- Андрей Павлович, у нас есть пятнадцать минут, чтобы забыть еще один день. Так что если ты хочешь повторить прошлое утро, нам следует поторопиться. Я закрыла дверь, но ты же помнишь, в каком месте мы работаем - тишина не продлится вечно. Скоро заявится Павлюкин и все испортит своей унылой физиономией. Рита - моя операционная сестра. Чудо, а не девушка. - Андрюш, ну правда, операционная убрана, шовно-перевязочный материал на месте, аппаратура исправна и готова к новому дню. Да пусть Павлюкин только вякнет! Он тебе завидует, если хочешь знать. - Чему? Тому, что у меня есть ты? Так это было твоим решением - работать со мной. - И этому тоже, - я чувствую подбородок на своем плече и слышу смешок. - Но больше твоему вопиющему везению и волшебным рукам. Тому, что он такой же, как все, а ты - нет. У вас у Шибуевых какой-то особый ген в крови, который делает вас уникальными. Вот есть музыканты с уникальным слухом, а есть врачи. Ты Моцарт врачебного дела и мне нравится работать под твоим руководством. Я знаю, что тебя ждет большое будущее. Павлюкин старше, но опытнее только по части интриг, не слушай его. - Рита, тебе точно пора домой. Шесть утра - не самое лучшее время для философских мыслей. - Может быть. - Лучше скажи: ты подготовила для шефа истории болезней, как я просил? На моем столе результат томографии Суконкина - больного из четвертой палаты, сегодня к вечеру мне нужны новые результаты анализов - биохимия крови и печеночный комплекс. Передай сестричкам пусть все сделают и скинут распечатку мне на почту. Хочу знать, к чему готовиться. - На первый вопрос ответ «Да», на второй «Слушаюсь, Андрей Павлович!». Губы греют шею, а я улыбаюсь. Хорошо, когда тебя понимают. А когда понимают с полуслова - почти счастье. - Ты настоящая находка, Ритуля Я вливаю в себя еще один глоток коньяка, делаю глубокую затяжку, но не спешу тушить сигарету о пепельницу Какое-то время задумчиво разминаю ее в руках, думая о парнишке... Прыжок с поезда на спор. Как результат - разрыв селезенки, повреждение внутренних органов, внутреннее кровотечение, многочисленнее переломы и потеря ступни. Первые шесть часов прошли в стабильном состоянии и это обнадеживает. Я сделал все, что мог и даже больше. Мы не Боги, мы люди, но как же дорого обходится нам вмешательство в дела Всевышнего. Сил почти нет. Словно выгорел изнутри или отдал часть собственной жизни. Я поворачиваюсь и Рита тут же подхватывает фильтр губами. Жадно затягивается, размыкает рот, позволяя дыму клубиться у лица. Черт, как же я люблю умных женщин! Она понимает, она все понимает... - Ради тебя, Андрей, я готова встать даже на колени, - улыбается, снимая с себя медицинскую шапочку, сползает вниз и позволяет моим пальцам войти в ее волосы. - Ох, давай без патетики, Заяц, - я помогаю ей расстегнуть пояс брюк. - Просто сделаем это. Мы оба устали, была чертовски сложная ночь. - Смотри, останешься моим должником... - Договорились, - обещаю своей помощнице, а сам думаю о том, чтобы не упустить ничего важного на планерке и предупредить Павлюкина о парнишке. Первые сутки - самые сложные. А еще на горизонте возникла Уфимцева. Почти четыре года не виделись, но голос узнал сразу, как только позвонила и попросила о встрече. Странная просьба, совсем на нее не похоже. Светка. Староста класса. Ухмылка сама скользит на губы. Ну надо же. Моя первая школьная любовь. Мы договариваемся встретиться в центре города, в небольшой кофейне, где подают кофе, горячие круассаны и вкусный вишневый штрудель. В старые добрые времена мы любили здесь собираться нашей компанией и уже отсюда идти в кино. Я тороплюсь, но все равно опаздываю на полчаса - диалог