– Вася! – я услышала крик Сергея откуда-то издалека. Совсем забыла, что он тоже дома. Где он вообще был всё это время? – Отпусти её! Но меня нельзя было остановить. Я наносила удары. Один за другим. За маму. За папу. За брата. За Мишель. За меня… Рукам стало тепло. Я разбила нос и губу Светлане, и кровь обильно сочилась из раны. Она перестала отбиваться, не шевелилась, тяжело дышала и всхлипывала. Вся её уверенность испарилась, она боялась мне даже угрожать. Вот что представляла собой она. Слабую больную женщину. Сергея тащил меня на себя изо всех сил, истошно зовя на помощь. В диком угаре, избивая Светлану, я не заметила Лысого, что влетел в дом и помог меня оттащить. Он пришёл на помощь как раз вовремя, ещё бы чуть-чуть и я бы убила её. Мишель. Забираю у него тлеющую сигарету и жадно затягиваюсь. Я никогда не понимала – в чём кайф? Почему люди курят и не могут отказаться от никотина, не понимала этой зависимости и была всегда холодна к сигаретам, но сейчас мне захотелось сделать затяжку. Ощутить тот же вкус, что так нравился ему. Борис припарковался у нашего нового дома, заглушил мотор и погасил фары. Он решил лично отвезти нас с Николя в наш новый дом. За эти дни я так привыкла к огромному особняку, что хотелось рыдать навзрыд, уезжая оттуда. Впервые я обрела дом, где мне было хорошо и уютно. Там всегда был Борис, Али… Они были моей семьей. – Я познакомлю тебя с ребятами. Это профессионалы своего дела, все бывшие силовики. – Пробормотал Борис, заполняя тишину в салоне автомобиля. Он старался не смотреть на меня. Сейчас он поможет мне выбраться из машины, в последний раз поцелует Николя и на этом всё… шанс стать настоящей нормальной семьёй так останется мечтой. Сын не будет знать своего отца. Ничего не говорю в ответ, а что нужно сказать? Что я буду скучать? Что мне жаль, что мы не использовали время по назначению? В такие моменты всё плохое блекнет, остаётся лишь хорошее, заставляя тебя мучиться в предвкушении расставания. – Это временно. Мы разберёмся со всем и Вам ничего не будет с Николя угрожать. Не переживай. – Борис переживал за нас с сыном, его больше не беспокоили «мы», видимо он тоже был уверен, что «нас» больше не может быть. Я нервно рассмеялась. Меня пробрало. – Невероятно. – Прошептала я, выбрасывая окурок через окно. – Теперь я понимаю Али, рехнуться можно. Грёбанная Санта-Барбара. Глупо, но в этот момент я не переживала за себя и сына, была уверена, что Борис не позволит нас обидеть, сделает всё, чтобы его жена не добралась до нас. Сейчас моё сердце разрывалось от мысли, что мой мужчина уедет обратно к той, что хочет убить нас. Он будет выполнять супружеский долг, будет играть роль примерного мужа ради того, чтобы мы могли спокойно жить. Ключевое то, что она всё ещё его ЖЕНА! Борис просто открыл дверь и вышел на улицу, взял сына на руки и понёс в дом, молча приказывая мне следовать за ним. Купленный дом был намного меньше, чем тот, где мы жили, но достаточно большой для нас с сыном. Мне не была интересна ни территория ни ремонт, я согласилась бы на три квадратных метра в трущобах, но лишь бы мы были там втроём. Борис быстро показал мне дом, уложил сопящего Николя в кроватку и поцеловал его в лоб. Прощальный поцелуй пробрал меня до основания. – Мне нужно ехать. – Сказал он извиняющимся тоном, держась на расстоянии от меня. Я кивнула в ответ, чувствуя как под ногами растекается горячая лава. Борис коснулся моего плеча и направился к выходу. Неужели, это конец? Когда он вышел из комнаты, я поняла, что не могу его отпустить. Сорвалась с места и побежала за ним, догнала уже на самой лестнице, обхватила руками его крепкий торс и прошептала ему в ухо: – Хочу тебя… Хотя бы один раз. Последний раз. Он хмыкнул, как делал это тысячу раз, но сегодня его ухмылка показалась особо прекрасной. – Трахни меня. – Более настойчиво попросила, касаясь его брюк, пытаясь найти в темноте ремень. Я не собиралась отпускать своего мужчину с полными яйцами, собиралась выжать из него всё. Он нашёл мой рот горячими губами, толкая к стене, сдирая свитер и вываливая грудь из лифчика. Мы напоминали голодных зверей в лесу на случке. Жадно брали всё от друг друга. Сейчас я не могла понять – почему Вы вообще поссорились и расстались? Нам же так было хорошо вместе! – Я люблю тебя, Миша. – Сказал он, проникая в меня, раздирая на атомы. – Люблю тебя, жадная моя девочка. В ответ я обхватила его ногами, зарывая пальцы в шелковистые волосы. У меня не было сил ответить ему, что я тоже его люблю. Из нутра рвались стоны, каждый его толчок достигал сердца и задавал темп его биения. Мы слились в одно целое. На полу валялась одежда, разбросанная в разные стороны, она периодически мешала нам, путаясь под ногами и приходилось отпихивать её в сторону. Я кричала, просила его не останавливаться, умоляла взять меня ещё и ещё. Я так не хотела, чтобы этот момент заканчивался. Мы кончили одновременно, распластавшись на лестнице. Было дико не удобно. Ступеньки впивались в кожу, но это портило момент. Я сидела на Борисе, сжимая бёдрами его и целуя мужскую грудь, не в силах насытится им. Нет, это не будет наш последний раз. – Я люблю тебя. – Ответила ему на полном серьёзе, глядя в глаза. – Пообещай, что разберёшься со всем и вернёшься к нам? Он улыбнулся, слабо и грустно, провел рукой по волосам и пообещал: – Я сделаю всё для этого… Хотелось возразить и заставить его пообещать вернуться, но телефон Бориса нарушил наше единение. Он потянулся к джинсам, достал сотовый и нахмурившись ответил: – Что случилось? Я слезла с него и отправилась на поиски нижнего белья. – Блядь. Еду. Напряглась, выпрямилась и посмотрела на Бориса. – Что случилось? – задала я ему тот же вопрос, что и он пару минут назад. – Вася чуть не убила Свету… В первые секунды я испытала разочарование, что она не убила её, а потом до меня дошёл смысл произошедшего. – Я с тобой! – Нет! – Я не брошу её. Мы оделись за минуту, я взяла на руки спящего Николя и мы побежали обратно к машине. Борис вёл машину нервно, выезжал на встречную полосу, постоянно кому-то звонил и спрашивал: – Ну что? И? Я не слышала ответов, а его короткие вопросы не давали мне никакой информации, но я ничего не спрашивала, видела по лицу, что лучше сейчас Бориса не трогать. Через минут двадцать мы остановились у больницы. – Сиди пока здесь. – приказал он, выбираясь из машины, но я не послушала его, выбралась следом. – Да блядь, откуда вы все такие? Трудно сделать так, как вас просят? Я прикусила нижнюю губу и состроила виноватое лицо. Борис ещё раз выругался, но больше ничего не сказал. Мы пошли в больницу. Внутри было тихо, и судя по отсутствию людей, её уже закрыли на специальное обслуживание. В глубине показались знакомые лица. Ярослав стоял рядом с Сергеем и несколькими незнакомыми мужчинами. Рядом с ними сидела Али, у неё была забинтована рука, подруга держалась за голову. – Она жить будет? – спрашивает Борис подходя к Ярославу и пожимая его руку. – Да что с этой сукой будет? – цедит Вася в ответ. – Пара ушибов и царапин. – Отвечает Ярослав. – Сейчас ей зашивают губу. Это самое страшное из того, что Вася успела ей сделать. МРТ чистое. Борис спокойно выдыхает. – Ты понимаешь, что только усугубила положение дел? – гаркнул он на Али, а та осклабилась как раненый зверь. Я села рядом с ней и шикнула на него. – Тебе тоже не нужно тут светиться. – Тебе пиздец, Боря! – Мы дружно обернулись к противоположной стороне коридора к двери, через которую мы с Борисом вошли через пару минут назад. К нам направлялся солидный мужчина лет пятидесяти в окружении собственной охраны. – Сейчас, прямо сейчас, прокурор выписывает ордер на задержание твоей ебанутой дочурки. Я упеку всю твою семейку в тюрьму! Он гневно сжимал и разжимал кулаки. За ним в больницу медленно вошёл Матвей с синим лицом и я присвистнула при виде отделанного ухажёра Али. Глядя сначала на него, а потом на мужчину, я поняла, что это и есть его отец. Вася вздрогнула и зажмурилась. – За добавкой пожаловали? – поинтересовался Ярослав, выходя вперёд и преграждая мужчинам путь своей массивной фигурой. – А ты тут не выёбывайся, Змей, я позвонил кому нужно, ты вернёшься за решётку ещё до рассвета. Мужчина подошёл к Ярославу и толкнул его в грудь, его лицо тут же исказилось, потому что Яр не пошатнулся и даже не изменился в лице, он насмешливо окинул мужчину презрительным взглядом с головы до ног и сухо сказал: