Готов ли я сказать? Блядь, даже суток не прошло, а мне крыша машет, маяча где-то у линии горизонта. Поклялся же сам себе, что никогда больше... - Не знаю. А ты готов? - Не уверен. - Спасибо. - За что? - За правду. - выдаёт очень спокойно и улыбается. - И я... - Что? - Тоже. Но ещё слишком рано для нас обоих. Ведь так? - её скулы окрашиваются в розовый, а на губах появляется несмелая улыбка. - Так, маленькая. Едем? - с трудом давлю из себя слова и провожу ладонью по её щеке. И пусть она не сказала. И я тоже... Всё и без этого ясно. Она любит. Любит, блядь! Хочется заорать от переполнивших эмоций, но вместо этого отворачиваюсь к лобовому и выжимаю педали. Какое-то время катим в полной тишине, каждый погружён в свои мысли. Кошу взгляд на Миронову и давлюсь воздухом, настолько она сегодня охуенна. И не только от этого. Ведьма сидит вполоборота и смотрит на меня, улыбаясь, с этими своими мозговъебательными ямочками на щеках, на которые я когда-то охерительно подсел. Продолжаем молчать, но она кладёт руку мне на колено и опять краснеет. Бля, ну разве так бывает? Убираю руку с рулевого и накрываю её кисть. Переплетаем пальцы. По нервным окончаниям проскакивают мелкие электрические импульсы. За двадцать четыре года жизни со мной никогда такого не происходило, и вот здрасьте! Мурашки, молнии, мандраж... Заебись просто. Вот как этой зеленоглазой удаётся? - Артём, можно спросить? - выбивает тихим голосом. - Смотря о чём. - улыбаюсь, ненадолго поворачиваю голову и возвращаюсь к ночной трассе. - Почему ты попросил назвать тебя Тёма? Медленно тяну в лёгкие воздух и выпускаю через нос. Вот чёрт меня дёрнул? Больная тема. - Меня очень давно никто так не называл. - замолкаю, топя воспоминания. - Почему? Да бля! Ну что за девчонка? - Я ненавижу, когда кто-то так меня зовёт. Плохие воспоминания. - добавляю, пока не посыпались новые вопросы. Впрочем, я не удивлён, что она спрашивает, мы ведь почти ни черта друг о друге не знаем. - Не спрашивать? - Не стоит. - А если спрошу, ты ответишь? - Да. - отсекаю убито. На хрена мне, мать вашу, это надо? - Зачем ты обесцвечиваешь волосы? - резко меняет тему, а я начинаю давиться слюной от такой перемены. Вот так просто? Поняла, что этот разговор мне неприятен и перескочила на другой? Сильнее стискиваю её тонкие пальцы, поднимаю к лицу и осторожно прикасаюсь губами к каждому. Настя слегка вздрагивает, и по её коже расползаются знакомые мне мурашки. Каждая из них уже стала родной. Так говорю "спасибо", потому что слова застревают в горле. На то, чтобы принять это, уходит какое-то время, а она всё так же смотрит и ждёт ответа. - Поверишь, если скажу, что это не краска. Натуральный блондин, на всю страну такой один. - смеюсь, напевая песню Баскова, которого, кстати, терпеть не могу. - Одно дело блонд или седина, но так только обесцветить волосы можно. - рычит, явно сомневаясь. Опять смеюсь. Никого никогда не интересовали мои волосы. А моя девочка точно ненормальная. Тащусь и от этого. - ДНК, малыш. Считай это сбоем, так же как и цвет глаз. Это семейное. - со стуком сцепляю челюсти. Шесть лет прошло, но воспоминания всё ещё причиняют боль. - Ты никогда не говорил о своей семье. - тянет, заглядывая мне в глаза, а я готов из машины выскочить, не сбавляя скорости. Ну как ей, блядь, сказать? - У меня никого нет. - выбиваю тихо, давя внутри готовый к извержению вулкан. Ещё один вопрос о прошлом, и я взорвусь на хрен, разлетаясь окровавленными кусками плоти. - Мне жаль. - всхлипывает и так же, как и я, подносит наши сцепленные руки к своему рту и осторожно касается губами. Чувствую горячую влагу её слёз на пальцах. Хочу успокоить, но сейчас не до этого. Член тут же оживает и просится наружу. А точнее сказать, внутрь. В неё. Ёрзаю на