Попутчик хмыкнул, с сарказмом спросил: – Никак о директоре кладбища печешься? – А вы о ком? Тот покачал головой: – Гм! Ну и тупизна! – Чего обзываетесь? Сами бы головой подумали! В России живем, не в Африке. – На Земле живем. На Земле! Жить здесь одновременно и просто и сложно. В любом пространстве есть свой Хозяин. В доме – домовой, в лесу – леший, в пруду – водяной. Есть свой Хозяин и на кладбище. Кому положено, те знают: приходить на кладбище без подарка для администратора временного пристанища душ покойных людей не следует. А в нашем положении наладить с ним отношения – первое дело. – Шутите? – Нет. Ну, если тебе более научно объяснить, то… – Он подумал, как сформулировать давно известную ему прописную истину, не требующую подтверждения кому-либо, знакомому с этим на деле. – Сущность Хозяина кладбища подразумевает под собой эгрегор, возникший в результате скопления огромного количества энергии, выбрасываемой в мир после смерти каждого человека. Слезы, тоска живых по умершему, отчаяние из-за потери близкого – это все мощные факторы, поддерживающие существование «начальника» кладбища, так сказать, надзирателя за отстойником, местом пребывания душ перед чистилищем. Выходим. И давай побыстрей! – А без меня никак? Выходить не хочется. – Придется выйти. Несколько часов стояния в этом месте – и погоня собьется со следа. Да и от одиночества страдать не придется: призраки не самый тихий народ. Просто… не пугайся понапрасну, когда увидишь что-либо странное. Здешние покойники – интеллигентные люди. У них тут старые порядки. Они вышли. Пассажир сразу от места остановки джипа – на центральной аллее – осмотрелся. Сергей тоже, хоть и без особого интереса, рассматривал окруживший их парк мертвых. Действительно, тишина мертвая. Кажется, что даже птицы не чирикнут. – Ну и где его искать? – поежившись от такой тишины, задал вопрос Сергей. – Сейчас. Проходим вперед. Ты по левой стороне смотри, я – по правой. – Смотреть-то чего? – Новые российские эзотерики, знатоки доморощенные, считают, что властелин погоста – это своеобразное хранилище душ всех умерших, начиная с первого покойника на кладбище. Согласно их второй версии, Хозяином считается тот человек, гроб которого последним «переехал» в место вечного захоронения. В последнем случае титул передается от одного покойника к другому, а значит, Хозяин у кладбища регулярно меняется. Так вот, все это не соответствует истине. Администратор на погосте – дух, занимающий гораздо более высокое место в иерархии, чем все покойники с их душами вместе взятые. И ясно почему. Ведь это он объединяет все энергии смерти, но при этом главенствует над ними. Отсюда и место у него определенное имеется – так сказать, канцелярия. Она либо у самой древней могилы, которая дала начало основанию кладбища, либо у старого сухого дерева. Он, конечно, может на месте и не сидеть, но территорию, закрепленную за погостом, покидает в исключительных случаях, и то очень ненадолго. – Судя по количеству могил на кладбище, у администратора нехилый такой эгрегор сложился. – Х-хе! Эгрегор на весь мир один, но каждый погост имеет собственного владыку с лишь ему присущим характером и повадками. Этот с нашими структурами охотно сотрудничает, потому сюда и направили. – Вон сухое дерево! – указал пальцем Сергей. – Где? – Да вон же! – Вижу, не слепой. Идем туда. – К-кар-рх! От неожиданности раздавшегося, казалось бы, над самым ухом Рязанцева скрипучего протяжного крика он чуть не запутался в собственных ногах и не упал. Схватился за поржавевшее от времени витое железо ограды, пожелав сидевшему на ветке ворону величиной со средних размеров индюка пару добрых слов: – Да чтоб тебя!.. Безмозглого!.. – Полегче, приятель! – одернул его спутник, не дав развить тему. – Мы здесь гости. Показалось, что от центральной аллеи всего ничего отошли, а на самом деле в лабиринтах оград, надгробий и кустов