Не знаю, как хватает храбрости просить, но это далеко не последняя просьба, которую мне предстоит озвучить. Парень вытаскивает руки из-под моей футболки и, отойдя на шаг, заглядывает мне в лицо, стараясь прочитать мысли. Натягиваю спокойное и даже безразличное выражение, но видимо, меня выдают глаза. Север тяжело вздыхает и медленно выпускает воздух. