У меня сейчас нет желания даже жить, потому что нет причин это делать. Я неудачник в любви, обжигался очень часто, стал посмешищем среди друзей и мишенью для женщин. Клоуном, на которого делают ставки. Я не чувствую себя мужчиной, не знаю, кто я сейчас и не понимаю, что могу. Словно все эти женщины, число которых уже давно перевалило за сотню, выпили из меня всю силу, оставив бесхребетным придурком, который только и предлагает им жениться. Это убивает и так гадко отравляет меня, что пришлось исчезнуть. Не дать себя унизить ещё больше, ведь когда я развожусь, то каждая из моих бывших жён считает своим долгом рассказать, какой я хреновый муж. А потом насмешки, и я, поддаваясь им, ищу новую жену, и так по кругу. Но что-то случилось внутри вчера. Не смог спать, а щемящее чувство в сердце призвало меня сюда. Не знаю, как это объяснить, но я должен быть сейчас здесь. В Саванне. Мне тридцать, а я боюсь выйти из комнаты после душа и бритья. Боюсь встретиться с вопросами, на которые не знаю ответов. Боюсь даже посмотреть в глаза сестре и Скоту, потому что ещё до конца не осознал, что я добрался до их дома и нагло влез в их жизнь. Им без меня было намного лучше, по поведению Джесс всё понял, но мне этого принимать не хочется. Не хочется принимать такой итог, но на сегодня я полностью выжат, раздавлен той жизнью, которой поклонялся. Сквозь сон слышу неприятные звуки, которые уже медленно, но верно разрушают влажную оболочку из дремоты. Распахиваю глаза и, моргая, привыкаю к темноте вокруг меня. Нет… мой пентхаус наполнен светом, там не бывает так жарко. И тут же вспоминаю о том, что я у сестры. Что-то наподобие бульканья, а затем кашель раздаётся из ванной комнаты. – Джесс, – испуганно подскакиваю и распахиваю дверь. Мне плевать, что я в одних боксерах, моё сердце так быстро набрало обороты, что сейчас готово буквально разлететься на миллион мелких осколков. Взглядом нахожу девушку, вытирающую рот туалетной бумагой и, шатаясь, выпрямляющуюся на ноги. Нажимает на кнопку, а я закрываю глаза, не желая видеть этот вульгарный, отвратительный вид. – С каких пор… ик… с каких пор тебе разрешено вламываться в мою спальню? – Пьяно тянет Джесс, отбрасывая спутанные и влажные волосы за спину. – Это не твоя спальня, Джесс, это ванная. И я живу теперь рядом с тобой, – медленно отвечая, рассматриваю размазанную по губам помаду, алые капилляры в глазах и совершенно неподобающий вид для восемнадцати лет. – Фу, меня сейчас снова стошнит, – кривясь, идёт к своей двери, шатается, ещё немного и рухнет. – С каких пор ты так много пьёшь, что едва стоишь на ногах, Джасмин? – Шепчу я, шокированный увиденным. – С каких пор ты так противен, что вызываешь у меня желание только блевать, Флинт? – Передразнивая меня, хлопает дверью. Мой рот сам приоткрывается от такого обращения. Чёрт, это не моя конфетка. Это незнакомая мне девушка, которая ведёт себя ужасно. И Зои это позволяет ей? Позволяет ей возвращаться в таком виде домой? Закрывая дверь, вхожу к себе в спальню и направляюсь в коридор, чтобы немедленно обсудить это с сестрой. Да как так можно? Ей восемнадцать, всего восемнадцать! Иду к комнате сестры и прислушиваюсь. Там тихо, наверное, они уже спят. Мне не хочется их будить, но злость, желание немедленно оттаскать за волосы Джесс перебивает стук сердца. Нажимаю на ручку, но затем сразу же, её отпускаю. Завтра. Обговорю с её родителями это завтра, потому что не позволю этой девочке так с собой поступать. Она не понимает, что губит себя алкоголем. Про него я тоже могу многое рассказать, и к чему приводят подобные вечеринки. Так я женился в третий раз, и это был мой самый быстрый брак за всю жизнь. Не более суток. И в таком состоянии