– И что надо сделать, чтобы его поднять? – злился он. – Ну… Придумай что-нибудь… Но богатой фантазией Вадим не отличался. Настолько богатой, чтобы ее понять. Уяснил лишь, что его жена – настоящая женщина, признанная красавица со всем, что к этому прилагается. Постоянное кокетство, тонна дорогой косметики, густой запах французских духов, море очарования и бездонный колодец стервозности. Вадим был наслышан, что мужчины убиваются по таким вот стервам, и знал, какая на самом деле дрянь его жена, но поделать с собой ничего не мог. Вот и сейчас он уже посмеивался над ее очередной проделкой, а через неделю вновь будет сходить по ней с ума. И никакая Олеся Элю, то бишь Элеонору, не заменит. Неудивительно, что бывшая подцепила богатого мужика. С такими талантами – как делать нечего. А хорошо было бы встретиться с ее новым мужем, посидеть за щедро накрытым столом, выпить водочки и, заглянув ему в глаза, ласково так, но с издевочкой спросить: «Парень, ты ведь понимаешь, во что вляпался?» Что бы Вадим ни делал, мысли вновь возвращались к ней. А воробышек сидел рядом, притихший. Они уже мчались по Кольцевой. Скоро будет поворот на трассу Дон, по которой лежит их путь на юг. Повернули. И тут он не выдержал: – Что молчишь? – Вы переживаете. – О ком? О ней, что ли? Много чести! – Но вы слишком быстро едете. Да, он гнал машину, пытаясь опьянить себя скоростью и забыться. И потом: много времени потеряно. Надо наверстывать. – Послушай, – Вадим покосился на нее. – Давай на ты, а? Раз уж мы все решили. – Хорошо, – послушно кивнула Олеся. И добавила: – Ты слишком быстро едешь. – Эх, Олеся, не боись, я ведь столько поколесил по Москве! Да и за ее пределами бывать приходилось. Работаю экспедитором на одной малоизвестной фирмочке. Квартирка своя. Правда, однокомнатная, на первом этаже, заливают, черти! Это я о соседях. Зарплата не бог весть, по московским меркам, но на жизнь хватает. Машину вот недавно поменял. Продал свою отечественную развалюху и купил почти новенький «Лансер», – похвастался он. – Через год после того, как жена ушла. Так расстроился, что пить-есть перестал. Очнулся – деньги появились. При ней все улетало в трубу. Никак не мог понять: куда Элька деньги девает? – Она красивая, – грустно сказала Олеся. – Что ж, у красивой бабы два рта? Так, что ли? А может быть, и так. – И после паузы Вадим спросил: – Вот что, по-твоему, надо мужчине, чтобы понравиться девушке? – Девушки бывают разные, – авторитетно заявил воробышек. – Некоторым достаточно заплатить за ночь. – Нет, я про другое, – поморщился он. – Я о порядочной девушке. – Порядочной девушке надо надеть на палец обручальное кольцо. Он чуть не рассмеялся. А девица-то не так глупа! Логически мыслит. Надо бы сбить ее с толку: – А если без кольца, но с порядочной? Как понравиться такой девушке? – Надо найти такую девушку, которой вовсе не надо нравиться. Рядом с которой можно быть самим собой. Это же так просто. Что, получил? Вот тебе логика двадцатилетней девчонки, едущей на юг с мужиком, с которым она познакомилась три часа назад! Новое поколение выбирает «Пепси». Интересно, а напиток «Байкал» ее не устроит? Вадим усмехался тайком, ибо против ее девчоночьей логики у него был жизненный опыт и пять лет брака с Элеонорой. Вот наступит ночь, и он ей покажет, кто в доме хозяин. – Как у тебя с мужчинами? – спросил он, стараясь не смотреть на Олесю, чтобы не спугнуть. – Меня домой провожает однокурсник. Из Академии. Но он мне не нравится. – Провожает куда? До подъезда, до дверей квартиры или выше? – Выше у нас чердак. – Ха-ха! И что с чердаком? – На двери висит замок. – Олеся упорно делала вид, что не понимает, о чем это он говорит. – Все с тобой понятно, – вздохнул он. – Ах, Олеся, Олеся! Мальчик провожает девочку, а девочка говорит, что мама с папой не велят. Черт меня дернул связаться с ребенком! – А Эля от тебя ушла. Значит, не в сексе дело. Да она с зубами! А если он остановит машину и высадит ее сейчас на трассе? Что она будет делать без денег, со своим двадцатилетним жизненным опытом и чердаком, на котором висит замок? А сам-то он другим был в двадцать лет? До Эльки ведь ни разу, никогда, ни с кем! Тоже хорош. Достает девчонку. И Вадим примирительно сказал: – Давай не будем ссориться, Олеся. – Хорошо. Я больше так не буду. Первая ссора – первый мир. – Ты есть хочешь? – Нет. – Я тоже. Давай без остановки километров этак триста махнем, а? Если куда-нибудь захочешь – скажи. Я приторможу. Девушка кивнула. Они надолго замолчали. Когда Вадим вновь посмотрел на свою соседку, то увидел, что девчонка задремала. Пусть ее поспит. … Эльке тоже было двадцать, когда они познакомились. Она жила в студенческом общежитии и уже тогда казалась ему настоящей женщиной. Королевой, которые не говорят – повелевают. Он был на три года старше, но смотрел своей избраннице в рот. Еще два года Эля тянула, не говорила ни «да», ни «нет» на его предложение о замужестве. И только когда она окончила институт, согласилась подать заявление в ЗАГС. Как понял Вадим, от безысходности: деваться-то ей было некуда. Не расхватали лимитчицу, замуж, кроме него, никто не позвал. А у него как-никак своя квартира. Жена всегда оставалась для него загадкой. Элеонора даже фамилию его взять отказалась, словно уже тогда планировала сбежать. А Вадим был настолько влюблен, что согласен на все. Что ж, пять лет вместе прожили. А фамилия Богатырева ей действительно не пригодилась. … Когда они вышли из ЗАГСа чужими уже людьми, бывшая жена предложила Вадиму отметить знаменательное событие, поехать к нему. Отметили. Вспомнив об этом, Вадим невольно усмехнулся. Если это не любовь, то что? А до того? Через полгода после того, как Эля окончательно ушла от него и съехала на другую квартиру, бывшая позвонила, предложила встретиться. Потом снова исчезла на полгода, потом опять позвонила… Чтобы потребовать развода, а потом «отметить» это событие. И вчера вдруг опять звонок! Приезжай, соскучилась. Еле денег успел занять, чтобы прокатить бывшую жену на юг. Вот характер! Выходит, что раз в полгода у нее случается приступ нежности. К нему. Сама загадочность и непредсказуемость. Почему же она сразу не выскочила замуж за какого-нибудь нового русского? Видать, на дороге они не валяются. А жена все ждала, искала, не теряла надежды. Потому и детей от Вадима рожать отказалась. Берегла свою матку для денежного мешка, какого-нибудь буржуя. Может, уже ребенка ждет. Он представил Элю беременной и чуть не рассмеялся. Не ее это. Вадим так задумался, что и не заметил, как они проскочили двести километров. Первая гроза Здесь, за двести километров от столицы, было чуть теплее, но зато темнее. Казалось, что все облака, какие только есть, скапливаются именно в этом месте и дальше уже ни шагу. На юге должно сиять солнце, а это – невидимая небесная граница, главный форпост летней грозы. – Гроза будет, – подтвердила Олеся. Она проснулась и теперь внимательно следила за дорогой. Вадим и сам подумал, что будет гроза. Он глянул на приборную доску, где были часы, и сказал: – На ночлег остановимся ближе к полуночи. Хотя бы половину пути надо проехать сегодня. Жаль, что на старте задержались. Олеся покосилась на стоящий у дороги щит и напряженным голосом сказала: – Двести сорок семь километров. – Да, двести сорок семь километров от Москвы. В темпе едем. Скоро будет двести пятьдесят. Ты чего-то боишься? – Грозы боюсь. С детства. Может быть, остановимся, переждем? – Лешонок, ты чего? – Это вырвалось у Вадима непроизвольно: Лешонок. Сложилось из двух слов: «Олеся» и «леший». Тот самый, который живет в лесу. Почему-то городок, из которого она приехала, ассоциировался у Вадима, коренного москвича, с образом «тундра непроцарапанная». – Не боись! Ну, сверкнет, громыхнет, и что? Мы ж на машине! – А если в нас молния ударит? – Загоримся, что ли? Ерунду не говори, – рассердился он. – Ой, смотри! Буква «Р» на знаке! – Стоянка скоро. – Давай остановимся? – В кустики, что ли, захотела? Олеся невольно зарумянилась и кивнула. Он тоже хорош! Давно надо было остановиться, выпустить девчонку подышать. – Может, потерпим до кафе? Подкрепиться бы. И руки помыть. – Нет, сейчас. Я хочу, – тихо, но настойчиво сказала она. Вадим кивнул и сбавил скорость. На краю заасфальтированной площадки, куда они вскоре свернули, почти у самого леса стоял такой же белый «Лансер». Новенький. Вадим невольно рассмеялся: – Смотри-ка! Сестренка! Причем родная! И номера московские. – Он пригляделся и присвистнул: – Надо же! Номер почти такой же. Только у моей тачки последняя буква «О» и семьдесят семь, а у той – «С» и девяносто девять! Бывает же такое совпадение! Чудеса! Тоже, должно быть, на юг люди едут.