Первый кролик – синий, недавно полученный – прилетел ему в живот. Игорь в ответ сделал вид, что не обратил на это внимания – чем бы дитя не тешилось. Вторым – собственным, в розовой шубке и уже имеющий опыт полетов – она явно метила выше: тот ударился в район плеча. И будь у Лиски третий кроль, он бы наверняка полетел Игорю в голову – судя по ее нераскаявшемуся виду. - Не притворяйся. Ты не берешь работу на дом, —сообщила Лиса. – И не делаешь ее на планшетнике. Так что перестань делать вид, будто крайне занят. Это правда – никакой работы у него не было. Но оставаться с Лисой в одной комнате становило трудно. Потому, каждый раз, как она заходила, Игорь напускал на себя важный вид, упираясь суровым взглядом в экран гаджета. Игнорируя пляшущих на экране пони. Впервые с подросткового возраста Игорь ощущал себя так - не знающим, что делать и куда себя девать в присутствии девушки. В тот вечер они разошлись по комнатам, ни коем образом больше не контактируя. Игорь так и не уснул до самого утра, только с рассветом забылся на пару неспокойных часов. А утром началась эта бездарная игра под названием «все совершенно как обычно и ничего не изменилось». Лиса вроде как подыгрывала, но временами - как сейчас - выходила из образа. - Я не занят, - как можно ровнее отозвался Игорь. – Просто не люблю, когда меня без дела тревожат. Лиса буркнула что-то вроде «удивительно!», поднялась с пола, собрала безвинно пострадавших кроликов и ушла. Игорь отложил планшетник. Уставился в окно. Слишком много внутри бурлило чувств, чтобы можно выделить какое-то одно. Так и пришлось вариться «в котле собственных страстей», перескакивая с одной на другую. Чувство распирало его изнутри еще сильнее и безжалостнее, чем раньше. Но холодный рассудок безошибочно тормозил его железным «нельзя!». Любой другой контекст – совершеннолетие Лисы, ее более приятная жизнь, отсутствие между ними семейных связей – и было бы куда проще. Так он себя успокаивал. Но слишком много обязательств и слишком сложная для него ситуация… Со вздохом Игорь перевел взгляд в коридор, откуда раздавалось невнятное бормотание – Лиса у себя включила телевизор. Интересно, она понимает? Или ей жизнь пока кажется простой штукой? По крайней мере, внесемейная? И она видит только угрюмого, настороженного Игоря, с которым она несколько дней назад целовалась? Возможно, впервые в жизни. Игорь встал и пошел на шум телевизора. Лиса сидела за столом, устроившись с ногами в офисном кресле – общая компактность позволяла. Перед ней на открытом ноутбуке шел какой-то фильм. Не пошевелилась, хотя не могла не слышать его шагов. Игорь встал у нее за спиной. С минуту наблюдал за актерами, но сюжета действия так и не уловил. И, решившись, опустил руки ей на плечи. Та вздрогнула, словно собиралась повернуться, но так и не двинулась с места. Но Игорь почувствовал, как плечи Лисы расслабляются, да и сама поза теряет напряжение. Он посмотрел на ее макушку. Темные волосы аккуратно собраны резинкой на затылке. Раздвоенная посередине челка уходит на лоб. Игорь медленно наклонился и ткнулся в Лисин пробор. Ненавязчивый запах персикового шампуня скользнул к легким. Игорю показалось, что Лиса сейчас ввернет ему что-нибудь вроде «я, вообще-то, занята, не надо тревожить меня без дела». И был, в общем-то, в к этому готов. Но она молчала. Только плечи стали чаще подниматься от ускорившегося дыхания. Несколько долгих минут они не двигались, только на экране продолжалось бессмысленное, никому не интересное действие. Потом Лиса щелкнула по «крестику», выключив фильм. Игорь выпрямился. Лиса встала и пересела на диван, на спинку которого уже были усажены плюшевые кролики. Игорь неспеша подошел и присел рядом. - Как ты узнал, ну… что приемный? - спросила Лиса, осторожно поглядывая на него. Игорь пожал плечами. - Не знаю. Наверное, мне сразу об этом сказали — я всегда знал. Хотя не помню ни разговора, ни времени до. - Ясно, - протянула Лиса. - А мне раньше казалось, что меня тоже удочерили. Еще спрашивала у мамы, она меня родила или другая тетя. В детстве. Кажется, она обижалась… Но мы с ней похожи, так что не вариант… Она слабо улыбнулась, а Игорь машинально окинул Лиску взглядом. Трудно, наверное, отыскать ребенка, совсем не схожего на родителя. Но