ею же могут воспользоваться. Да, неужели, она настолько глупая, что не понимает этого? Именно алкоголь становится причиной насилия, а Джесс эффектная девушка. Особенно когда одета так доступно. Возвращаюсь к себе в спальню и падаю на кровать. Моё ли это дело? Могу ли я, вообще, давать советы по воспитанию детей, если сам себя воспитать не могу? Но, чёрт побери, это моя племянница! И я люблю её, волнуюсь за неё, и пока я здесь хочу понять, что произошло за то время, пока меня не было. А я разберусь во всём, тем более Зои и Скот улетают, оставляя меня с ней. Я приведу эту девочку в чувство, и хотя бы не буду думать о том, что у самого жизнь – пустое место. Глава 2 Спускаюсь на первый этаж, полный решимости начать серьёзный разговор, который прокручивал в голове всю ночь. – Доброе утро, Флинт, – первым меня встречает Скот, немного раздавшийся вширь, но такой же, добродушный, как и раньше. Подходит ко мне и, обнимая, ударяет по спине. – Рад тебя видеть, парень. И мне жаль, что так получилось с твоей пятой женой, – мягко улыбается мне и указывает рукой на стол, где пьёт чай сестра. – Я тоже, но ночь у меня выдалась сложной, – сурово произношу и опускаюсь на стул. – Влажность и жара. Забыл уже? – Смеётся Зои и пододвигает ко мне пустую чашку и стопку оладий. – Нет. Ночью я видел вашу дочь, – смотрю, то на удивлённого Скота, севшего рядом со мной, то на сестру, приподнявшую брови. – И? – Спрашивает Зои. – Что и? Ты хоть знаешь, что она пьёт, и её тошнило? Она выглядит как шлюха и одевается ужасно. Как вы это допустили? – Зло шиплю я. – Ах, это. Ну и что? – Расслабленно пожимает плечами Зои. – Как ну и что? Она пьёт! Ей восемнадцать, и она пришла в три утра домой, едва стоя на ногах! – Ударяю кулаком по столу и вскакиваю. – Но она же вернулась домой. И вспомни себя в этом возрасте. Ты похлеще выглядел, – напоминает Зои. – Это я. Я мужчина, а она девчонка! Вы что, совершенно с ума сошли, раз позволяете такое ей? Скот, чёрт возьми, ты-то как на это спокойно смотришь? Тебе не думается, что она там не только пьёт? – Кричу, как помешанный, ещё больше раздражаясь от их ничего, не выражающего вида. – Флинт, успокойся. Да, моя дочь выпивает, но не совершает ничего предосудительного. Она возвращается домой, и уже, к твоему сведению, отправилась гулять с подружками. И выглядела она нормально. Так что я не переживаю, как и Зои. Это пройдёт. Главное, чтобы наша дочь доверяла нам. Мы знаем, где она была и с кем была, что она пила и сколько, – с улыбкой отзывается мужчина. – Да вы полоумные! А если её изнасилуют, когда она пьяна? На ней и так были вчера клочки одежды! Не понимаю, как вы можете быть такими… такими противно спокойными, – кривлюсь от отвращения, прокручивая в голове картинки ночи. – У нас небольшой городок, Флинт. И преступность не такая, как в Нью-Йорке. Всех ребят, с которыми она встречается, мы знаем. Даже скажу больше, мы выписали ей таблетки от беременности в шестнадцать. Она не девственница, и мы не против. Она думает головой, о том с кем спит, – от этого заявления Зои мой рот приоткрывается, и я оседаю на стул. – То есть вы поощряете её раннюю сексуальную жизнь? – Ужасаюсь им. – И тыкает нам в это человек, который никогда не отличался стабильными отношениями. Занятно, Флинт, но нет, мы не поощряем, но не препятствуем изучению своего тела. Джасмин уже молодая женщина. И лучше было бы, чтобы она травила себя тем, что ей не подходит? Или, вообще, скрывала от нас это? Нет! Не учи меня воспитывать моего ребёнка, особенно, девочку, о которой ты ни черта не знаешь! Следи за собой! – Зои со стуком опускает чашку, отчего она трескается, и вылетает из столовой. Шумно втягиваю в себя воздух и перевожу