Это в Айоридже уже было жаркое солнечное утро, а в Зингсприде – глубокая ночь. Поэтому мой организм отказывался понимать, почему я вытащила себя из постели и иду в душ. Особенно после того, как ночью я чуть не протерла в простынях дырку. А вот нечего было вечером спать, то есть по зингспридскому времени еще днем. Тетка Ленарда оказалась коварна и в довершение к пластинкам от мигрени выпила пару чашек кофе. Не знаю, как ее не переклинило после таких процедур, но заснуть после такого ей не грозило, и племянника она категорически отказалась со мной отпускать куда бы то ни было. Ленард закатил скандал, она уперлась, как дрангхатри в ущелье. Сказала, что Лархарра – другая страна и отпускать мальчика с той, кто не внушает ей доверия, она не намерена. На ее вопли сбежалась половина съемочной группы, Ленард психанул и пожелал ей сдохнуть, после чего заперся у себя в комнате. Меня, разумеется, к нему никто не пустил, я тоже пожелала эссе Мэрдсток всего самого лучшего (мысленно) и вернулась к себе. Попытки Бирека с Геллой вытащить меня в бар пообщаться закончились тем, что я выключила телефон, наглухо запечатала жалюзи и легла спать. За что сейчас и расплачивалась, потому что худшее, что можно сделать после смены часовых поясов, – это спать, когда хочется. – Танни. – Рон по-прежнему стоял за дверями, когда я вышла. Верта уже не было, вторая смена прибыла на работу, а он стоял. – Ты чего спать не идешь? – Хотел узнать, как ты. – Узнал? – Мне почему-то опять стало стыдно. – Всю ночь заснуть не могла. – Мне бы твои проблемы. Я фыркнула и подумала, что мои проблемы Рону точно не стоит примерять на себя. – А завтрак? – спросила я. – Ты уже ходил на завтрак? – Да, мы с Вертом уже совершили набег на местный фервернский стол. – И как? – Вкусно, – порекомендовал Рон. Пару мгновений мы с ним смотрели друг на друга, потом он произнес: – Танни, если понадоблюсь, не стесняйся будить. Хорошо? – Когда это я чего-то стеснялась? Вальцгард улыбнулся и пошел к себе, а мы с заступившим на смену сопровождением – в ресторан. Завтраки у нас были оплачены, обеды и ужины предстояло добывать самим в перерывах между съемками. Сейчас начинался пласт сцен, посвященных первому знакомству Теарин и Витхара: огненный танец с Эрганом. Собственно, трюки были одной из фишек фильма, поэтому мне предстояло ходить по канату, падать в обручи и все такое чудесное. Самое чудесное заключалось в том, что делать это надо было вместе с Гроу и под его чутким руководством. – Танни, иди к нам! – Бирек помахал рукой из-за столика, стоило нам с вальцгардами отметиться в ресторане. – Иду, – сказала я, прикидывая, куда бы удрать. Удирать было некуда. Я пришла в самый разгар завтрака, и все столики были заняты: даже те, где сидели по двое. Ленард жевал булку с таким мрачным видом, словно хотел затолкать ее своей тете вместо кляпа. Гроу с Сибриллой не наблюдалось, без Сибриллы тоже, и меня это определенно радовало. – Там такие рогалики! – выразительно произнес Бирек, кивнув в сторону еды. Столик, который они заняли, располагался у панорамного окна, и вид на Айоридж оттуда открывался просто фантастический. Не знаю, была ли это задумка градостроителей, но каждый следующий уровень высоток с этой стороны был ниже предыдущего. Из-за чего создавалось ощущение лесенки, по которой легко можно сбежать в самый центр – в древний город. Раскаленное небо уже дышало жарой: судя по мощности работающих здесь кондиционеров, такой, что небоскребы не плавились исключительно благодаря огнеупорным материалам. – Рогалики! – напомнил Бирек залипшей мне, а потом кивнул вальцгардам: – Ребята, садитесь. Что вы как неродные-то? «Неродные» остались сурово стоять, я кивнула им и потопала за едой. Стараясь не думать о том, почему нет Гроу, и о том, как