а как отреагировал бы он, узнав о её диагнозе?.. Мысль о том, что Виктор может узнать правду, отчего-то вызывала у Ирины нервную дрожь и желание спрятаться, забиться куда-нибудь и накрыться сверху одеялом. Было страшно… и стыдно. Потому что она понимала: Вите будет больно. Очень. А делать ему больно Ирине не хотелось. И детям тоже… Это было единственная причина, по которой Ирина всё-таки до сих пор рассматривала возможность сделать операцию: нежелание причинять боль близким. Хотя… нет. Ещё была новорождённая Ульяна, которую не хотелось лишать единственной бабушки. Но причины «для себя» у Ирины не имелось. Ей настолько надоело всё, что происходило последние двенадцать лет, что озвученный двумя месяцами ранее диагноз даже принёс облегчение. Это потом она начала думать, сомневаться… А первоначально стало радостно, что скоро всё это закончится. И можно будет не притворяться счастливой и радостной перед детьми и подругами… 82 Ирина