сидушке, стараясь принять позу, в которой не будет такого дискомфорта, но хуй-то там. Миронова замечает мои странные движения и поднимает брови. - Ты чего? - Задница затекла! - несдержанно буркаю в ответ. - Артём, если тебе не нравится, когда тебя зовут Тёма, тогда почему? - опять добивает, мгновенно сменяя тему. Бля, ну и как ей это удаётся? - Не думал... - замолкаю, подбирая слова. - что мне будет приятно, когда кто-то снова так назовёт. И не просто кто-то. Ты, Насть. Остальных урыть готов был за это, но ты... С тобой всё иначе. Вообще всё! Снова перевожу взгляд на охрененную девчонку на пассажирском сидении в ожидании реакции. Она опускает глаза и начинает тараторить: - Всё иначе? И у меня тоже... С тобой, Тём, иначе. Разве так может быть? Чтобы два человека всего за сутки? - Бля, Насть, ну что ты за чудо? - снова растягиваю губы в улыбке. С ней всегда так: от желания убить до счастливого смеха. Вот такая она - моя девочка. - Чудо от слова чудовище? - бубнит, глядя исподлобья. Не сдерживаюсь и начинаю ржать. Даже с трассы съехать приходится. Ставлю Гелик на паркинг и продолжаю ухохатываться. Смотрю на Миронову, и она тоже хохочет. Её смех эхом разлетается по салону, задевая все нервные окончания в моём теле. Впервые слышу, чтобы она так смеялась. Искренне, несдержанно, заливисто. Хватаю её за талию и перетаскиваю к себе на колени. Смех тут же замирает на её губах, когда она читает в моих глазах нескрываемое желание. - Артём... - шепчет и целует. Сама. Аккуратно проходит языком по моим губам. С опаской проскальзывает внутрь и касается моего. Давлю на все тормоза. Дёргаю стоп-краны. Нельзя! Не сейчас. Не в машине посреди дороги. - Настя, - хриплю, обдавая дыханием её губы, - если ты не перестанешь так делать, то я не смогу сдерживаться. Знала бы она, каких усилий мне стоят эти слова. Эрегированная плоть требует сейчас же дать ей волю. Задрать это долбанное платье до талии и насадить девушку на себя. Руки живут своей жизнью, сползая на упругие ягодицы, с силой вжимая пальцы. Миронова смещается, и член оказывается прямо между половинками её задницы. - Да, блядь! Ты специально, что ли? - рычу, возвращая ведьму на пассажирское. - Извини. - бубнит, краснея и пряча лицо за волосами. - Насть, вчера в машине ты сказала, что у тебя "никогда не было такого", что ты имела ввиду? Я должен выяснить это прямо сейчас. Не может же быть, что целка. Но она так ведёт себя, что сомнения озверевшими червями грызут меня изнутри. - Я не хочу говорить об этом. - краснеет ещё сильнее. Ладно, прошлой ночью она под алкашкой была, но сейчас-то... - Скажи мне, маленькая. Я должен знать. Я хочу тебя до одури! Сдерживаюсь, сука, из последних. Но ты ведёшь себя как целка. Что за игры? - выдаю откровенно лишнее, но вся кровь из мозга телепортировались в трусы. - Это не игры, Артём. Я... Кирилл сказал, что только после свадьбы. Я настояла, и он согласился. Я не готова с ним! Не могу! А с тобой всё по-другому. Я теряю контроль и не знаю, что с этим делать! - последнюю фразу выкрикивает, и по щекам начинают течь слёзы. Собираю их дрожащими пальцами. Ловлю непослушными губами. Прижимаю малышку к себе и глажу по спине, ощущая, как её коноёбит. Трясусь вместе с ней. Девственница, блядь! И что мне, мать вашу, с этим делать? Как теперь вести себя? Секс после свадьбы — вот точно не для меня. Я неэтотимпотент хуев. И не святой ни черта. Всегда целок стороной обходил, но в эту умудрился по уши. - Всё хорошо, малыш, не плачь. Ну, перестань. - стараюсь успокоить её хриплым шёпотом. - Блядь, ты сердце мне разрываешь. Насть, пожалуйста, успокойся. Всё хорошо. В этом нет ничего страшного. - ага, как же. Для меня только что настал конец света. - Я не трону тебя, пока ты сама этого не захочешь.