— Ашер, я теряю терпение, — предупреждаю я. — В чем дело? — Я пойду. Я дергаюсь, хватаю Амелию за запястье, мягко уговаривая ее остаться. — Нет, ты останешься, Амелия. Ты останешься. Я уйду, но потом вернусь. — Габриэль, все в порядке, — пытается она. — Я просто пойду. — Так будет лучше, — говорит Ашер. Она пытается встать, но я рычу: —Сядь, Амелия. — Габриэль… — Я уйду и вернусь. Я встаю, поворачивая шею из стороны в сторону, чтобы снять напряжение. Оказавшись за дверью, я не теряю ни секунды. Мои пальцы впиваются в воротник Ашера, натягивая его так сильно, что вырез рубашки давит ему на гортань, перекрывая доступ воздуха. — Ты не уважаешь меня! — я рычу, тон низкий, чтобы Амелия не услышала. — Ты не уважаешь ее! Он задыхается от давления, пытаясь что-то сказать. Я резко отпускаю его, отступаю назад, и он, едва удержавшись, делает шаг назад, потирая рукой след на горле. — Она не заслужила моего уважения. — Она моя жена! — Не по своей воле! Я толкаю его к стене. — Ты будешь уважать ее, брат, или, блядь, да поможет мне Бог… Он качает головой. — Ты все испортишь. Я кулаком бью его по лицу, рассекая щеку. Они что, блядь, не знают? Они, блядь, не видят, что я отдал за этот чертов город? Ради этой чертовой семьи. Что я сделал!? Из-за меня они сидят в своих больших домах и ездят на своих блестящих машинах. Я — их банковские счета и их власть. Я, блядь, владею всем. Всеми ими. Ашер сплевывает кровь на плитку рядом с нашими ногам. — На казино было совершено нападение, — рычит Ашер. — Двое убиты, пятеро ранены. Похоже на неудачную авантюру. Я подумал, что ты должен знать. — Тогда, блядь, разберись с этим, Ашер, или позови Атласа. Я тряхнул его за плечо, прежде чем отпустить. Это был не первый раз, когда в казино происходило что-то неладное. Это был рай для драки и преступлений. Мне не нужно было вмешиваться. — Они были в масках, — огрызнулся Ашер. — У меня есть запись голоса, который сохранил швейцар, который, кстати, мертв. Вот. Я замираю, слушая. Раздается шорох одежды, затем пауза, после которой пространство заполняется помехами. — Ты слушаешь, Габриэль? — говорит голос, приглушенный и статичный. — Я приду за твоим городом. За твоим троном. По кусочку за раз, — далее к звукам присоединяется крик, сопровождаемый разрыванием плоти. — Я заберу все. Твой город. Твою власть. Твою милую жену, — голос смеется. — Ты не заслуживаешь того места, на котором сидишь. Мы только начинаем. А что касается тебя, то скоро ты воссоединишься со своим любимым братом. До скорой встречи, Габриэль. Кровь стынет в моих венах. Голос был низким, намеренно таким, но глубоким. Что-то в затылке сверкнуло от знакомости, но из-за помех и нарочитого понижения тона я не смог определить, что именно. — Что-нибудь еще? — процедил я. — Этого недостаточно? — Ашер спрашивает. — Твой город атакуют, а ты здесь играешь в чаепитие с женщиной, которой ты не нужен. — Мне достаточно твоего неуважения на один вечер, Ашер, я смирился с этим, потому что мы с тобой одной крови, но еще один шаг за черту, и я буду обращаться с тобой также, как со всеми остальными. Я чувствую его взгляд на своей спине, но я ухожу от этих слов и ненависти, которую я чувствую, излучая от него. Отношения между близнецами и мной, близнецами и всеми, кто имел с ними одну кровь, были шаткими. Но они были семьей, они были моими братьями. Между нами часто случались неприятности, но Сэйнты ценили близких превыше всего. Их учили этому та же, как и меня в детстве. Когда я вернулся, Амелия стояла за своим стулом, зажав ноготь большого пальца между зубами. — Я не хочу мешать, Габриэль, я уверена, что ты занят. Я мог сказать, что часть ее была искренней в этом заявлении, что она не хотела отнимать мое время, но большая часть ее видела в этом оправдание, чтобы сбежать от меня. — Hai il mio tempo, leonessa, sempre (прим. пер. — У тебя всегда есть мое время, львица). — Что? — Сядь. — Габриэль… — Я. Сказал. Сидеть. Она повинуется, тяжело опускаясь на стул. — Ты не можешь просто так говорить мне, что делать. — Твое послушание говорит об обратном. — Я не чертова собака, и я не потерплю, чтобы со мной так обращались. — Если бы ты перестала так сильно сопротивляться, возможно, я бы прекратил приказывать. — Я не обязана терпеть твое дерьмо. Босс ты или нет, я тебе не принадлежу. Когда она поднимается и поворачивается, чтобы уйти, я хватаю ее за запястье и сильно дергаю. Она оборачивается так, что ее руки оказываются на моей груди, пытаясь удержаться, но слишком поздно, так как ее тело уже падает, и она полностью прижимается ко мне. Я быстро двигаюсь, чтобы остановить ее бегство, прижимаю ее руками и спиной к столу. Дыхание вырывается из ее груди, глаза расширяются, губы приоткрываются. — Что ты делаешь!? — Перестань бороться со мной. Ее глаза мечутся между моими со смесью ужаса и желания, я вижу это по румянцу на ее щеках, по щелчку языка о нижнюю губу и по тому, как, пусть и неосознанно, она раздвинула бедра и прижалась своей сладкой киской прямо к моему твердеющему члену. Я чувствую ее тепло через тонкие леггинсы, которые она носит, чувствую его, как клеймо на своей коже. Я хотел ее. Этого нельзя было отрицать. Я хотел зарыться в ее киску и почувствовать, как она сжимает меня, как ее ногти царапают мою кожу, а зубы кусают. Я хотел ее стонов и криков, ее вздохов и мольбы. Я наклоняю голову и целую, рыча от удовольствия, когда ее губы раздвигаются, чтобы впустить меня дальше. Ее язык встречает мой, а ее пальцы впиваются в мою рубашку, прижимая меня ближе. — Магия, — прошептал я ей в губы. — Чудеса. — Габриэль, — вздохнула она, нежно прижимаясь своим ртом к моему. — Вместе мы можем творить чудеса, Амелия. Она хнычет. — Я не могу. — Ты въедливая, упрямая, красивая женщина, — шепчу я ей в рот, облизывая нижнюю губу. — Leonessa mia. Mondo mia (прим. пер. — Моя львица. Мой мир). Она целует меня снова, слаще, мягче, прощально… — Отдайся мне, Амелия, — шепчу я. — Позволь мне обладать тобой. — Но я… — вздыхает она. — Я — это все, что у меня есть. Я не останавливаю ее, когда она пытается уйти, и еще долго после того, как дверь захлопнулась, я стою там, шепот ее прикосновений, ее поцелуи на моей коже и гулкие слова Ашера заполняют мою голову.