Анькины черты в глаза не бросались. Может, дело в том, что Анька выше, и лицо у нее вытянутое. А может Игорю просто не хочется сравнивать. - Тебе бы хотелось быть удочеренной? – неспешно уточнил он. - Нет, - отозвалась Лиса. - Раньше казалось, что так было бы проще. Сейчас не кажется… Я душная, да? Игорь легонько потрепал Лису по плечу. Та слабо улыбнулась будто собственным мыслям и уже через секунду перевела на него веселый взгляд. - Что-то дома скучно... Пошли гулять? *** Праздник на городской улице уже затухал, и потому особо увлеченные граждане изо всех сил пытались продлить его преувеличенным весельем. Во дворах то и дело хлопало, и над многоэтажками взлетали жухлые хвостатые кометы. Но времени вспять не повернуть, и мелкие магазинчики уже под шумок избавлялись от обтрепавшихся украшений. Лиска скакнула на снеговую горку, образовавшуюся в результате расчистки дорожного полотна. Не очень высокую и не слишком чистую для игры. Поэтому она стала просто оглядываться по сторонам, пользуясь изменившимся углом обзора. Игорь остановился, ожидая, когда ей надоест, и рефлекторно полез в карман за сигаретой. Даже в зимнем пуховике и дутых сапогах, в вязаной шапке Лиса не переставала быть Лисой. Серые глаза уверенно смотрела по сторонам, не стесняясь пересечься со взглядом случайного прохожего. Игорь отметил, что в последнее время она все реже пытается разорвать случайный зрительный контакт с прохожими. Как будто со сдержанным любопытством наблюдает за каждым, кто хоть чем-то может привлечь внимание. И эта смелость отражается в лицах прохожих. Вот и сейчас в проходящей мимо молодой компании трое из пяти парней, проходя, повернули головы в ее сторону, словно ожидая представления. А один — самый неприятный — окинул Лискуоценивающим взглядом сверху-вниз-и-опять-вверх, который Игорю сложно было интерпретировать двузнчно. Хорошо, что Лиска на того парня уже не смотрела. Вроде бы. Игорь вдруг почувствовал себя чужим. Мимо скользят другие жизни, совершенно не пересекаясь с его, а его это отчего-то перестало устраивать. Лиске, в конце концов, надоело изображать царицу горы, и она соскользила вниз. По инерции не успела притормозить и вписалась прямо Игорю в бок. Благо, веса в ней даже в зимней экипировке было не много, посему Игорю удалось даже не качнуться. Только пепел сигареты едва не слетел на брюки. Они пошли дальше. Что обоим нравилось, так это возможность просто брести без цели и смысла, даже переговариваясь не часто, и, тем не менее, всегда зная, в какую сторону нужно повернуть на перекрестке. Игорь бездумно ловил взглядом бредущие навстречу парочки. Старушка в тяжелом пальто и ей под стать старичок в чижиковой шапке. Тихо о чем-то переругивающаяся пара с коляской. Худые, вытянутые подростки класса пятого. Все примерно ровесники. Интересно, как он смотрится с семнадцатилетней девчонкой, которая издалека, да еще в темноте, выглядит лет на пятнадцать? Престарелый отец, которого дочурке приходится выгуливать, дабы он не увял в свете телевидения? Или в головах проницательных прохожих теплятся мысли совсем иного толка? На снежной наледи Лиска поскользнулась, и, чтобы не дать ей упасть, Игорь дернул ее к себе. Лискины ноги неуверенно замерли, она смущенно хихикнула и дальше пошла, уже уверенно держась за Игоря и ни с того ни с сего рассказывая о звездах, которых сейчас не видно из-за городского света. - А еще нельзя рисовать Луну и звезды одновременно — Луна своим светом перекрывает звезды, и их не видно. - Да и звезд никаких нет — они уже давно погасли, и мы видим только призраки, - отозвался Игорь, и Лиска окинула его непонятным, внимательным взглядом. И дальше шла молча, но продолжая держаться за его предплечье. Прошло около часа, прежде чем они вернулись домой. Тусклый свет подъезда показался искусственным и нереальным после уличного полумрака. Лифт не спешил и Лиска, тоже не спеша, отошла к почтовым ящикам, заглядывая от нечего делать в их узкие щели. Лифт подойти не успел, а подъездная дверь отозвалась веселым открывающим бряцаньем, впуская не менее веселую компанию. Игорь разглядел соседок с нижнего этажа в сопровождении еще пяти человек. - С Новым годом! - крикнули ему, надвигаясь всей толпой на лифт. Лиска уже успела юркнуть ближе. Хорошо, что подошел большой лифт — в тесноте да не в обиде. Игорь оказался прижат к правому углу, Лиска — к нему. Дверь закрылась, но движение лифт не начинал. Вместо этого он недовольно лязгнул и снова открылся. - Перегрузка, - разочарованно выплюнул кто-то. Предстояло разбираться, кому же покидать кабину. - Ща разберемся, - один из молодых людей уперся руками в лифтовой поручень и прыжком затянул ноги на стенку лифта. Кабина опасливо пошатнулась, но двери закрылись и, после секундного раздумья, лифт начал движение вверх. Веселая компания не смогла сдержать дополнительного восторга по этому поводу. - Там кнопка веса в полу, - охотно объяснял спасший ситуацию парень. - Если на нее не давить, то твоего веса лифт не учтет. Возможно, Игорь бы возмутился, по крайней мере про себя, созданию аварийной ситуации. Но горячие пальцы Лиски сомкнулись на его ладони, и ему стало даже немного весело. Он вспомнил страшилку из детства, что если подпрыгнуть в работающем лифте, то он застрянет. И поудобнее перехватил Лискину руку, залезая большим пальцем ей под ребристый рукав свитера. Компания вышла на своем этаже, еще раз нестройно поздравив их с Новым годом, а Лиска все равно не спешила отходить. Игорь хмыкнул, глядя на ее раскрасневшиеся щеки, сверху напоминающие грудки снегирей. Снегири надулись и потянулись к нему — Лиска привстала на цыпочки. И прежде, чем двери успели снова открыться, Игорь наклонился и коснулся губами разгоряченной щеки. Лиска коротко хихикнула и уткнулась лбом ему в грудь. Даже через зимнюю куртку Игорь чувствовал ее учащенный пульс. Возможно, это был его собственный. При свете дня и в вечерних сумерках было легко делать вид, что ничего особенного не происходит и просто исподволь довольствоваться Лискиной компанией. Но как только ночь полноценно входила в квартиру, когда гасла полоска света под ее дверью… Тогда Игорь оставался наедине с самим собой — с той частью, которая прячется в душе и которую некоторое называют Тенью. Эта Тень… Иногда она голосом Витьки пугала грядущими последствиями. Иногда Анькиным тоном упрекала в ментальной болезни. Но чаще всего безо всяких голосов рисовала, помимо его воли, манящие картинки. Лиска запирает дверь? Сегодня она наверняка открыта… И тело ее скрывает только легкое одеяло. Из-под которого торчит аккуратная стопа, темная на фоне белой простыни. Может, она еще сидит в телефоне, и лицо ее освещается его резким светом? На что она там смотрит? На что вообще можно смотреть долгими зимними ночами? Конечно же, на неприличные сайты. Может, она сделает вид, что не замечает его. Но непременно увеличит громкость звука на телефоне. Того самого звука, который никогда и ни с чем не спутаешь. Отодвинется ближе к стене, будто желая переменить неудобную позу. Одеяло при этом задерется, и из-под него покажутся обманчиво смуглые ноги. Обе. Игорь присядет на освободившийся край. И прикоснется к этим невозможно гладким ногам. Проведет рукой до самого бедра - туда, где кончается задравшаяся пижамная штанина. Ткань пижамы тонкая, растянутая от носки. Тонкая, нежная кожа под его рукой покроется мурашками. Вторая нога осторожно подползет и, помешкав, ляжет сверху, жарком зажав его руку. Из динамика раздастся то ли стон, то ли вскрик. И Игорь не сможет больше сдерживаться. Лискины мышцы напрягутся, и Игорь скорее угадает, чем слышит ее торопливый выдох. Она, наконец, отшвырнет телефон, и тот упадет на пол, экраном вниз, лишив комнату единственного источника света. Идущий фоном звук тоже прекратится. Да он уже и не нужен. А Игорь, наконец, поддастся горящему желанию, сожмет ее бедро и ощущая упругую податливость, тихо застонет. Лиса приподнимется на локте, резко и неожиданно. Ее отяжелевшее дыхание ляжет ему на плечо, и руку зажмут не только бедра — через легкую ткань он явственно почувствует мягкий, жаркий бугорок. Игорь не увидит, но будет уверен, что Лискины губы разомкнуты — ей не хватит воздуха. Игорь наклонится вперед и загребет ее к себе. Маленькое тело со всеми своими желаниями уже почти его. Игорь втянет носом запах персикового шампуня и, почему-то, орехов. Мысли исчезнут. Останется только горящая, ждущая плоть. Он наклониться, опустится вниз, подомнет послушное тело. И, в предвкушении, поддастся прохладной дрожи во всем