затерялись. Только по кроне старого дерева, не имеющего листьев, и ориентировались. Когда вплотную к нему подошли, оба осознали: они на месте. Высохло дерево ох как давно! Своими корнями светило наружу, оплетя могильный камень, покрытый седым мхом, на котором ни имя усопшего, ни эпитафия, будь она на месте, уже не читались. Серегин напарник, морщась, будто от головной боли, тем не менее внятно произнес слова приветствия, обращаясь к надгробью: – Ты уж прости нас, Погостник, за то, что покой на вверенном тебе участке присмотра потревожили. Выхода иного не было. За это прими подношение и не осуждай. Развернув пакет, мужчина выложил к подножию щербатого, в оспинах и мхах камня чекушку дагестанского коньяка, приоткрытый пластиковый бокс с фаршем и коробку шоколадных конфет. Рядом с продуктами умостились шесть пачек сигарет «Прима». Еще раз пожелал: – Дар, владыка, от меня прими, себе на благо, мне на радость. Сергея будто черт в пятую точку толкнул. Буркнул: – Чего вы так распинаетесь, ведь никого нет? Положили – и уходим! – К-ка-аг-г! Давешний представитель пернатой братии, из-за которого Сергей чуть фейсом о землю не приложился, подал голос, сидя на одной из веток высохшего исполина. Глазами-бусинками он пронзительно глазел на молодого идиота, который имел неосторожность в чужой монастырь припереться со своими понятиями. Но спутник Сергея немедленно исправил промашку. Рязанцев даже подумать о чем-либо не успел, как ему прилетела плюха в виде подзатыльника со словом напутствия: – Молчать! – Ой! Сергей сморгнул и в тот же миг готов был броситься прочь, сбежать подальше. Появившийся над могильным камнем темный туманный сгусток преобразился во вполне реальный персонаж. Гориллоподобный гоблин, одетый в просторную холщовую рубаху и порты, щурясь улыбкой из-под косматых бровей, отбросив крышку с пластиковой емкости, с аппетитом уписывал фарш, извлекая его пятерней руки. Скосив глаза на Серегиного спутника, он поинтересовался: – Чего коньяка пожалел? Тот оправдывался, но, в отличие от Рязанцева, вел себя вполне адекватно: – С места без предупреждения сорвали; что в холодильнике было, то впопыхах и схватил. – Понятно. Какие проблемы? – Вот этого недоросля часов на пять укрыть требуется, – мотнул он головой в сторону Сергея. – Погоня за ним. – Угу. Укроем. Что, он совсем тупой? – Недоучка. – То-то я смотрю, дурак дураком. – Пообтешется. – Ну да, если выживет. А то ведь милости просим! – Не сегодня. – Что ж, как говорится, вольному воля и каждому свое. Ладно, вижу, нелегко тебе. Идите в машину, я пригляжу. Через пять часов – Уезжаем, – сообщил пассажир. – Уже? – Да. Время вышло. Теперь провожатый стал как будто бы другим человеком. После пребывания в «отстойнике» он казался стариком – вялым, дряхлым, почти седым. Только теперь Сергей осознал, что этому человеку нахождение в скорбном месте действительно далось нелегко. Непонятно и странно. – Поторопись, нам здесь лишний час оставаться небезопасно. – Погостник? – Он здесь как раз ни при чем. Глупо было бы думать, что на кладбище, кроме покойников да Хозяина, больше никого нет. Мир мертвых населен довольно плотно. Погост – это излюбленное место для суккубов и инкубов, для разного рода сущностей и нежитей, которые питаются не только остатками энергетической оболочки умерших, но и всегда не прочь полакомиться теми живыми, что шастают по кладбищу. Особенно манки одинокие путники, такого и «покусать» легче. А потом на месте такого «укуса» образуется энергетический пробой, и это самое меньшее из зол, которое может случиться. Едем! Башка разваливается. – Уже едем! Мельком Сергей поймал необычайно ясный взгляд спутника, устремленный в лобовое стекло в пустоту впереди себя. Выехали. По мере удаления от кладбища мужчина на глазах начал оживать. Но не это показалось парню необычным. Волосы на голове пассажира быстро темнели, возвращая себе прежний окрас. Чудеса!