с Павлюкиным затянулся. Все это время Уфимцева не звонит, но я знаю, что увижу ее. Я останавливаю такси у входа в кофейню, расплачиваюсь с водителем наличкой, и захожу в помещение, в котором витает запах свежемолотых зерен кофе, винили и корицы. Света сидит за столиком в углу и смотрит на меня, наверняка заметив еще в окно - хорошенькая блондинка в темном плаще. Я отмечаю взглядом стройные лодыжки и каблуки. Аккуратные пальцы мнут салфетку... Как только я вижу ее, то сразу понимаю: скучал. Мне бы сгрести ее в охапку, я внезапно чувствую прилив радости от встречи - это все равно, что увидеть старого друга, но что-то в ее лице меня останавливает. Я подхожу, наклоняюсь над столиком и целую ее в щеку - в этом теплом помещении неожиданно прохладную и нежную. - Как быстро летит время. Ты все такая же красотка. Привет, Уфимцева! От нее пахнет умопомрачительно. Светка женщина до последней клеточки, всегда была такой, и я не спешу отрывать губы. Провожу носом по виску, вспоминая, как эта девчонка когда-то сводила меня с ума. Она тоже медлит. Тепло касается ладонью моего затылка и целует в щеку. - Привет, Шибуев. Ты знаешь, что пахнешь конфетами и коньяком, дорогой доктор? Она смотрит на меня радостно, большие голубые глаза горят, и вместе с тем словно изучает взглядом. И только изучив, улыбается. - А ты ничуточки не изменился, Андрей! - Нет, Уфимцева, - я отпускаю ее, снимаю куртку, и мы садимся за столик. - Я все тот же Шибуев, - признаю очевидное, - который в отцовском кабинете учил тебя пить виски и лез целоваться. Она все-таки смущается. Немного, но смотрит уже задорнее. - Я помню. Тогда ты отхватил от меня знатного леща. И, между прочим, получил за дело! - О да! - Светка не врет. Рука у нее всегда была тяжелой. - Три дня ходил с красным ухом, еще и от отца влетело - кого-то из наших ребят все-таки стошнило в мамин вазон с пальмой. Зато отличная вышла вечеринка! - Прости, Андрей, погорячилась. Сейчас я уже могу признаться: тогда ты меня здорово напугал. - Неужели я был таким страшным? - Нет, - взгляд Светы теплеет, - скорее, несообразительным. Хоть бы дверь догадался прикрыть. Все наши были в соседней комнате и явно на нас таращились. Мы улыбаемся. Ну вот, когда двоим есть что вспомнить, словно и не было четырех лет. Да что там - словно и десяти лет не было. Света на секунду отворачивается и подает знак официантке. Я догадываюсь, что она уже все заказала, просто ждала моего прихода. Смотрю на аккуратную мочку уха, в которую вдета небольшая сережка и на нежную линию скул. Так и есть. Совсем юная девчонка торопится к нам через весь зал с полным подносом. Подойдя к столу, спешит опустить на него две чашки кофе «эспрессо», два десерта и тарелку, на которой лежат куски горячего жареного мяса и «Греческий» салат. От аромата мяса внутри сразу же зверем просыпается голод. - Я подумала. Шибуев. что ты с работы и наверняка голоден, так что. пожалуйста, не отказывайся. - скорее ставит в известность, чем просит Светка. В этом вся она. -Ты меня знаешь, тебе все равно придется это съесть! Оказывается, в кафешке со времени нашей юности все же кое-что изменилось. Теперь здесь подают завтраки! Она разрывает стик с сахаром и кладет в свой «эспрессо». Размешивает его ложечкой, на секунду отлучившись мыслями. Но тут же возвращается и добавляет в продолжение прерванного признания: - Это был Рыжий - у кадки с пальмой, но, чур, я ничего тебе не говорила. Она не торопит с разговором, и мы завтракаем молча, продолжая изучать друг друга взглядами. Мне еще предстоит узнать, зачем она меня позвала, а сейчас я думаю о том, какая Уфимцева красивая и свежая, не в пример помятого меня. Вот только привычной ухмылки уверенной девчонки нет на лице, а ведь когда-то мы были с ней в этом похожи. Когда-то она умела ухмыляться похлеще моего. - Кажется, Андрей, ты давно не стригся. Я киваю. Она права: кажется, нет. - Некогда. Но я сменил рубашку, Свет, и принял душ, честно, - подмигиваю ей, делая горький глоток. - Все-таки я шел на свидание к красивой девушке! Кстати, -замечаю, - ты так и не разделась. В помещении вполне тепло. Она хмурится, как будто и сама с досадой отмечает этот факт. - Знаешь, Шибуев, что-то я волнуюсь, - вдруг сознается. - Ты? - я искренне удивляюсь. - Да брось, Света. Это же я - твой друг. Ты можешь меня просить о чем угодно. Ну давай же! - улыбаюсь, скрещивая кисти рук в пальцах. - Скажи в чем дело? Рыжий звонил, но так ничего конкретного и не сказал. Только то, что я тебе нужен. Уфимцева смотрит в глаза. Не спешит отвечать, но все-таки говорит: - Да, нужен. Я не сразу это поняла, но Витька как всегда оказался прав. Она на секунду закусывает губы, сосредотачивая на мне внимание. Шикарные губы - полные и сочные, как я люблю. - Андрей, скажи, ты женат? - внезапно спрашивает. - Может, есть девушка или гражданский брак? Я почти ничего о тебе не знаю. Вот так вопрос. А мне казалось напротив. Уж меня-то она должна хорошо знать. - Шутишь, Свет? Откуда? Я по жизни холост - это мое состояние души. А ты? - в свою очередь задаю вопрос, едва ли успев подумать: зачем? Но слово не воробей, уже слетело и повисло в воздухе. - Нет, - качает светлой головой, - я не замужем. - Но кто-то же есть? Если не для души, так для тела? - называю вещи своими именами, предчувствуя, что за этим что-то кроется. - Ведь наверняка есть? Уфимцева не торопится отвечать. Мнет новую салфетку заставляя меня смотреть на свои руки. Красивые руки, с тонкими пальцами и хрупкими запястьями. За время затянувшейся паузы уже можно три раза соврать, но что-то заставляет ее ответить честно. - Нет. Сейчас нет. - И сколько длится это сейчас? - я не могу представить Уфимцеву одну. Возле нее всегда крутились самые лучшие парни. - Неделя? Месяц? - позволяю себе догадаться. Искренне удивляюсь, читая ответ в ее глазах. - Неужели год?! Голубые глаза всего лишь на миг скрываются под ресницами и снова смотрят прямо. - Два, если для тела. А для души уже и не вспомню. Я так впечатлен, что присвистываю: - Ого. Сильно - А ты? У тебя кто-то есть? Для тела? - Света вспоминает, что у нее остывает кофе и помешивает его ложечкой. На ее щеках играет румянец, и она отодвигает дальше расстегнутую полу плаща.- Твое особое состояние души продолжает принимать подарки жизни, а, Андрей? Вот теперь она ухмыляется, как раньше. Играет острым взглядом цвета летнего неба, провоцируя меня на откровенность. - Только не спрашивай, как часто, ладно? В том смысле, что у меня никогда не было и не будет для души. Поверь мне, я как никто знаю, насколько она хрупка. Нет, я не создан для серьезных отношений. Нет, - качаю головой, - брак точно не для меня. - А вот и спрошу! - Светка наклоняется и красиво подпирает подбородок кистью руки. - Женское любопытство - великая сила. Так как давно у тебя кто-то был, Шибуев? Ну же, давай, признайся: насколько позиций я упала в твоих глазах? Месяц? Неделя? - вскидывает бровь, но видя, как сыто я утираю кулаком губы и ухмыляюсь, Светка ахает: - Неужели день?! Да ты бесстыжий котяра! - Меньше, - сознаюсь. - Но, Уфимцева, тебе удалось вогнать меня в краску. Все это просто на самом деле. Физиология никогда не подводит Главное, четко обозначить границы. - Ух, горячий доктор Шибуев! Дотронься - обожжет! - Светка касается меня пальцем, и мы оба смеемся, как старые добрые друзья.