он кормит этими самыми рогаликами Сибриллу. Обмакивает их в джем – и кормит. На этой мысли мне захотелось что-нибудь разбить, а поскольку я была в ресторане, пришлось срочно переключаться на другие мысли. Например, как унести все то, что я хочу съесть. Фервернский стол здесь и впрямь был очень крут, и мне хотелось всего. Причем зачастую в совершенно непредсказуемых сочетаниях. Как бекон сочетается со сладкими рогаликами и овощами под очень острым соусом, мне еще только предстояло узнать, зато в присутствии вальцгардов явно была своя польза. – Ребят, сок, – сказала я. – И кофе. И мороженое. И вафли. И, пожалуйста, сырный соус к ним. – Вафли сладкие, – заметил вальцгард. – Я знаю, – ответила я и гордо выдвинулась вперед со своей добычей. – Вау! – сказала Гелла, когда тарелка приземлилась на стол, а я – на стул. – Ты на самом деле все это съешь? – Это еще не все, – сказала я, и в этот момент вальцгарды донесли остальное. Бирек с Геллой переглянулись. – Не знай я ситуацию, Танни, сказал бы, что ты беременна. Я чуть не поперхнулась соком, но, надо отдать мне должное, не поперхнулась. – Заедать стресс – не лучший вариант, – выразительно произнес стилист. – Не лучший, но это вариант, – хмыкнула я. – Как спалось? – Никак, – мрачно заметила Гелла. – А мне потрясающе! – воскликнул Бирек. – Просто надо уметь договариваться со своим организмом, девочки. Теперь переглянулись мы с Геллой. – Что? – Он сдул падающую на лоб прядку. – Ничего. Я просто подумала, как можно договориться с организмом, если хлебнуть слабительного. – Гелла! Руководитель гримерной команды вскинула брови. – Да, милый? – Ты невыносима. – Это я еще только первый день не выспалась. Я смотрела на них и понимала, что губы сами собой растягиваются в улыбке. Странное теплое чувство, которое возникало у меня раньше разве что во время посиделок с Им и ее будущим мужем. Что-то подобное было и в нашей дружной сумасшедшей компашке, но тогда я была несоизмеримо моложе, и чувства были совсем другие. – Танни улыбается, – сказал Бирек. – Ага, – подтвердила Гелла. – Не к добру. – Да ну вас. – Я отмахнулась, но улыбка почему-то стала шире. – Если я сейчас засну на общем сборище в конференц-зале, разбудите? – Тебе не критично, – хмыкнул стилист. – Все равно нам будут вещать о технике безопасности и общих моментах. – Нельзя было перенести ее на попозже? – Нельзя. – Голос Гроу вторгся в идиллию настолько резко, что я чуть не подавилась вафлей с сырным соусом и джемом. – Ладэ. На пару слов. От того, как это было сказано: холодно, жестко, с этим его подзабытым «Ладэ» вместо иглорыцки и бронированного флайса, внутри что-то заледенело. – Да, пожалуйста, – сказала я. – Говори. – Не здесь. – Пара слов, – заметила. – Свободен. Бирек и Гелла уже не улыбались, вальцгарды тоже как-то подобрались, а я плюнула на все это и стала есть. К счастью, тарелка стояла в центре стола, и по ней заподозрить меня в беременности было нельзя – она вроде как на всех. То, что я пару минут назад сгребала с нее все гигантскими порциями в более маленькую, дело десятое. Странно, но у меня даже кусок в горле не застрял, а Гроу обошел стол со стороны окна. Стул отлетел с таким скрежетом, что чудом не врезался в стекло. – Хочешь говорить здесь? Будем здесь. – Он сел, выложив руки на стол. – Откажись от трюков, Ладэ. Замену я уже нашел. Я отложила нож и вилку и подняла на него глаза. – Да, я в курсе. Она такая блондинистая, с тонкими ножками и голосом как у драконицы в период брачного гона. Ноздри Гроу подозрительно шевельнулись, а этот прищур я очень хорошо знала. Вот очень хорошо. – Ты прекрасно поняла, что речь сейчас идет об исполнительнице трюков. – Да, разумеется. – Я промокнула губы салфеткой и потянулась за соком. – Что-то еще? – Ты меня услышала?