теле. Игорь протяжно выдохнул. Вместе с воздухом наружу едва не высвистило легкие. Он открыл глаза и уставился в безразлично-серый потолок. Потолком быть хорошо: торчи себе и не протекай — все твои дела. А Игорь скоро сойдет с ума. До Лисиных признаний было куда легче. Тогда можно было с чистой совестью считать себя слабым извращенцем. А теперь, зная, что Лиска ему тоже симпатизирует… Ух… - Надо с этим кончать… - подумалось ему вслух. Он повернулся на бок. Закутался в одеяло и до боли зажмурился - в надежде, что световые пятна на сетчатке сольются в мысле-картинку, позволив забыться хоть каким сном. Но сон не шел, и бессонница уже начала сдавливать ему затылок. Лиска тоже не спала, прислушиваясь к звукам жилого многоквартирного дома. Но кроме щелчков батареи и соседского гомона ни единого шороха. На месте не лежалось, приходилось едва ли не каждую минуту менять положение. Под одеялом стало нестерпимо душно. Лиса со злостью сгребла его и скинула на пол. На разгоряченное беспокойством тело тут же накинулся острый сквозняк, но подбирать одеяло она не стала из вредности. Вряд ли ей сегодня светит спокойная ночь, так какая разница? Она уже вроде сообщила, что возвращается к матери. Забавно, что даже про себя Лиса не называет это возвращением домой. С тех пор никто не предлагал ей остаться. Никто вообще ничего не предлагал. Наверное, это можно расценивать как ответ. Наверное, нужно перестать цепляться за чужое и заняться другими делами. Только как ими заниматься, если мысли, как овцы, блуждают только вокруг одного пастуха? Как было бы здорово, происходи все как фильме про любовь. Чтобы все быстро и легко. А на деле музыка не звучит, а вот такие ночи переживать приходится. В одиночестве… *** Лиска дернула с дверцы шкафа мишуру. Посмотрела на нее и, недовольно покачав головой, принялась прилаживать обратно. Сегодня последний день новогодних каникул, и настроение ей сей факт совсем не поднимал. - А в первом классе я плакала, когда заболевала и приходилось оставаться дома, - пробормотала она, садясь на диван. - Представляешь, какая глупая была? Она бросила разочарованный взгляд на елку, будто мысленно высказала ей свой недовольство. Игорь тоже окинул взглядом нехитрые украшения. Теперь они навевали мысли не о празднике, а о том, сколько времени придется все разряжать. Ему ведь тоже завтра предстоит рабочий день. И он наверняка встретит Веру Палну, которая с того дня не перезванивала. Игорь предполагал, что теперь вроде бы его очередь делать шаг. И одна мысль об этом наводила на него уныние. Столько всего произошло с того дня… Или не очень и много, просто так кажется? - Когда там мать возвращается? - горечи лучше принимать одномоментно: так есть надежда, что какой-то из оттенков не оставит неприятного послевкусия. Игорю показалось, что Лису дернуло от его вопроса, словно от удара тока. - Завтра. Она залезла в кресло, а ноги скрестно перекинула через подлокотник. В ее позе не читалось привычной расслабленности — Лиса скорее выглядела готовой к каким-то съемкам. Если вести ее съемку по пояс, то вполне можно пробовать ее на роль диктора новостей. Надо бы рассказать ей о своих волнениях и не самом сильном желании встречаться с Анькой… О своем смятении и грызущем червячке тревоги за грудиной. Но Игорь остановил себя простым вопросом: «Для чего?» Чтобы она прониклась его страданиями? Чтобы вызвать у нее чувство вины — не страдать же Игорю в одиночестве? Чтобы Лиска волшебным образом подсказала ему идеальное решение? Так себе варианты. Поэтому Игорь предпочитал хранить молчание, тщетно пытаясь разгадать, о чем же можно думать в такой странной позе. Лиса наклонилась и потерлась кончиком носа о плечо. Скрестила руки на груди - Ну, в конце концов в той школе меня же не съедят, - сдавленно произнесла она. - Учителя там, в принципе, нормальные — уставшие просто. Да и учиться недолго остается. А дальше все равно всем классом в универ не пойдешь. Так какая разница… Лиса сделала паузу и перевела взгляд в окно. Вряд ли она видела наклейку в виде красного сапожка с подарками, хотя глаза были направлены аккурат на нее. - Мама тоже нормально вроде уже, - чуть менее уверенно продолжила Лиса. Игорю начали закрадываться первые подозрения: для него ли она все это объясняет?