яростный взгляд на Скота, качающего головой. – Ладно, она потакает ей, потому что боится потерять связь с неродным ребёнком. А ты? Неужели, тебя это ни капли не трогает? – Шиплю я. – Трогает, Флинт, но иначе нельзя. Ты не знаешь, какой характер у Джасмин. Безумный и тяжёлый. Если она что-то хочет, она это сделает, вне зависимости от разрешения… – Но это не повод давать ей такую свободу, – перебивая его, возмущённо фыркаю. – Повод, – закрывает глаза на секунду, а когда уже смотрит на меня, то вижу мучения, сожаление и усталость. – Мы пытались совладать с ней. В четырнадцать, когда ты женился во второй раз, а Зои решила приехать на твою свадьбу, она поругалась с ней снова. Она тоже хотела, но её поведение было неадекватным. То она улыбалась и смеялась, то, когда упоминали тебя, становилась мегерой. И мы опасались, что Джесс сможет натворить нечто ужасное в церкви. Зои запретила ей лететь, как и я. Тогда же она сказала, что поедет на вечеринку к своему парню, это мы ей тоже запретили. Я остался с детьми здесь, но не уследил за ними, пахал в столярной мастерской день и ночь. Джесс оставила дома Карвера и исчезла. Я думал, что она спит у себя, но утром мне позвонили из участка и сообщили, что её поймали в нетрезвом виде за рулём. Мало того, она чуть не погибла, когда вписалась в ограждение. Я позвонил Зои, она была как раз на церемонии, поэтому она уехала. – Я не помню этого, – хмурясь, пытаюсь вернуться в прошлое, в богато обставленную церковь, но ничего. Только возбуждение от предстоящей свадьбы, волнение из-за опоздания невесты, и даже не заметил, как сестра ушла. Я не думал о ней, не придал значения, и теперь слушать это крайне неприятно. – И я не виню тебя, Флинт, но с того момента и после долгого разговора с Джесс, мы решили, что даём ей свободу, а она должна доверять нам и рассказывать всё. Нет, мне не хочется, чтобы моя дочь познала боль и разочарование раньше времени. Но иногда, кажется, что она уже всё знает, и ничто её не тронет. Она прекрасная девушка, и ограничивать её нам страшно. Откидываюсь на спинку стула и пытаюсь всё уложить в голове. Чёрт, я, действительно, ничего не знаю больше о Джасмин. Всё, что было в прошлом, исчезло. Я изменился полностью, и сейчас в тупике. А она может повторить мои ошибки, и я хочу оградить её от этого. – Почему? Когда она превратилась из доброго, доверчивого ребёнка в адское пламя из противостояния? – Шепчу я. – В двенадцать. Всё изменилось, Зои говорила, что это нормально. Подростковый кризис, который проживают все дети её возраста. Джесс хорошая девочка, умная и смышлёная. Я волнуюсь за неё, как отец, но доверяю ей полностью, зная, что глупости она не совершит. И у тебя будет время узнать её, пока нас не будет, – с улыбкой произносит Скот и поднимается со стула. – Ладно, не моё это дело, хотя не представляю даже, как с ней общаться. Вчера она была язвой, – кривлюсь от воспоминаний. – Пойми её, Флинт, ты был для неё примером, она всегда защищала тебя, пока ты не забыл о ней. Женское сердце – потёмки, тебе ли не знать об этом, – смеётся он. – Женские сердца – болото, в котором прорастает только грязь. Ты прав, об этом я знаю много. Ведь именно благодаря этим сердцам я стал самым непостоянным вечным женихом, – хмыкаю и поднимаюсь со стула. – У тебя есть время, чтобы понять, как быть дальше. И прошу тебя, Флинт, потерпи со следующей свадьбой. – С меня хватит. Видимо, не мой путь быть мужем и построить семью. Ведь я очень хотел иметь такой же дом, как у вас. Ту же любовь, идти вместе с женой через все преграды, как вы. Ты и Зои стали для меня примером, а я так и не достиг ничего, кроме денег. – Деньги не всегда дарят счастье. Они обесцениваются, хотя грех