Кристина Я поднимаюсь с детьми в квартиру Давидяна, мучимая смешанными чувствами. С одной стороны, не терпится его увидеть, с другой – понять почему. Еще этот сюрприз… Что можно подарить девушке белого или бежевого? На ум приходит одно – цветы. Но ведь они бывают и красные, и розовые. Да и потом, глупо предполагать, что он вдруг захочет подарить мне цветы. У нас же не романтические отношения. Да? – Привет, – говорит Рафаэль с порога. Даже не дождался, пока я позвоню в дверь, похоже выглядывал нас в глазок. Давидян стоит в дверях, в отглаженной рубашке и джинсах, причесанный, гладко выбритый, свежий как огурец. Главное – с улыбкой от уха до уха. С чего бы он так радовался нашему появлению? К слову, у него в руках ни одного цветочка… Что и требовалось доказать. Я, похоже, напридумывала себе что-то совсем нереальное. – Давайте, давайте, живее, – торопит он детей. Зорким взглядом следит, как они разуваются, а потом зовет: – Девушки, за мной. – Все, что ли? – спрашиваю настороженно. – В частности мелкие. Ну и ты, конечно, – Рафаэль загадочно улыбается. Мне хочется фыркнуть. Надо же, и меня пригласили за компанию, радость-то какая. А сюрприз-то, похоже, для девочек. Ведомые любопытством, мы идем за ним по широкому коридору. Очень скоро оказываемся в его кабинете. Вчера Рафаэль провел краткую экскурсию по квартире, и я запомнила эту комнату как его личную, неприкосновенную. Даже близнецам сюда было нельзя. Оставленная в деловом стиле, она вмещала в себя массивный деревянный стол, удобное кресло, кожаный диван. Сейчас же ни стола, ни дивана в комнате нет. Вместо офисной мебели вдоль стен стоят нежно-бежевые кровати с милыми маленькими подушками всевозможных форм – от сердечек до конфет. – Саша, Таня, – зовет Рафаэль моих близняшек. – Вот ваши кроватки для маленьких принцесс. И действительно, милые детские кровати очень напоминают ложа из мультфильмов, даже изображения корон на изголовьях – и те наличествуют. Я понятия не имею, сколько Рафаэль за них выложил, но то, что немало, – факт. Третья кровать уже для подростка. Стильная, с толстым матрацем, украшенная пушистым розовым покрывалом, она разительно отличается от других. – А это тебе, Ева, – Рафаэль гордо ведет рукой в ту сторону. В этот момент в комнату залетают близнецы Давидяны. – Новые кровати! – орет Артур. И, как есть в уличной одежде, запрыгивает на ложе Евы, принимается прыгать как сумасшедший. – Улааа! – вторит ему брат. – Классные, – визжат от восторга мои близнецы и бегут к своим кроватям. Пацаны, видя, что подружек заинтересовали другие плацдармы для прыжков, спешат слезть и норовят забраться на новые трамплины. – Помяли одеяло! – восклицает Ева. И бежит со всех ног к своему спальному месту, любовно поправляет его. Потом плюхается на кровать спиной и мурлычет от удовольствия. – Завтра доставят для них столы, стулья, – начинает перечислять Рафаэль, обращаясь ко мне. – Еще шкаф заказал, качественный. Девочкам ведь надо для нарядов, так? Когда ты выбрала беж, я все заказал в одном цвете. Жаль, в магазине было только два варианта готовой мебели. Девочкам бы, конечно, лучше розовый, но его нужно было ждать… Эй! Ты чего щиплешься? Да, да. Я слушала его, слушала, а потом со всей дури ущипнула за бок. Ибо Рафаэль настолько был увлечен разговорами про мебель, что даже не заметил, как у меня от всего этого вытянулось лицо. Хватаю его под локоть и тяну в коридор. Уже тут спрашиваю, сощурив глаза: – Раф, объясни, пожалуйста, за каким фигом тебе понадобилось покупать для моих дочек кровати? Я при всем желании не могу понять твоих мотивов. – Как это за каким фигом? – тут же оскорбляется он. – Девочкам нужны комфортные условия. Пока суть да дело, я могу обойтись без кабинета, решил выделить им комнату. В самом деле, ты же не хочешь, чтобы они все время спали на матраце, правда? Оно-то, конечно, так. Мне и в страшном сне не снилось, чтобы мои дети все время спали на надувном матраце, пусть он у Давидяна огромный, удобный. Но мы ведь здесь ненадолго, так к чему меблировка? К тому же, прежде чем покупать детям что-то настолько дорогое, неплохо бы спросить у матери. Ну это так, в порядке бреда. – Тебе деньги девать некуда? – продолжаю возмущаться. Однако мое восклицание лишь еще больше оскорбляет Рафаэля. Он хмурит брови и спрашивает: – Почему я не могу покупать необходимое твоим дочкам? Хочу напомнить, одна из них моя! – Вот ей бы и покупал, – развожу руками. – А остальные что? Должны быть как сбоку припеку? Они же дети! Тем более девочки, как я могу их обделять? Рафаэль говорит это с доброй долей праведного гнева. Как будто я, такая ужасная горе-мать, решила оставить дочек без всего, и краюшку хлеба для них пожалела. Неожиданно это меня очень трогает. Надо же, как бывает. Родному отцу плевать с высокой колокольни, как и где спят девочки. А вот Рафу, похоже, есть дело. Хотя мне все равно непонятно, какой в этом всем смысл. Уже скоро будет заседание суда о разводе. А потом мы с девчонками съедем к себе. Зачем покупать мебель ради нескольких дней? В худшем случае недель. Ему вправду больше некуда было потратить деньги? Впрочем, у состоятельных людей свои причуды. А то, что у Рафаэля полно причуд, – это даже не вопрос. – Хорошо, хочешь обставить для девочек комнату, ради бога, – машу рукой. – Но раз ты такой богатый, чтобы одаривать гостей дорогущей мебелью, мне где прикажешь спать? Мне-то ты кровать не купил. Почему? Я, между прочим, тоже женского пола. В этот момент замечаю, как у Рафаэля слегка перекашивает лицо. Он спрашивает сердитым голосом: – Женщина, а чем тебя не устраивает моя кровать? Она, между прочим, с ортопедическим матрацем и подходящих размеров. Твое место там. Я стою, смотрю на Рафаэля, хлопаю ресницами как последняя дурочка. Понять не могу, это он всерьез про предложение спать в его кровати или у него такой элитный юмор? Впрочем, для шуток у него слишком серьезное лицо. Давидян сводит брови у переносицы, буравит меня взглядом. При этом опирается спиной на закрытую дверь в кабинет, где мы оставили детей. Я судорожно закашливаюсь, спрашиваю хриплым голосом: – С чего ты решил, что я буду с тобой спать? Он выглядит искренне удивленным, даже морщит лоб. – Тебе что, вчера не понравилось? – интересуется он. – Я так понял, все прошло хорошо… Закусываю губу, на миг мыслями возвращаясь в то безумство, которое между нами творилось. И стыдно, и сладко вспомнить. Но мы же вчера все обговорили, он не помнит разве? – Мы договорились, что это будет всего раз, зачем ты сейчас… – пытаюсь воззвать к его разуму. – Стоп. – Рафаэль выставляет вперед ладонь. – Это ты договаривалась. Я ни о чем таком с тобой не говорил. И не поддерживаю эту твою идею.