— Ваше личное обаяние… Ваш тонкий ум… Высокий лоб… Чудный костюмчик… Проницательные глазки… И под вечер мне начинает казаться, что я одарен, как Эйнштейн, и мудр, как Сократ, что я талантлив, как Галуа, и обаятелен, как Бельмондо. Тогда я выхожу в коридор института и начинаю расхаживать по нему, покуривая и разбрасывая вокруг себя пепел. Скоро появляется уборщица Настя и начинает злобно шваркать шваброй, приговаривая при этом сквозь зубы: — Ишь, расходился тут, кривоногий… Цельный день чаи в кабинете распивает. Бумажки перекладывает. Думает, мол. Да разве с такой рожей чего придумаешь… Каклет налопался, идол, теперь по коридору шлындарит… Я улыбаюсь и ухожу. Ежедневное противоядие от подхалимажа я принял. Уборщица Настя помогает мне не зарываться. 1982 Враль Саша врал вдохновенно. Да и чем он, собственно, мог покорить ее — не внешностью и уж, во всяком случае, не остроумием. — …Сидим мы с Андрюхой, пьем шампанское. Тут входит Вова, говорит: «Рванули в «Прагу»?» Рванули. — А Андрюха — это кто? — Макаревич. — А Вова? — Пресняков. — …Гарик мне говорит: «Тебе, старик, мат в семь ходов». А я ему: «На третьем ходе жертвую туру, тогда тебе крышка!» — Гарик — это… — Каспаров. — …Тут Андрюша кончил читать стихи, я ему: «Отлично! Ты изумительно пишешь». А он: «Ты мне тоже всегда нравился, старик». Мы расцеловались, он познакомил меня с Женей, тут как раз Булат подошел… — А это кто? — Вознесенский, Евтушенко, Окуджава… Когда Саша сделал ей предложение, она сморщила носик и сказала: — Хорошо. Но с условием — на свадьбу ты приглашаешь всех своих знаменитых знакомых. — Зачем? — забормотал Саша. — Они занятые люди, многие в поездках заграничных… — Разговор короткий, — отрезала она, — если их не будет, то и свадьбе не бывать. Что оставалось делать Саше? Только надеяться на чудо. Но… Платье невесте шил Зайцев. На свадьбе демонстрировал фокусы Акопян. Гимн новобрачным пел Боярский. Бельмондо показывал приемы карате официантам. Невеста была в восторге. Когда гости расходились, они обнаружили у дверей заплаканного Адриано Челентано. У него не было приглашения, и его не пустил стоявший на часах комиссар Каттани. Только любовь способна творить такие чудеса! 1981 Неудачный ребенок Продавец Палуев вошел в вестибюль родильного дома и направился к окошку справок. — Скажите, — робко спросил он, — как Настя Палуева? Она еще не родила? Справочная девушка парилась в бумагах и казенным голосов сказала: — Поздравляю. У вас — девочка. Вес — три кило двести, рост — 48 сантиметров. Состояние хорошее. Палуев озабоченно улыбнулся. Отошел, почесал в затылке, потом опять приблизился к окошку. — Девушка, — сказал он, — а нельзя ли заменить? Понимаете, мне не очень подходит размер. — Кого заменить? — Ну, девочку. Размер уж больно маловат. Мне хотя бы грамм на триста больше и длиннее сантиметров на пять… — Вы что, товарищ, ненормальный? — Я понимаю — трудно. Но, может, вы поищите? На складе или на базе? Вдруг завалялась? — Вы шутите? — Ах, да какие шутки… Вы знаете, вообще-то мы с Настей хотели мальчика. Чтоб был такой Васька, бутуз, с голубыми глазами. Я б с ним в походы ходил, плотничать научил бы… Может, сделаете? Мне не к спеху. Я могу и в конце месяца зайти. — Отойдите, гражданин. Бред какой-то несете, — и девушка сердито зашелестела бумагами. Палуев вздохнул и участливо спросил: — Что, тяжело? Много брака? Я ведь, в случае чего, могу и с нагрузкой взять. Вы не сомневайтесь. Лишь бы парень был, 3700 или 3500, на худой конец. Тут в вестибюль упругим шагом вошел еще один посетитель. — Ирочка, ну что, все в порядке? — интимно спросил посетитель, пригибаясь к окошку. — В порядке, — улыбнулась девушка. — У вас мальчик. 3800, рост — 58. — Глаза голубые? — Голубые. — Огромное спасибо, милая. Я вам так благодарен! Посетитель протянул девушке огромную коробку конфет и пошел к выходу, сочась благополучием. — Господи, и всего-то за одну коробку… — прошептал Палуев и, стиснув зубы, зашагал к ближайшей кондитерской. 1982 Кто нашел часы? (Подсмотрено на доске объявлений в студенческом общежитии)