— Я в порядке, Кольт, мы можем просто уйти? Я встаю, так как теперь у меня есть немного больше сил, но рука шлепает по спинке стула, новое тело заполняет пространство, блокируя мне выход. — Сядь, Амелия, — рычит Габриэль. У меня открывается рот. — Что ты здесь делаешь? — Ты думаешь, они не сказали бы мне, что моя жена больна? — Я не больна. — Ты почти потеряла сознание, — возражает он. Я закатываю глаза и бросаю взгляд на Кольта. Это был либо он, либо один из близнецов, который доложил ему. Я скрещиваю руки и сажусь обратно. У меня не было другого выхода. Он опускается на свободное место рядом со мной, не сводя глаз с моего лица. Официантка ставит на стол тарелки с едой. — Ешь. — Пошел ты. — Может быть, позже, — низко пробормотал Габриэль. — Ешь. — Ты отвратителен. — Мне нужно отойти… — Кольт быстро уходит, оставляя нас наедине. — Амелия, ты не выйдешь отсюда, пока не доешь. — Какое тебе дело!? — Я не позволю своей жене умереть с голоду! — О, тебе это очень нравится, не так ли, — огрызаюсь я, хватая тарелку с макаронами. — Жена это, жена то, как насчет того, чтобы взять эти слова и засунуть их себе в задницу! Я запихиваю в рот макароны — слишком много, чтобы удобно было жевать, но мне все равно. Пусть я стану для него отвратительной настолько, что он будет держаться от меня подальше. Он ухмыляется, наблюдая за мной, и продолжает смотреть, пока я съедаю всю миску, мой желудок болезненно сжимается, когда в нем появляется слишком много пищи. Он поднимает руку и смахивает немного соуса с моего рта, облизывая палец дочиста, прежде чем пододвинуть ко мне тарелку с картофелем фри. — Ни в коем случае, — он сверкает глазами. — С меня хватит! — Еще. Я успеваю съесть половину картошки, прежде чем чувствую, что вот-вот лопну. — Я больше не могу. Он смотрит вниз на еду. Там оставалось еще две полные тарелки еды, от одного взгляда на которую мне становилось плохо. Кольт заказал слишком много. — Отныне ты будешь есть со мной каждый день, Амелия. Без вопросов. А если это буду не я, то один из моих людей, и будь уверена, они не отпустят тебя, пока ты не съешь достаточное количество еды. Ты моя жена, ты сама о себе позаботишься. Я насмехаюсь. — Как скажешь, Габриэль, мы можем идти? Он вскидывает бровь. — Без драки и споров? — Я устала и хочу увидеть своего сына, — вздыхаю я. — Пожалуйста, мы можем просто уйти? Он смотрит мне в лицо и, едва заметно кивнув, поднимается из-за стола, а затем предлагает руку, чтобы помочь мне выйти. Я не беру ее и вылезаю сама. — Ты закончила с покупками? — спрашивает он. — Да. — Там много вещей? Я пожимаю плечами. — Достаточно. *** Когда мы вернулись, в доме царил хаос: близнецы и Кольт покинули торговый центр задолго до нас, но людей с оружием здесь было больше, чем раньше. Я бросаю взгляд на окна, вижу двор, где накануне проходила церемония, и не замечаю ничего необычного. Ни пятен крови, ни стекол — как будто бойни и не было. — Где Линкольн? — спрашиваю я. — В игровой с матерью, — говорит мне Габриэль, подталкивая меня к двери. — Иди. Побудь там немного. — Что? Сегодня нет клетки? — Если ты предпочитаешь оставаться взаперти, то будь добра, Амелия. — А откуда ты знаешь, что я не сбегу? Он ухмыляется. — Ты думаешь, что сможешь пройти мимо моих людей? — он оглядывается по сторонам. — Но если тебе это удастся, знай, что я буду преследовать тебя, от меня не уйти, и ты не сможешь спрятаться нигде, где бы я тебя не нашел. — Спасибо за предупреждение, — усмехнулась я. Я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь через фойе к двери, ведущей в игровую. За дверью я слышу знакомый смех моего сына, этот теплый, домашний звук, который мгновенно снимает боль в груди, о которой я и не подозревала. Я не привыкла проводить так много времени в разлуке с Линкольном. Я осторожно и тихонько открываю дверь и заглядываю внутрь. Камилла сидит посреди пола в окружении мягких игрушек и строительных блоков, а Линкольн, счастливо хихикая, сидит перед ней. Странное зрелище: элегантная Камилла Сэйнт слегка растрепана, несомненно, от того, что она часами развлекает моего сына, своего внука. Я немного растаяла, наблюдая за ними, за тем, как она заботится о нем, с каким терпением она сидит, пока он дергает ее за волосы и тычется в лицо пальцы. Хочется сейчас обнять сына, и я даю знать о своем присутствии у двери, проскальзывая внутрь. Камилла оглядывается и мягко улыбается. Я предполагаю, что это выражения лица для маленького мальчика, который стоит перед ней и ничего не понимает. — Как он? — спрашиваю я, присаживаясь на диван. Линкольн замечает меня и тут же улыбается, спотыкаясь о собственные ноги, когда спешит ко мне. — Отлично, — улыбается она. Я поднимаю его с пола и сажаю к себе на колени, где крепко обнимаю. — Он очень похож на Лукаса, когда тот был в таком же возрасте, — вздыхает Камилла. — Авантюрный, игривый, всегда такой любопытный. — Мне очень жаль вашего сына, — говорю я ей. — Нет доказательств, что он умер, — шепчет она. — Еще есть надежда. Я не могла даже представить себе ее боль. Ребенок, сколько бы ему ни было лет, никогда не должен умирать раньше родителей, но жизнь жестока, а эта жизнь была еще более жестокой, насильственной. Но это не значит, что она должна была ожидать этого или смириться с тем, что ее старший мальчик, скорее всего, мертв. Но я этого не говорю. Вместо этого я сочувственно улыбаюсь ей и отпускаю извивающегося Линкольна. Он тут же направляется к ней и усаживается на ее бедра. Она улыбается сквозь слезящиеся глаза, проводя пальцами по темным волосам Линкольна. Все оставшееся время мы сидим в тишине, наблюдая за моим сыном. Между нами не было слов, и она не останавливает меня, когда я забираю Линкольна, чтобы покормить и искупать. Странно, никто не задавал мне вопросов, когда я шла по дому с сыном на бедре, не останавливал, когда я вошла на кухню и стала рыться в шкафах в поисках еды, которой можно было бы накормить Линкольна. Я не была свободна в любом смысле этого слова, вооруженные люди стояли у каждой двери или бродили по дому, но, кроме их присутствия, они не разговаривали со мной. Это все равно была тюрьма, даже если Габриэль считал иначе. Глава 15 Габриэль Я сижу за столом в столовой, стены по обе стороны от меня увешаны книгами, люстра в центре висит низко и заливает комнату теплым золотистым светом. Передо мной разложены блюда, я не знал, что ей нравится, поэтому попросил повара приготовить несколько разных блюд и гарниров.