жаловаться на жизнь. И, зная твой характер и свою дочь, прошу ещё об одном. Не разгромите дом, мы очень долго выплачивали за него, – смеётся Скот, а у меня нет улыбок. Мне стыдно, что даже не участвовал в этом, ведь мог. Мог прислать им денег, чтобы они выбрали что-то больше, лучше, и на всё бы им хватило. Нет, я этого не сделал, потому что мне было на них плевать. – Может быть, вам нужна помощь… или решить какие-то денежные проблемы. Я могу, я ведь богат, Скот, – сдавленно предлагаю ему. – Прекрати, – сурово поджимает губы. – Нам от тебя ничего не нужно, кроме самого тебя. Ты часть нашей семьи, Флинт, и мы всегда рады тебя видеть. Поэтому не упоминай деньги, когда ты с нами. Это обижает нас. Да, мы не так обеспечены, но нам хватает. Хватает, чтобы быть счастливыми. И тебе я желаю того же самого. – Хорошо. Прости, просто я подумал, что смог бы вас отблагодарить за приют моей гулящей души, – горько усмехаюсь и ловлю его задумчивый взгляд. – Ты можешь нас отблагодарить, – кивает он. – Как? – Следи за Джесс, сейчас череда вечеринок после выпускного, и ты будешь видеть её в неприглядном виде часто. Наладь с ней отношения и снова почувствуй себя частью нас. Это было бы прекрасным подарком и благодарностью за нашу любовь к тебе. Идёт? – Я постараюсь не кричать на неё, но не обещаю. То, что я видел, мне не нравится. Хоть и понимаю, что она другая, совершенно непохожая на того ребёнка, что знал. Но поделать с собой ничего не могу. – Возможно, тебя она и послушает. Попробуй, но не доводи её. Поверь, если она начнёт мстить, то все твои жёны покажутся тебе раем, – тихо смеётся Скот. – За что она должна мне мстить? – Удивляюсь я. – Женщинам не нужна причина, чтобы это делать. Всё зависит от настроения. Найди Зои и поговори с ней, она очень нервничает и переживает. Она тоже пока находится в шоке от твоего приезда, как и Джесс. – Конечно, я извинюсь перед ней. Чёрт, Скот, я настолько гадкий для них, да? Они обижены на меня? И… – вздыхая, не могу сказать большего. Сложно привыкать к отношению, которого даже не ожидал. Я ведь думал… блеф, я ни о чём не думал. Вообще. О них точно, как и о реакции на мой неожиданный приезд. – Ты не гадкий, у тебя просто другая жизнь. Ты из Нью-Йорка, там твоё место, а мы простые. Иди, а я пока удостоверюсь, что за наше отсутствие крыша не протечёт, – кивает мне и выходит из кухни, как предполагаю на задний двор. Поднимаю голову и теперь могу убедиться в том, что хоть дом выглядит новым, но в нём много работы, и то, что сейчас капает из крана, подтверждение тому. И я же богат, для меня поменять здесь всё раз плюнуть. Но запрещено. Это приносит с собой некое подобие разочарования. Я лишний. Здесь нет ничего моего, даже семья стала чужой. И причина – это только я. Поднимаясь на второй этаж, слушаю, как немного скрипят половицы. Замечаю открытую дверь слева и заглядываю в неё. – Зои? Рассматриваю спальню Джесс, она осталась такой же, как и ночью. Светло-голубые стены, постель в разных оттенках синевы. Аромат духов и чего-то сладкого витает здесь. На потолке какие-то точки, скорее всего, из-за влажности и постоянной сырости появились. И сейчас удивлённо смотрю на ватные облака, свисающие на тонких нитях. – Джесс мечтает быть дизайнером. Очень многие вещи, которые украшают наш дом – её рук дело. Она отреставрировала бра, делает из старого новое. И даже нашу спальню превратила в нежное подобие небес, – тихий и гордый голос сестры раздаётся рядом. – Это очень красиво, – отвечаю, опуская взгляд на неё, держащую чистое бельё в корзине. – Но решила поступить на экономику. Говорит, что дизайнеры получают мало, и это невыгодно для её будущего. Никто переубедить её не смог, – грустно добавляет она.