Тайлер ткнул пальцем в сторону дырявого раструба. – Это же «Кинг»! Труба за четыре штуки баксов! – Как скажешь, – ответил Бобби Тон. – Я в этом не разбираюсь. Я лишь посредник. Карлос заткнул «Судью» за пояс. – Итак, дети, что еще у вас есть? – спросил он. Тайлер, Донни и Джаред нервно переговаривались, встав в кружок, а Кейли снова села на потрепанную софу. Я глянул на «Форд». Вряд ли хоть одна из пуль попала в пикап, но я решил, что Мэрайза наверняка изрядно испугалась. Конечно же, ее не было видно. Наверное, ничком лежит в кузове. Хорошо. Умным девочкам, таким, как Мэрайза, положено пугаться перестрелок а-ля Додж-сити. Иначе когда-нибудь она окажется в толстовке с капюшоном, с выкрашенным водостойкой тушью для глаз лицом посреди сорной травы. Джаред вытащил на крыльцо следующий черный кофр. На этот раз, когда Тайлер его открыл, я увидел внутри блестящий, как золото, раструб из покрытой лаком полированной меди. Карлос поджал губы. – Это выглядит приемлемо. Сейчас выясним. Несколькими уверенными движениями собрал сузафон. Надел идущие по кругу трубы через голову на плечо, положил пальцы на клапаны и прижал к губам мундштук. И выдал быструю басовую гамму, от которой задребезжал бампер «Цивика». Я ощущал звук грудью. Не такой резкий, как выстрелы «Судьи», но проникавший глубже. Я впечатлился. После тридцати секунд игры Карлос остановился, снял с себя инструмент, разобрал и положил в кофр. Захлопнув кофр, встал и поглядел на Бобби Тона. – Двадцать две сотни, – сказал он. Донни издал звук, как осел, которому двинули ногой по яйцам. – Чепуха-а! – воскликнул Тайлер. Карлос отвернулся и поглядел в темноту. Бобби Тон выставил руки в сторону ребят, ладонями вверх. – Если он сказал двадцать две сотни, значит, двадцать две. – Иисусе, – сказал Тайлер. Его голос коммивояжера по бытовой технике стал плачущим. – Это же «Конн». Их сейчас по восемь тысяч продают, а этим пользовались месяца четыре, типа того. С ним даже на парад не выходили. Четыре тысячи, не меньше. Особенно после того, как вы тут «Кинга» расстреляли. Карлос стоял, будто каменный. – Ребята, так или никак, – сказал Бобби Тон, приподняв брови. – Если никак, он другого предложения делать не станет. Тайлер и Донни выругались. Но Джаред поглядел на Кейли, которая сидела на софе, прикрыв лицо волосами и глядя на коленки. Я увидел, что она кивнула. Джаред и Тайлер переглянулись, и Тайлер разочарованно застонал. – Ну, попали так попали, – сказал он. Карлос повернулся к ним и завел руку за спину. Мальчишки вздрогнули. Но на этот раз он вытащил кожаный бумажник размером с небольшой блокнот. Открыл его, будто Библию, отсчитал двадцать две сотенные купюры и отдал Бобби Тону. А затем убрал бумажник обратно, к «Судье». Бобби снял со стопки две купюры и протянул Тайлеру остальное. – Чувак, ты нас обделяешь, – заныл Тайлер. Бобби Тон нахмурился. – Ни разу. Мои десять процентов, как нашедшего. Так что вы мне еще двадцать баксов должны. Тайлер забрал пачку сотенных и сунул в задний карман. – Итак, лучшее вы напоследок оставили? – спросил Карлос. Донни показал большим пальцем в дом, и Джаред вошел внутрь. – Так и есть, сэр, – сказал Тайлер. Мальчишка изо всех сил старался прийти в себя. – Этому около трех лет, но он в идеальном состоянии. Новый обошелся бы вам в 15 килобаксов. – Сузафоны редко столько стоят, – сказал Карлос, приподняв брови. Тайлер ухмыльнулся, когда Джаред вытащил на крыльцо третий кофр и поставил его рядом со вторым. – Потому что эта хрень – не сузафон, – сказал он. Присел, расстегивая замки, и с радостным выражением лица открыл кофр. – Если верить моим повернутым музыкантам из окрестра, это концертная туба «Грониц». Была гордостью руководителя оркестра Кингмэн Скул с тех пор, как он убедил какого-то богача хренова из Сан-Антонио принести ее им в дар. Однако потеря мистера Гаррета может стать вашим приобретением. При этих словах я заскрипел зубами. До нынешнего момента я еще надеялся, что Дэвид Гаррет как-то участвует в заговоре по краже сузафонов. В конце концов, преподаватель с маленькой зарплатой, имеющий доступ к дорогим инструментам. Но его здесь не было, а теперь еще Тайлера явно забавляют его предстоящие страдания. Идиотизм. Я даже знаком с Гарретом не был, но был почти уверен, что он спит с моей бывшей. Меня бы порадовало, окажись он преступником. За те пять недель, что я провел в Кингмэн, я узнал лишь, что Гаррет талантлив, популярен, симпатичен и ездит на почти новом «Ниссан Максима». А еще он афроамериканец, что несколько роднит его с Элизабет. Безусловно, я понимал, что мои европейские гены – не та причина, по которой рухнул наш брак. Но я жалел, что не родился черным, с шести лет, когда увидел, как играет Фредди Кинг в «Армадилло» в Остине. Отец меня и кое-чему хорошему научил, а не только замки вскрывать. Карлос наклонился, поглядел в кофр и вздохнул. – Нет, не думаю. Тайлер выпрямился, выпучив глаза. – Вы шутите? Это же совершенно идеальная вещь. – Посмотрите только на этот металл! – сказал Донни. – Его тут больше, чем в трех сузафонах! Карлос снова поглядел в кофр. – Это был бы прекрасный инструмент для записи в студии или для симфонического оркестра, но это не мой рынок. Думаю, вы могли ошибиться в силу того, что в Мексике сузафоны обычно называют тубами. Он презрительно посмотрел на Донни. – Что же до количества металла, подозреваю, ты решил, что я и металлоломом занимаюсь. Нет, не занимаюсь. Он еще раз заглянул в кофр. – Восемь сотен. Снова отвернулся и стал глядеть в темноту. – Чепуха-а! – заорал Донни. – Бычье ДЕРЬМО! Бобби Тон выставил руки. – Мальчики, у вас десять секунд. Тайлер и Доннер снова принялись топать и ругаться. Затем, как и в первый раз, Джаред поглядел на Кейли. Лицо девушки все так же было прикрыто волосами. Она снимала с лодыжки кусочек отслоившейся кожи. Но снова кивнула Джареду, и Джаред передал сообщение Тайлеру. Тайлер застонал и протянул руку. Как и в прошлый раз, Карлос достал большой бумажник и отсчитал купюры. Отдал их Бобби Тону. Бобби снял верхнюю купюру и сунул в карман. – Теперь вы не должны мне двадцать баксов, – сказал он, отдавая Тайлеру оставшиеся семь сотен. Тайлер, мрачный, как кастрированный бульдог, сунул купюры к остальным, в задний карман. Карман стал пухлым, но это его, похоже, лишь печалило. Я сделаю все, что смогу, чтобы избавить его от этой ноши. Двадцать семь сотен – не слишком большой урожай за день. Но я часто выходил на дело и за меньшим. Карлос повернулся к Бобби Тону. – Если больше ничего нет, то поехали. Бобби показал на дом. – У вас там больше ничего нет? – Не, это все, что мы смогли стащить, – сказал Донни. – В Кингмэне теперь остался только один сузафон, и тот старый и побитый. – В таком случае можете расширить зону поиска на другие школы, – сказал Бобби Тон. – Карлос сказал мне, что мы найдем применение для горнов и тромбонов, но они столько не стоят. Если хотите денег побольше, ищите другие сузафоны. Карлос небрежно махнул рукой в сторону разбитого раструба на траве, скривив верхнюю губу. – Не забывайте, никакого фибергласса.