– А тебе член отрезать надо! Кобель облезлый. – Показываю ему средний палец. – И нашёл-то себе болонку под стать. Ярослав шипит, хватает меня и силой загибает средний палец. Отпускаю ему пощёчину. Одну. Вторую. Третью. Оглушительные шлепки доводят его до исступления. Я просто дёргаю тигра за усы. Ярослав скручивает меня, не даёт ударить его. Я пинаю, кусаю за подбородок и вырываюсь. Ударяю кулаком в солнечное сплетение, куда придётся. Ярослав пригибается, шипит недовольно, но быстро выпрямляется и снова хватает меня за талию, валит на диван и придавливает. Я брыкаюсь изо всех, но тяжёлая туша не даёт выбраться. Годзилла, словно бетонная плита, накрывает телом. Я остро чувствую каждый сантиметр его тела. И это невыносимо больно. Быть чужим человеком Ярославу очень трудно. Рецепторы реагируют на него, отзываются, хотят больше. Кусаю зубами кожу дивана, чтобы не застонать в голос. Топ приклеивается к кожаной обивке и предательски сползает с груди. Выбирая наряд, я хотела, чтобы Годзилла оценил грудь, но не желала, чтобы она вывалилась ему прямо в руки. Когда нежные холмики попадают ему в руки, он сразу же их сжимает, стискивает так, что по телу пробегает нервная дрожь. Я не в силах уже сдерживать стоны. – Босс… – Пошли все нахер отсюда! – Ярослав прикрывает мою наготу, не позволяет никому увидеть меня в таком виде. Я перестаю сопротивляться и начинаю просто сопеть. Когда-то он уже так растянул в поле мой топ. Хорошие были времена. – Не боишься, что твоя невеста увидит, что ты меня лапаешь? – цежу, брыкаясь под ним как упрямая лошадь. – В отличие от тебя она адекватная… – Слезь с меня! – Что ещё сделать? Мысленно я ответила «поцеловать, можно и трахнуть», но ответила: – Оставить меня в покое. Я забираю вещи и… – мысль улетучилась, потому что Годзилла стал перебирать соски. Он делал это играючи. Я замерла. – Идёшь на хер. На мой хер. – шепчет он так, что спина покрывается липким потом. Вторая часть мне послышалась? – Закрываешь свой рот, не говоришь ни слова… иначе я выдеру тебя, одеваешься и идёшь за мной. Ничего не понимаю. Ярослав встаёт, помогает мне вернуть топ на место. – И… – Закрой рот. – Предупреждает грубо меня Яр, приглаживая волосы. – Я на пределе и могу сорваться. Что он подразумевает под «сорваться» мне так и не становится понятно. – Окей. – Сгребаю свои вещи, поднимаю с пола разбитый телефон и иду за Ярославом. Подчиняться ему не собираюсь, просто мне интересно, что он хочет от меня. Мы выходим из разломанного кабинета, проходим мимо бледного, почти откинувшегося на тот свет, Матвея, которому Ярослав бросает находу: – Почини там всё. Выходим на улицу к машине, где ждёт очаровательная блондинка, она смотрит на меня как на инопланетянина. Во все глаза. – Садись. – Ярослав запихивает меня на заднее сиденье. Я забираюсь, закидываю ногу на ногу и начинаю рассматривать девушку с надменным видом. Хорошенькая. До отвращения. Я бы сама предпочла её себе. Сжимаю губы. Отворачиваюсь к окну. – И давно Вы вместе? – Не выдерживаю и спрашиваю. – М… почти год? – тихо говорит девушка, глядя на Ярослава. Она явно боится меня, смотрит на него и спрашивает глазами, может ли она говорить это. Теряю дар речи, это что получается, Ярослав замутил с ней сразу же, как я уехала? Начните писать текст новой главы Глава 11 Я ловлю взгляд Ярослава в зеркале заднего вида. Если можно было бы придушить человека силой мысли, то этот Скот валялся бы уже на земле бездыханный. Весь спектр отчаянного гнева накрывал с головой постепенно: сначала стало больно дышать, лёгкие будто уменьшились в размере, превратились в прошамканные кулёчки. Затем у меня стала неконтролируемо дёргаться правая сторона лица. Меня затрясло всю. Защипало предательски в глазах и носу. У меня просто стали отказывать один за другим органы! Год. Целый, огромный год! Когда я бежала за кем-то на выступлении, думая, что это Ярослав, он шпёхал драную болонку. – И как же Вы познакомились? – Надеюсь, что Ярослав нашёл у себя рак, она его медсестра и оставшийся год его жизни, будет выносить за ним утки. Отвратительные такие. Чтобы глаза резало от любви к благоверному. Блондинка снова, очень странно посмотрела на Ярослава, а тот пожал плечами, мол говори, что тут такого! Какая скромница, без разрешения Яра и сказать ничего не может. Это жутко раздражает. Уверена, что он выбрал эту тихоню на контрасте со мной. Хотел послушную дурочку, заглядывающую ему в рот. – Я работаю в детском доме, а Волков пришёл к нам рассказать о своей работе. Волков. Я и забыла фамилию Ярослава. Думала, что его второе имя – Скотобаза. – Вы просто ангел, работаете в детском доме с детишками. Извините, не помню, чтобы нас представили друг другу. Как Вас зовут? – Подаюсь вперёд так, что практически вылажу на передние сиденья. – Мила. – От приторности этой особы у меня стало слипаться в попе. Какая прелестная девочка. – А Вас, Василиса? Верно? – Вы ещё и такая умная. – расплываюсь в улыбке. – Как же ему повезло с тобой. Мила смущённо краснеет, прячет улыбку и поправляет платье. – Это мне повезло с ним. – Издаю смешок и больно толкаю Ярослава в плечо, он даже бровью не ведёт. Скот. Самый настоящий свин. Грязное животное. Даже не стыдно ему. Значит, когда он лишал меня девственности, уже выгуливал по центру свою болонку. Я кастрирую его, такие, как он, не должны размножаться. – А куда мы едем? – Спрашиваю Ярослава. – На дачу. – Отвечает Мила за своего суженого. – А что мы там будем втроем? – У тебя рот вообще закрывается? – Подаёт признаки жизни Волков. Псина облезлая. – Или после Парижа скулы свело? После пения разумеется. – Не нужно выставлять меня легкомысленной певичкой перед Милой! – рычу ему, не желая терпеть хамское отношение по отношению к себе. – Ангелиночка, а Ярославушка не рассказывал Вам о наших отношениях? Нет? Он тут пытается меня изобразить как сумасшедшую и распущенную девку, но, между прочим, у меня кроме него никогда никого не было. Он мой первый и единственный мужчина… И невинности он меня лишил как раз ГОД НАЗАД. – Василисочка, не кажется тебе, что это лишние подробности? – усмехается издевательски Годзилла. Милую Милу смущает наша ссора. Ангелочек, если бы могла, провалилась бы под землю. – Почему же, Ярославушка? Мне кажется, нет. Самые нужны подробности, чтобы сделать правильные выводы. – Простите. – Перебивает нас Мила. – Василиса, Ярослав прав, мне не нужно этого знать. Это всё ваше прошлое, оно касается только Вас и не должно влиять на меня и… Яра? Девушка машет перед моим лицом руками с невинным личиком, её красные от смущения щёчки меня бесят. – Полностью согласен с тобой, Мила. – Ярослав громко смеётся, от задорности его смеха у меня пересыхает во рту. Какая сладка парочка. – Прошлое должно оставаться в прошлом. Те, кто живут им, хорошо не заканчивают. – Как же мне хочется сломать тебе нос. – Откидываюсь на заднем сиденье и скрещиваю руки. – Когда доедем до дачи, я обязательно это сделаю… и… Хочу рассказать Милой Миле, как её парень обещал отодрать меня в зад, но в последний момент по какой-то причине затыкаюсь. Мила раздражает, но плохого мне она ничего не сделала. В прошлом я бы сожрала её вместе с потрахами, но сейчас, стоя на пути исправления, понимала, что перекладывать вину на девушку не стоит. Остаток пути мы храним молчание. Тишина бьёт по нервам. Я мысленно прокручиваю в голове разные способы убийства и расчленения тела. Ненавижу Ярослава. Он паркуется у ворот, поднимает ручник и выбирается из машины, открывает дверь своей благоверной, подаёт ей руку и помогает выйти. Меня чуть не тошнит на кожаную обивку салона. Сахарная вата не такая сладкая как эти двое. – Пошли. – Бросает он мне, захлопывая переднюю дверь со стороны пассажира. Мне Ярослав помогать не собирается. Мила, чувствуя себя от этого неуютно, открывает мне дверь. От этого я ненавижу болонку ещё больше. – Дай мне сесть за руль, и я перееду тебя на машине! – Цежу Ярославу. Слёзы сами текут по щекам. А я его целовала, в любви признавалась. Урод. Дверь он ей открывает, ручку подаёт, отлизал бы ещё прямо тут своей новой пассии. Нас прервало появление Антона. Друг открыл ворота и вышел к нам. За год он отрастил бороду и заметно похорошел.