Давидян! Я с ним вчера переспала! Причем со смаком… Кстати, сейчас я лежу именно в его спальне, на его кровати, и укрываюсь его же теплейшим покрывалом. Быстро оборачиваюсь на другую сторону, однако там никого. Видно, Рафаэль уже встал и пошел по своим мужским делам. За окном еще темно, но справа на прикроватной тумбе горит ночник. Оглядываю комнату, вспоминая в мельчайших деталях, что мы тут вчера творили. А творили мы такое, что мои щеки моментально начинают гореть от стыда. Впрочем, довольно скоро гореть начинает и все лицо. – Мама дорогая, – охаю я и с головой накрываюсь одеялом. Как только это делаю, слышу звук открываемой двери. Осторожно выглядываю из-под одеяла и вижу в дверном проеме закутанного в халат Рафаэля. У него все еще влажные волосы, видно только что из душа. Он широко мне улыбается. Чему-то там радуется, гад паршивый. – Проснулась? – спрашивает он, подходя к кровати. – Как ты, солнце? Как я? Нормальный такой вопрос! А как я еще могу быть после всего, что он со мной сделал? ОТВРАТИТЕЛЬНО! Затащил в свою берлогу, наглым образом объездил по-всякому, да так, что у меня теперь все болит… Как только эта мысль приходит мне в голову, тут же вспоминаю, как в определенный момент сама оказалась сверху и тоже скакала на нем как сумасшедшая. С превеликим удовольствием, даже при этом пошло постанывала. Я скакала на Давидяне! Нет, ну ни фига себе! Мои щеки из красных превращаются в пунцовые. Все, я умру от стыда под этим самым одеялом. – Кристина? – Давидян подходит к кровати почти вплотную. – Все хорошо? – Ага, супер, – пищу не своим голосом. – Тогда ладно, а то я уже заволновался, – говорит он. А потом и вовсе совершает противоправное действие. Наклоняется ко мне, наглым образом отодвигает от моего лица одеяло и пытается поцеловать. Я, понятное дело, отворачиваюсь, и он попадает губами в щеку. Но разве его это останавливает? Он с удовольствием целует и щеку, причем явно стремится продлить момент. – Вкусненькая моя, – говорит он с усмешкой. – Крис, вставай уже, скоро проснутся близнецы. Я пойду пока поставлю кофе. И хватит смущаться. Ну переспали, что такого… С этими словами он проводит пальцами по моей макушке, поглаживает, прямо как собачку. И уходит! Я тут же вскакиваю с кровати, заворачиваюсь в одеяло и принимаюсь искать свою одежду. Параллельно пыхчу как закипающий чайник. Что он там сказал? Переспали, что такого? Действительно, что тут такого? Для него это наверняка обычное дело. Небось, прямо как Максим, он только и делает, что скачет с девки на девку. А я так, удачно подвернулась под руку. Я без труда нахожу джинсы, футболку – они валяются на полу. С лифчиком выходит сложнее. Товарищ Давидян зашвырнул его зачем-то аж за кресло. А вот трусы… Они вообще под кроватью! Когда достаю их, долго пялюсь на белое кружево. Они разодраны в трех местах! Чем он их с меня стягивал? Зубами? Обалдеть не встать. Быстренько одеваюсь, сую трусы в карман джинсов и спешу в ванную. Долго стою над раковиной, умываю лицо холодной водой в попытке смыть с себя жуткий стыд. Но когда вода помогала в таких делах? Тщательно чищу зубы, чтобы убрать вкус вчерашней ночи, но даже это не особенно получается. Я выхожу из ванной, как раз когда в коридоре один за другим появляются дети. – Мама, хочу кушать, – ноет Таня. – Не хочу чистить зубы, – это уже Саша. – Можно я сегодня в школу не пойду? – просит Ева. А за ними показываются Артур с Тиграном. Умыв и одев всю честную компанию, я приглашаю детей за стол. Рафаэль достает хлопья, предлагает сегодня не париться с завтраком и залить их молоком. Я так некомфортно себя чувствую, что соглашаюсь даже на это. Плюхаюсь на стул, получаю из рук Рафаэля чашку кофе. Ароматный какой, зараза! Делаю глоток и убеждаюсь, что кофе не только обалденно пахнет, но и на вкус очень даже ничего. Впору поблагодарить хозяина дома, но я не делаю этого, сижу и молча наблюдаю за тем, как он рассыпает хлопья по тарелкам, заливает их подогретым в микроволновке молоком. Только-только дети рассаживаются за столом, как раздается беспокойный голос Евы: – Мамочка, что с твоей шеей? Ты ударилась, да? У тебя синяк! Со мной вчера много чего случилось, но вот шеей я точно не стукалась. – Где? – настороженно спрашиваю. Ева подходит, осторожно указывает пальчиком на левую сторону шеи ближе к затылку. Я ставлю кружку, спешу в ванную. Когда оказываюсь у зеркала, поворачиваю голову и действительно вижу здоровенный синяк, который, впрочем, очень похож на засос. – Вот это да-а-а, – тяну на выдохе. И тонального крема у меня здесь нет. Резко оборачиваюсь, когда слышу шаги. В ванной показывается Давидян. – Кристин, все хорошо? – Он явно обеспокоен. – Обязательно было это делать, да? – возмущаюсь тихо и поворачиваюсь к нему левой стороной. Ведь понятно же, что засос – его губ дело. Я-то надеялась, он как-то извинится, но вместо этого Давидян лишь улыбается. Рад, что оставил на мне отметку, что ли? Или, того хуже, сделал это специально? – Ты еще свою грудь не видела, – нагло ухмыляется он. Посмеивается и уходит очень собой при этом довольный. Нет, он просто невозможен. Похоже, Давидян всерьез гордится всем, что между нами произошло. Гад, нахал и сволочь! Обалденно сексуальная, эротичная, нежная… Ненавижу! Прибила бы… Быстро запираю за ним дверь, поднимаю футболку, лифчик, разглядываю грудь. И там засосы! Но их-то никто никогда не увидит, а вот шея – другое дело. Как я так на работу пойду? И зачем Давидян все это со мной провернул? Ему спать не с кем, что ли? Глава 37. Далеко идущие выводы Кристина Я оглядываю спящих детей, внимательно присматриваюсь к каждому из десяти подопечных детского садика. Хочу понять, вправду спят или кто-то симулирует. Их на дневной сон еще попробуй уложи. Киваю сама себе, убедившись, что действительно спят, и тихо выхожу из комнаты.