– Ну ты же ему не передашь. – Она фыркнула. – А я уже достаточно выпила, чтобы считать это просто нелепой случайностью… упс! – Так что, это правда? – разговоры о Гайере перебил Лимес Фарт, которому предстояло играть Горрхата. Мужчина в теле, если не сказать, толстяк, он был на удивление приятным и просто заряжал всех позитивом. Это неудивительно, учитывая, что в прошлом он был комиком. Если честно, я даже не представляла, как ему удастся передать образ Горрхата, которого в новом сценарии обещали сделать ну очень колоритным и характерным. – Правда – что? – буркнула я в трубочку, и в коктейле возник пузырек. – Танни, не скромничай. – Бирек укоризненно на меня посмотрел. – Я просто сделала так, что нам вернули Лархарру. По залу пронесся дружный вздох. – И ты молчала? – поинтересовался Рихт, пристально глядя на меня. – А ты предлагал мне прийти на собрание с транспарантом: «Сегодня вы все здесь исключительно благодаря мне»? – Вау! – сказала Гелла и ухмыльнулась. Рихт потяжелел взглядом совсем как Даармархский. – Ничуть не меняешься, – хмыкнул он. – Взаимно, – ответила я. – Та-ак, ребят. – Лира нажала кнопку вызова официанта. – Сейчас нам принесут еще веоланского, и я предлагаю выпить за Танни. Кстати, Джамира мне тоже нравится. – Это пока она снимать не начала, – заметил Рихт. Коллектив у нас разделился на два лагеря: на тех, кому Джамира Версон понравилась, и на тех, кто пока не определился. Впрочем, был еще Рихт и несколько энтузиастов, которые испытывали по поводу женщины-режиссера определенный скепсис. – А вы заметили, что имя у нее тоже начинается на «дж»? – фыркнула Лэй-Эсмира. – Это тяжкая участь блокбастера про Ильеррскую. Режиссеры на «дж»… – Надеюсь, характер у нее попроще. – Надейся. Ты же слышала, что она вдохновлялась Гроу. К счастью, вошел официант, и на время все вернулись к обсуждению веоланского. Пока они там все выбирали, мне пришло сообщение от Ленарда: «Гуляете?» «Гуляем», – подтвердила я. «А эта сегодня опять к юристам ездила». «Эта» стало именем нарицательным для эссы Мэрдсток. «И что?» «Судя по тому, что вернулась злющая, – ничего». – Довольный смайлик. «Не провоцируй ее». «Сдалась она мне». «Все равно не провоцируй». «Как скажете, босс». «Чем занимаешься?» «Как – чем?! Ты в курсе, что сегодня отборочный матч на чемпионат мира по гратхэнду?!» «А, то есть ты мне написал, потому что сейчас перерыв и тебе стало скучно?» «Угадала. – Очередной смайлик. – Ну все, я пошел». Нет, нормально вообще, а? «Мебель не забудь посмотреть. Я тебе сбросила три каталога», – отправила, в общем-то уже понимая, что ответа в ближайшее время не дождусь. Кто бы мог подумать, что так сложно заставить подростка посмотреть мебель. Я уже с понедельника прошу его это сделать, а сегодня суббота. – …пойдете смотреть на двойное полнолуние? – Да-а-а! Надеюсь, что в этот день ураган не налетит. – Лира прижала ладони к щекам. – Шесть лет назад, когда оно было в последний раз, у нас на всю ночь зарядили дожди. – А у нас было круто. – Бирек мечтательно закатил глаза. – Между прочим! Знаете примету, что если вместе увидеть Драконий взгляд… – Вы оба станете драконьим ужином. – Гелла! Гелла фыркнула. – То будете вместе всю жизнь, – подвел итог Бирек. – В драконьем желудке… – Гелла!!! – Веоланское! – воскликнула Лэй, когда вошел официант. Темнокожая красавица подскочила, чудом не опрокинув тарелку с салатом на Рихта. – Упс. Прости. – Танни, за себя ты просто обязана выпить. – Сунув бокал с выдохшимся веоланским официанту, Бирек взял новый, в который тут же щедро плеснул пузырьков. – Между прочим, этой бутылке десять лет… – Я ей в матери гожусь. – Очень смешно! За Танни! Нашу смелую и отважную Теарин, которая вернула нам Ильерру… – Без спойлеров, пожалуйста, – хмыкнул Рихт. – То есть… я хотел сказать, Ильеррскую. – Бирек мне подмигнул. – За Танни! – подхватили все. Я вздохнула и, ослепительно улыбнувшись, глотнула вина. Оно действительно оказалось ничего так, с легкой кислинкой и ярко выраженным фруктовым вкусом, правда, ком в горле никуда не делся. Я постаралась проглотить его вместе с вином, и, кажется, мне это удалось. По крайней мере, пузырьки пошли куда надо, сразу стало легче. В частности, получилось доесть салат, который передо мной уныло стоял уже часа два. Потом был еще один бокал и еще. Я даже воодушевилась и съела с общей тарелки сыра и других закусок. – Ребят, я прошу прощения, но я сделаю ЭТО! – Гаффер подхватил пульт дистанционного управления. – Мне жена написала, что рагранцы сейчас продуют подчистую… – Ты болеешь за Рагран?! – Нет! Я просто хочу на это посмотреть! Очень скоро к нему подсела большая часть нашего коллектива, и я в том числе. Никогда бы не подумала, что, совершенно не увлекаясь гратхэндом, можно так яростно болеть за какую-то команду. Я болела за Рагран, который, к слову, достойно отыгрался и сейчас пытался вырваться вперед, чтобы получить возможность попасть на чемпионат мира. Как-то незаметно из зала исчезла Гелла, следом за ней Рихт. Когда они вернулись, расселись по разным концам стола, хотя до этого сидели гораздо ближе. Бирек снова сунул мне в руку бокал с шипучкой, и я выпила за Рагран, потому что они победили. Потом включили новости из Ферверна (в этот раз принимающей страной чемпионата были они), и я поднялась. Правило «никаких новостей из Ферверна» работало все эти дни, и я не собиралась его нарушать. Поэтому смотрела на две луны, которые вот-вот «откроются» вместе, как глаза дракона. Точнее, откроются, а потом быстро разойдутся. «Драконий месяц», в течение которого луны бегают парочкой по небу, подходит к концу. – Там прохладнее, – сказал Рихт, который тоже вышел на балкон. – Да ладно? – Пойдем. Мы сейчас все равно по кофе и расходимся. А новости из Ферверна уже выключили? Я не спросила это вслух, но подумала, и если бы я подумала еще, то осталась бы на балконе. А так вышла под ручку с Рихтом в тот самый момент, когда по визору крупным планом показали Гроу с Сибриллой под ручку. – Новость о помолвке ферна Гранхарсена и ферны Ритхарсон перекрыла даже ожидание предстоящего чемпионата… Не знаю, что она там перекрыла чемпионату, но мне она перекрыла дыхание. Я попыталась вдохнуть: раз, другой, третий – и не смогла. А когда поняла, что не смогу, пока вижу их, опрометью бросилась из зала.