Задрав нос, захожу в квартиру и, опять споткнувшись, чуть не лечу на пол. Михаил в последний момент удерживает меня за футболку. – Сколько страсти! Давно девицы не падали к моим ногам! Но простого «спасибо» было бы достаточно. Божечки! Как интеллигентная Анечка Лялина выносила этого самоуверенного сексиста? Если даже меня уже потряхивает, а мы общаемся едва ли пару часов. Как? Как она смогла выдержать его несколько недель? Святая женщина! Определенно, надо ей позвонить вечером! Наверняка, есть какие-то техники самовнушения или расслабления… Воистину, нужно иметь чудовищную выдержку. Задавливая в себе желание ответить что-нибудь достойное, я, не разуваясь, прохожу дальше. Ничего полы потом помоет, труд облагораживает. Или у него домработница есть? Быстренько пробегаюсь по трехкомнатной хатке бобра, чувствуя, как коршуном за мной следит их барство Михаил Батькович, как будто подозревает меня в намерении оккупировать территорию. Словно у меня уже и зубная щетка наготове. Так и подмывает найти в голове заблудшую среди кудрей невидимку, которая с утра еще как-то влияла на мою прическу, и оставить ее в ванной на полочке. Прямо рядом с бритвой. И волос свой кудрявый рыжий в сахарницу сложить. Однако, осмотревшись, прихожу к выводу, что объект не тот по всем параметрам. Такого скучного жилья я давненько не видала. – Михаил, – приступаю я к допросу. – А вам точно нравится ваша квартира? Посверлив меня взглядом, Юдин как-то задиристо отвечает: – Разумеется, тут все сделано согласно моим пожеланиям. Очень любопытно. Все, что я видела в доме на Солнечной, не имеет ничего общего с этим строгим, я бы даже сказала аскетичным, интерьером. То ли дизайнеры наши не поняли вкусов заказчика, то ли он все-таки пытался получить на выходе что-то иное, а не этот черно-белый монохром. Нет, выглядит все, конечно, богато… Но так тоскливо. – Ну, хорошо. А какое у вас любимое место в квартире? – пытаюсь я нащупать спасательный круг. – Кровать, – ехидно отвечает Юдин. Закатываю глаза. – Где вы время любите проводить? – уточняю я. – В кровати, – многозначительно отвечает Михаил и смотрит на меня выжидающе. Серьезно? Правда? Он, что, ждет, что я такая: «Ну пройдемте тогда в кровать»? – А если вы в сознании? – с трудом держа себя в руках, пытаюсь до него достучаться. – В дальней комнате, – все-таки признается этот партизан. Кажется, я начинаю догадываться, почему Антохе было с Юдиным так непросто. Дальняя комната подвергается повторному осмотру. Удивительно, но кровати там нет. И кто бы мог подумать? На первый взгляд она такая же, как и спальня, и гостиная, но чем-то неуловимо отличается. Надо обмозговать. Я внимательно обвожу взглядом каждую деталь, надеясь, что, когда я успокоюсь, то смогу сложить пазл и понять, чем эта комната так мила Юдину. – Ну что ж, – вздыхаю, – я все. Можем отправляться за платьем. – За подвенечным? – натурально шокируется Михаил. Я с уважением смотрю на него. Во дает! Он на серьезных щах думает, что после одного поцелуя я готова его терпеть всю жизнь, да еще и в этой мрачной квартире? – Тогда уж сразу и за траурным, – заботливо советую я. – Вдоветь желаю. И протискиваюсь мимо Юдина к двери. Задница назло мне продолжает совершать неконтролируемый занос на каждом шагу. Скрипнув зубами, Михаил все-таки провожает меня к машине. В лифте мы оба молчим и друг на друга не смотрим. Чтоб не думалось, да. Когда Юдин предлагает меня подвезти, я даже и не думаю отнекиваться, хотя мне тут только два двора перебежать. Но он мне должен, я считаю, за моральный ущерб! Как вытягивается лицо Михаила, когда он понимает, что я почти его соседка. Кажется, Юдин начинает подозревать меня в каком-то умысле. Ничего, я уж постараюсь свести наше общение к минимуму. Сегодня изучу документы, в выходные покумекаю. На объект буду ездить днем, все общение с клиентом в офисе… Я уже хватаюсь за ручку дверцы, чтобы покинуть негостеприимный автомобиль, и открываю рот, чтобы сдержанно попрощаться, как Юдин ломает все мои планы: – Утром заеду за вами. Глава 10 Я бегаю по своей квартире и никак не могу успокоиться! Нет, офигеть какой наглый! И, блин, упертый! И на каждое мое возражение у него стотыщпятьсот аргументов, почему я должна сделать именно так, как нужно ему! Прет как медведь! И ведь я даже не поняла, в какой момент я все-таки смирилась с тем, что завтра мне придется работать! Юдину, что, заняться в субботу нечем? Ну блииин… На завтра как раз обещали хорошую погоду, я на пляж хотела… «Меня не будет с середины недели, а в понедельник и вторник времени на вас я точно не найду, госпожа дизайнер!» Да я б и без тебя недельку точно обошлась! Черт! Мизинцем стукнулась об угол! Больно! Никакие доводы, что в субботу у меня, как у всех нормальных людей, выходной и вообще-то планы, его не проняли! Особенно его возмутило наличие у меня этих самых планов. «Я сейчас ваш самый важный проект, и все планы должны быть связаны со мной!» Рявкнул так, что я папочку уронила и прямо ему на ногу. Жаль, ему не было так больно, как сейчас моему мизинчику! Тянет устроить сожжение Юдинского комбеза. А вот футболочку даже снимать не хочется. Пахнет вкусно. Самцом. Так, Юсупова! Возьми себя в руки! Эта особь бракованная! Спускаю лямки, и комбез съезжает по ногам вниз. Надо запихнуть в стиралку. И тут вспоминаю, что, чтобы завтра не впустую скататься на Солнечную в свой выходной, мне сегодня предстоит полночи лопатить документацию и рожать идеи. И я начинаю яростно топтать проклятую униформу. Как он меня бесит! Надо успокоиться! Налить себе чего-нибудь, пятница как никак. И позвонить Лялиной. Выяснить, в конце концов, Юдин всегда контуженный, или у него обострение в полнолуние? Медведь-оборотень! Наплевав на все, иду на кухню и выуживаю из холодильника пузатую запотевшую бутылку "Мондоро". Как всякая самостоятельная и уважающая себя женщина в холодильнике я имею и водку, но пить я ее не умею вообще. Мой удел что-нибудь сладенькое и шипучее. Не найдя у себя тары, достаточной по объему для снятия стресса, я откупориваю бутылку и хлебаю прямо из горлышка. Игристое пенится и бьет мне в нос, капли падают на футболку. Ничего. Так даже лучше. Перебираюсь в спальню, ветерок из распахнутого балкона надувает тюль пузырем, желтый вечерний свет оставляет уютные пятна на полу. Красота. Забираюсь с ногами в кресло и, прихлебывая бухлишко, набираю Лялину.