— Почему ты плачешь? — Ты действительно спрашиваешь об этом, Габриэль? Он качает головой в движении, которое кричит о хищнике, оно звериное, принадлежащее скорее зверю, чем человеку, тому, кто не имеет представления о том, какой должна быть нормальная жизнь. — Да. Я качаю головой и отказываюсь отвечать, вместо этого запираясь в ванной, чтобы переодеться. Мое отражение смотрит на меня. Как это могло случиться? Я должна была уйти в тот момент, когда узнала о существовании Линкольна внутри меня, я должна была уехать тогда. Порезы на запястьях зарубцевались, немного покраснели, но, конечно, на церемонии никто не видел этих ран, их закрывали рукава моего платья. И, конечно, теперь у меня была новая отметина. Боль была не слишком сильной, и я была уверена, что это благодаря уколу, который сделал мне Девон. Выйдя из ванной, я обнаружила, что Габриэль все еще ждет, хотя и смотрит на моего сына. — Знаешь, — пробормотал мужчина. — Он очень похож на Лукаса в этом возрасте, но у него твой нос. Я игнорирую его заявление, бормоча: —Я устала, Габриэль. — Тебе нужна одежда, — он окидывает взглядом мои ноги. — Я организую для тебя машину на завтра. Я киваю, соглашаясь, и он поднимается с кровати, делая несколько шагов ко мне. Я быстро отступаю назад, ударяясь позвоночником о комод. — Ты не должна меня ненавидеть, Амелия. — Нет, должна. Он смотрит мне в лицо и тихо говорит: —Посмотрим. Глава 13 Габриэль Телефон звонит, когда за мной закрывается дверь. — Слушаю, — отвечаю я, поднося трубку к уху. — Ты нужен на пристани. — У меня нет на это времени, Атлас, — рычу я. — Мне нужно разгребать гребаную бойню. — Что случилось!? — требует он. — На дом напали сразу после церемонии, семеро убитых, четверо раненых, — сыплю я цифрами. — Ашер!? — В порядке. Он шумно вздыхает. — Что происходит на пристани? — молчание. — Атлас, — приказываю я. — На ваш груз напали до того, как он причалил, судно подверглось налету, а команда была убита. До полудня никто не проникал на судно, но все пропало. — Что значит "пропало"? — Исчезло, Габриэль. Все. — Как!? — мой голос прогремел. — Это же товар на три миллиона долларов, Атлас! Как кто-то может забрать все это!? — Я не знаю, брат, мы сейчас пытаемся все это выяснить. — Я уже еду. Я вешаю трубку, гнев нарастает так быстро, что я слышу, как кровь стучит у меня в ушах. Я с ревом отбрасываю телефон, аппарат ударяется о стену, разбивает экран и падает на пол. Дверь позади меня распахивается. — Что происходит! — она в панике. — Иди в свою комнату, Амелия, — предупреждаю я. — Габриэль, — хмурится она. — Что случилось? — Вернись в свою комнату! кричу я. Она отступает назад, глаза расширяются от страха. Когда она оказывается достаточно далеко, я берусь за ручку и захлопываю дверь, запирая ее на ключ, а затем быстро поднимаюсь по лестнице. — Я хочу, чтобы двое мужчин постоянно находились у ее комнаты, — приказываю я, как только оказываюсь в фойе, в ответ они смотрят на меня в ступоре. — Сейчас же! Двое мужчин вскакивают и направляются наверх. — Девон, Ашер, за мной. Они подходят и следуют за мной, пока я выхожу на улицу, где светит солнце. — Что случилось? — спрашивает Девон. — Кто-то, блядь, предал нас, — прорычал я. — И когда я, блять, найду его, я разорву его на части. *** На полу лежал ряд белых мешков, судно, стоявшее на якоре, было заполнено полицейскими и моими людьми. Люди в мешках были мертвы уже сутки, но при такой жаре можно было подумать, что прошла неделя. Это была вонь, с которой я был знаком, но к которой никак не мог привыкнуть. Ко мне направляется начальник полиции с досье и USB-накопителем в руках. — Судовые камеры засекли катер, следовавший за ними около часа ночи. Они напали на катер и высадились на него чуть позже трех часов утра. — Так как же они сюда попали? — Все есть на видео. — Имена? — Ни одного. Мои зубы болезненно скрежещут. Впереди меня Атлас разговаривает со своим братом, рядом Девон — с офицером. За ними судно покачивается на воде, мои контейнеры открыты и пусты. Невозможно было очистить все это за несколько часов. Мои враги были дерзкими, но это? Кто-то изнутри должен был сообщить эту информацию, дать им координаты и номера контейнеров, чтобы они могли нанести такой точный удар. Я беру вещи и несу их обратно в машину, сажусь на переднее сиденье и достаю ноутбук. Сразу же открываются файлы с диска, и я нажимаю на видео, наблюдая за тем, как нападают на мою гребаную собственность. У людей на судне не было ни единого шанса против небольшой армии, высадившейся на палубу. В течение пяти минут темноту пронизывают яркие вспышки выстрелов, прежде чем все снова погружается во мрак. Но если все погибли, то кто же доставил судно к пристани? Закрыв ноутбук, я возвращаюсь к месту происшествия. Тела уже убрали, судно опустело, но для меня это было только начало. Это был не первый случай нападения на мои грузы, и не последний, но этот был самым крупным. Меня волновал не столько трехмиллионный ущерб, сколько то, как это произошло и кем организовано. И это было уже второе происшествие за день. Бойня на церемонии так и осталась нераскрытой, нападавшие либо мертвы, либо сбежали. Они были умны, но я собирался быть умнее. Нельзя напасть на Сэйнтов и остаться в живых. *** — Ты звал меня, — голос ее суров, строг. Она так и стоит у двери, плечи напряжены, под глазами глубокие тени от усталости. Я чувствовал ту же усталость в своих костях. Я еще не спал, всю ночь смотрел записи с судна. Я заметил стоявших за ее спиной охранников, которые, вероятно, заставили ее прийти сюда после того, как я послал их за ней. На ней было простое хлопчатобумажное платье, темные волосы убраны, на плечи накинут кардиган. — Где Линкольн? Она раздраженно раздувает ноздри. — Твоя мать забрала его.