– Я имею в виду, где именно на парковке? – Наверное, сразу за ней. Мы с охранником нашли тебя лежащей на траве под деревьями. Рядом валялась пара больших веток, и мы подумали, что одна из них треснула тебя по голове. – Вот как… Значит, именно так ты и думаешь? – Нет, – немного помедлив, произнес Патрик. – Вернее, да, возможно, ветка и ударила тебя по голове, но это вовсе не значит, что я не верю в остальные несчастья, случившиеся с тобой. Послушай, Кэролайн Коуэн записала тебя на компьютерную томографию. И, по-моему, это отличная идея. Мы же не знаем, в сущности, насколько сильный удар ты получила. По нашим подсчетам, ты провалялась без сознания больше трех часов. Это на редкость долгий обморок. – Патрик, а что там говорят остальные? Чем занимаются полицейские? – Ищут его, но пока безуспешно, никаких следов. Честно говоря, милая, по-моему, они больше разговаривали с твоими коллегами, чем суетились с поисками этого типа. Не думаю, что они поверили в достоверность твоего рассказа. Все беспокоятся, разумеется. Но, по-моему, полицейские не верят тебе. Он умолк, не оставив Алекс и тени сомнения в том, что подразумевали его слова. Либо она получила мозговую травму, либо помешалась. – А ты? Ты веришь мне? Патрик встал с кресла и присел на край матраса, чтобы иметь возможность обнять свою подругу. – Разумеется, верю, – прошептал он ей на ухо. Потом немного отстранился, чтобы видеть ее лицо, и она заметила, что сомнение, таившееся раньше в его глазах, исчезло. – У меня нет причин не верить тебе, – добавил Патрик. – Разве ты когда-нибудь обманывала меня? Алекс вновь успокоенно прижалась к его груди. Она привыкла чувствовать себя в безопасности с этим мужчиной. Он интересовал и озадачивал ее в равной мере. Его увлеченная преданность ветеринарии вполне согласовалась с ее собственной приверженностью человеческой медицине. Патрик выделялся честолюбием и целеустремленностью – эффективное сочетание для мужчины, который к тому же выглядит как манекенщик. Они познакомились благодаря его увлеченности регби. В разгар какой-то игры его доставили к ним в больницу с подозрением на перелом лодыжки. Алекс не воспылала к нему любовью с первого взгляда. На самом деле поначалу она сочла его занудой. Патрик знал медицину не хуже ее и начал подробно диктовать ей, как надо его лечить, пока Алекс не поставила его место, заявив, что здесь она – врач и сама будет решать, нужны ему костыли или нет. На следующий день в ее кабинет доставили не слишком оригинальный букет цветов, а следом появился и сам Патрик, пригласив ее куда-нибудь выпить… Обнимая его, Алекс опять исполнилась тревоги. Она перенесла кошмарную травму и никогда в жизни еще не чувствовала себя такой одинокой и беспомощной. Мысль о том, что ей не поверили, казалась почти невыносимой. Особенно недоверие полицейских. Рядом с ней покачивался воздушный шарик, надутый гелием, а приклеенный к его веревочке стикер гласил: «Скорее поправляйся!» – и она с нежностью подумала, что Фиона, наверное, стащила его у какого-то уснувшего пациента. Хотя от чего ей надо поправляться? От ошеломившего ее удара? От последствий трудного рабочего дня? Неужели все действительно думают, что у нее разыгралось воображение? Отстранившись от Патрика, она взглянула ему в глаза и прямо заявила: – На свободе гуляет убийца. Не просто насильник. Тот тип – чокнутый садист. Ты должен поверить, что все случившееся прошлой ночью не является плодом моего больного воображения или результатом мозговой травмы. Я лежала связанная по рукам и ногам, Патрик, и только мысли о тебе удерживали меня от безумия. Несомненно, что я не пролежала на парковке несколько часов. Я находилась во власти такого жуткого выродка, какого ты и представить не можешь. И знаешь, что больше всего меня расстраивает? То, что полицейские не собираются нормально расследовать это преступление. Они не способны поверить, что такое могло случиться. Но я сделаю томографию, и тогда мы сможем опровергнуть самое примитивное заключение – о том, что я потеряла треклятый разум. * * * Патрик настоял на своем присутствии в кабинете компьютерной томографии. Защищенный освинцованным фартуком, он улыбнулся, когда Алекс исчезла в камере установки. Форд донимал рентгенолога бесконечными вопросами, заявляя, что недавняя травма мозга могла не проявиться так быстро после несчастного случая. Он утверждал, что повреждения сосудов мозга можно не заметить, если не случилось явного кровоизлияния. Предположил, что через несколько дней, наверное, обязательно нужно будет провести повторное сканирование. Рентгенолог терпеливо слушал и отвечал на все его вопросы, а в заключение сказал, что ее мозг не только совершенно нормален, но и что томограмма не выявила даже легкий ушиб. Алекс хотелось рассмеяться, увидев, какое разочарование отразилось на лице Патрика. Ему явно хотелось обнаружить иное объяснение реально случившегося похищения. И кто мог бы обвинить его? Гораздо легче было бы смириться с больным воображением. Форд стоял в такой напряженной позе, что рентгенолог быстро сообразил, что именно его беспокоит. Алекс обожала Эдварда Даунинга и очень жалела, что в конце этого года он уйдет на пенсию. Даунинг был профессионалом старой школы и обаятельным мужчиной, неизменно вежливым и приветливым, и, вероятно, одним из лучших рентгенологов страны. Добродушно рассмеявшись, он подмигнул Алекс. – Разумеется, это не исключает некоторых странностей. – Верно, не исключает, – с готовностью согласился Патрик, пока не заметил смятения своей подруги. – Ну, я же всего лишь пошутил. Алекс с благодарностью сжала его руку, боясь, что голос подведет ее. Она преодолеет это злоключение. У нее есть Патрик и Фиона, а еще Кэролайн, конечно. Она не осталась наедине с тем ночным кошмаром. Вскоре после полудня они с Патриком покинули больницу, и тогда тот поведал ей свой план. Он уже договорился с Кэролайн Коуэн и освободился от собственной работы, пригласив временного заместителя. Так что они поедут отдыхать. На недельку. В жаркие края, где можно валяться на пляже, потягивать восхитительные коктейли и поглощать морские деликатесы. Там Тейлор отлично перезарядит свои батарейки. В нынешнем ослабленном состоянии она могла лишь вяло размышлять о том, почему все пытаются так спешно сбагрить ее куда подальше. Разве она не должна быть доступна для полиции, если у них возникнут дополнительные вопросы или они произведут арест, поймав этого преступника? В нормальных обстоятельствах, когда совершено преступление, жертву, конечно, не отпустили бы с такой легкостью в отпуск. И Алекс подозревала, почему именно все так любезно способствовали ее отъезду. Никто не верил, что имело место преступление. Никто не верил, что она стала его жертвой. Глава 5 Через десять дней, когда самолет авиакомпании «Вёрджин Атлантик» обратным рейсом из Барбадоса доставил их в аэропорт Гатвик, оба они покрылись легким загаром, а Патрик еще и слегка прибавил в весе. Он пребывал в радужном настроении, хотя Алекс выглядела грустновато. Даже после приземления Патрик не снял выданные в самолете яркие желтые носки, и бригада бортпроводников встретила его понимающими улыбками, когда он проходил мимо них в своих открытых кожаных сандалиях. – В жизни не носил таких уютных носков, – заметил Форд. Немного опередив подругу, он вышел в зал выдачи багажа и уже сосредоточенно высматривал на табло номер ленты конвейера, где будут выдаваться их чемоданы. Алекс понимала, почему у него такое хорошее настроение. Вчера вечером они занимались сексом. Любовью она это занятие не назвала бы, поскольку не испытывала чувства любви. Патрик щедро расточал ласки. Обласкал ее вниманием практически с ног до головы. Он воздерживался от проникновения гораздо дольше обычного, и она вполне успела расслабиться и возбудиться. И даже когда проник в нее, все еще могло пройти нормально, если б он не прошептал: – Не так уж плохо, верно?.. Не так, как если бы… – И, продолжая сдерживаться, вдруг хрипло спросил: – Спираль ведь на месте? Я могу спокойно кончить? Всего несколько слов, но они резко усугубили страдания Тейлор. Вновь и вновь она пыталась проанализировать их. «Не так уж плохо…» Имел ли он в виду сравнение с ее воображаемым насильником? Все, сказанное им, выдавало его реальные мысли: «Не так, как если бы…» «Закончи же фразу, – хотелось крикнуть ей, – закончи чертову фразу! Не так, как если бы тебя действительно изнасиловали?» Они провели в отпуске целую неделю, но сексом занимались только вчера вечером. Все остальные дни Алекс оправдывала отсутствие желания и возбуждения выпитой за обедом бутылкой вина и более поздними коктейлями. Каждый вечер, быстро занырнув под простыню на одну из двух больших односпальных кроватей, она изображала хмельной сон до тех пор, пока не слышала громкий храп Патрика. Тогда бесшумно выскальзывала из номера их колониального отеля и спускалась по задней лестнице на частный пляж перед отелем. Там бродила по песку взад-вперед под бдительными взглядами секьюрити, мечтая, чтобы отпускные дни скорее закончились и она перестала притворяться, что отдыхает в обычном отпуске, перестала играть роль обычной праздной туристки. Патрик, погрузив их чемоданы на тележку, остановился возле книжного магазина. – Нам надо прикупить лимонад и коку для ромового коктейля. Должны же мы достойно отметить окончание отпуска. – Купим по дороге, – коротко бросила Алекс, стараясь скрыть досаду. До аэропорта они добирались на его «Лендровере», но сейчас сам Патрик явно не собирался садиться за руль. В самолете он выпил несколько бокалов вина, а в промежутках между кормежками заказывал еще и лагер[3]. Основную часть поездки на машине Патрик провел в полулежачем положении, пристроив на край «торпеды» ноги в ярких желтых носках. Он оживился в Чиппенхэме, где Алекс заехала на станцию обслуживания, и когда она быстро направилась к зданию, чтобы воспользоваться дамской комнатой, крикнул ей вслед: – Не забудь коку! Взяв кока-колу и молоко на утро, Алекс встала в очередь в кассу, отчаянно пытаясь избавиться от приступа уныния. С ним было легче справиться, выпивая коктейли на солнечном пляже, но с каждой милей, приближавшей ее к дому, увеличивалось ощущение ужаса. Вполне естественно, что Патрик забыл о главной причине их отпуска. Казалось, он уже полностью успокоился и похоронил неприятное прошлое. Вполне возможно, что это был его способ выживания, но чрезмерная общительность и глупые запросы в аэропорту впивались в мозг Алекс точно иголки. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Продвигаясь к кассе, пробежала глазами выложенные на прилавок свежие газеты. Ее внимание привлекала первая страница «Вестерн дейли пресс»: «Медсестра из Бата по-прежнему не найдена». Алекс склонилась к газете, читая заметку: «Растут опасения за судьбу беременной двадцатитрехлетней Эми Эббот. Младшая медсестра пропала четыре дня назад. Последний раз Эми видели в воскресенье на площади Кингсмид. Одетая в синие джинсы, светло-зеленую рубашку и рыжевато-коричневую кожаную куртку, она…» Ее отвлекли звуковые сигналы, а потом голос продавца произнес: – Два фунта восемьдесят девять пенсов, пожалуйста. Оплатив покупки, она уныло поплелась обратно к машине. На последнем участке поездки Алекс приняла решение. Разбудив Патрика, когда машина остановилась около его дома, она сообщила, что, по ее мнению, сегодня каждому из них лучше выспаться у себя. Ей необходимо отлежаться, учитывая завтрашнее ночное дежурство, и ему утром тоже возвращаться к работе, поэтому, возможно, идея сегодняшнего потребления ромовых коктейлей не так уж хороша. Алекс добавила, что вернет ему машину завтра утром. Все это она протараторила легкомысленным тоном и испытала облегчение, когда Патрик не стал особо возражать. Ее отлично устроил краткий поцелуй и его обычный прощальный взмах руки. * * * Войдя в свою квартиру, Алекс включила везде свет, проверила, надежно ли закрыты окна, и заперла входную дверь на оба замка. Она выбрала для жилья этот дом ради собственной безопасности и душевного спокойствия. И решающим положительным фактом стало наличие домофона на главной входной двери. Щедро плеснув в стакан рома, Алекс опустилась с ним на пол в гостиной, прислонилась спиной к стене и, поставив рядом телефон, прослушала сообщения. Три – от матери, все о последних приготовлениях к свадьбе, назначенной на следующую неделю. Одно – от Кэролайн, с нетерпением ожидающей ее возвращения; веселое, оптимистичное, выражавшее надежду на то, что она хорошо отдохнула. Последнее из записанных сообщений оставили в половине шестого. «Привет, сообщение для доктора Тейлор. Это Мэгги Филдинг. Я получила результаты ваших обследований. Обычно я не оглашаю их по телефону, но уверена, что вам не терпится их услышать. Доктор Тейлор, у вас всё в порядке, поэтому можете перестать принимать антибиотики. – И после небольшой паузы: – Послушайте, если хотите, я готова поговорить… в любое время. У вас есть мой рабочий телефон, но просто на всякий случай сообщаю вам номера моих домашнего и мобильного телефонов». Алекс не стала записывать эти номера, а просто сохранила все сообщение. После третьего стакана рома поднялась, стащила с дивана подушку и улеглась на пол. И с подушкой под головой, прижавшись спиной к стене гостиной, широко открытыми глазами оглядела эту ярко освещенную комнату. Патрик не говорил, что перестал ей верить, однако многое сказало уже то, что он поднял эту тему лишь однажды, в последний вечер. Алекс задумалась, не пришел ли он к выводу, что у нее случилась странная форма психоза, и не удобнее ли будет позволить ему остаться при своем заключении. Ее мать и сестра по-прежнему пребывают в неведении. А Мэгги Филдинг давала ей шанс выговориться… Доктор Тейлор понимала, что профессиональный психоаналитик помог бы ей отделить фантазии от фактов, сны от реальности – если бы, разумеется, у нее действительно случилось какое-то нервное расстройство или если бы все случившееся ей пригрезилось. Но она точно знала, что ничего ей не пригрезилось. Ее платье – Алекс помнила, как удивилась, обнаружив, что опять одета в него. Когда Кэролайн помогла ей сесть на каталке, она откинула край белой простыни и в изумлении уставилась на свой наряд. Лора Бест заметила еще, что все пуговицы аккуратно застегнуты. И действительно, так и было. Все эти пуговички в форме сердечка старательно вставили в нужные петельки. Однако никто из них не заметил, каким чистым осталось платье. А ведь предполагалось, что она провалялась больше трех часов на траве под деревьями. И все твердили о том, какой ужасной была погода. Холодная и дождливая ночь… но никто не заметил, что ее одежда осталась сухой. Глава 6