Клеймя. Оставляя ожоги. Слегка прикусывает горло и тут же проходится влажным языком. Его лёгкие работают на износ: так тяжело он дышит. Мои вообще забыли о своём назначении, качая только его запах. - Артём! - вкладываю в его имя все свои чувства, эмоции и желания. - Какая же ты сладкая. Хочу тебя. Блядь. Всю хочу. Прямо сейчас. Пиздец как хочу. - хрипит, снова забирая в плен мои губы. Сжимает в руках шнуровку корсета, сильнее стягивая и без того стиснутые рёбра, лишая слабого дыхания. Перед глазами расползается темнота. Окутывает сознание. - Пожалуйста, Артём... - отпускаю с этими словами последний выдох и проваливаюсь во тьму. Глава 9 Если у нас всего одна ночь, то пусть она не заканчивается Едва Миронова сваливает со своей подружайкой наверх, как я опрокидываю в себя шестую, за последние минут двадцать, рюмку водки. Наверное, стоит сказать Тохе спасибо, что тормознул, когда я уже поднимался за ними по лестнице. Иначе не избежать беды. - Бля, да тормози ты уже, Тёмыч! - завывает Арипов старую песню. – Ну, нажрёшься ты до синих соплей и что дальше? Легче от этого кому станет? Тебе, блядь? Или ей? - Ебальник завали, пока я тебя, сука, по паркету не размазал! - ору, чтобы заглушить остервенелый вой своего зверя. Мотор хуярит так, что не только кости в пыль перемалывает, но и всё человеческое, что во мне было. - Ты, блядь, видел, как она на меня посмотрела? Будто я её там изнасиловал! - А как она смотреть на тебя должна была, после того как ты её у басика тискал? У неё жених, блядь, есть. Она замуж через месяц выходит! Ты два грёбанных года это дерьмо месил! А сейчас всё же допёрло, что для себя хочешь? Идеальную девочку? Ты её сломаешь на хрен! Что тогда останется? – выбивает приятель, сканируя моё лицо. Набрасываю маску похуизма только потому, что не могу позволить ему увидеть всю херотень, что располасывает нутро. Вот только спасает слабо. Тохины слова, пробивают грудак и попадают в цель. Прямо в сердце, которое раздаётся затяжным гулом и замирает. Единственное чего сейчас хочу, чтобы эта сраная мышца больше никогда не заводилась. И она молчит. Долго. Хватаюсь за новую стопку, которую подставил услужливый бармен, но "друг" вышибает её из рук. Смотрю как водяра растекается лужей по деревянной стойке и расползаюсь вместе с ней. Плыву по краям, теряя очертания похуистичной скотины. Было бы похуй, не сидел бы здесь, а добивался Насти всеми способами, потому что хочу её до скрежета в зубах, до звона в яйцах, до полного отупения. И, блядь, самое поганое, что это не голая похоть. Я её в своей жизни хочу. Не просто видеть, как она мелькает в коридорах или во дворе. Хочу быть там с ней. Обнимать, целовать, гладить шикарное тело. Хочу не просто слышать её отдалённый смех. Чтобы для меня смеялась. С этими своими мозговъебательными ямочками на щеках. Только для меня. Чтобы моей была. Чтобы я её после учёбы домой отвозил. Чтоб мне жаловалась на засранцев, которые обижают. Со мной радовалась достижениям и делила поражения. Но она этого не хочет. "Она замуж через месяц выходит!" - Бляяя... - утыкаюсь лбом в прохладное дерево и зарываюсь пальцами в волосы. - Допёрло, наконец? - тычет мне в руки бутылку минералки Тоха. - Смирись, Артём, и отпусти её. Пусть своей жизнью живёт. Не порти девчонку. - Может уже заткнёшься, профессор хренов? И без тебя тошно! - рычу, отпивая из бутылки. Холодная жидкость растекается по горлу, но тут же шипит и испаряется, встречаясь с внутренним пожаром. Так дерьмово мне не было уже очень давно. Почему я, долбоёб последний, только цеплял её, стараясь вытащить из этого кокона устоев и правил вместо того, чтобы нормально подкатить, пока был шанс? Впрочем, ответ заключается в последнем вопросе: я – последний долбоёб. Всё ждал, не пойми чего. Пока сорвётся, откроется, выкажет хоть какую-то живую эмоцию. Молодец, блядь, дождался! - Слушай, давай свалим с этой тухлой тусовки. И без неё хреново. - Да уж, хуже быть не может. - сипло отзываюсь в ответ. Голосовые связки срабатывают на разрыв, даже от этого слабого усилия что-то из себя выжать. - Может. - буркает Арипов и кивает головой мне за плечо. - Волчинская на сто восемьдесят. Сажусь вполоборота и смотрю на Карину. Высоченные шпильки. Платье, едва прикрывающее задницу, из которого, практически, вываливаются её силиконовые сиськи. Закрываю глаза и отрубаю, к чертям, мозг. - Слушай, Тох, ты только не тормози меня, ок? - выбиваю ровным тоном, поднимаясь на ноги. - Пойду к ней подкачу. Мне сейчас надо башку другим забить. - Ага, и член в другую дырку. - ржёт этот урод. - Топай уже. Нетрезвым шагом подхожу к девке, хватаю за талию и впечатываю в себя. Ноздри сразу улавливают сладкий запах духов, и меня начинает воротить, но сейчас мне это необходимо. Без предисловий засовываю язык ей в рот, пока не успела развизжаться. Хватаю лапами за ягодицы и вжимаюсь членом. Она трётся об меня, как сука в течке, но видимо, повыёбываться важнее, потому что упирается руками мне в грудь и отталкивает. - Северов, ты пьян! И вообще я же сказала, чтобы ты ко мне больше не приближался. К идеалке вон своей иди! - расходится Карина. За эти слова она ещё ответит, но не сейчас. - Заткнись уже, Волчинская! - грубо затыкаю и начинаю трахать языком её рот. Тащу к ближайшему дивану, на котором сосётся какая-то парочка.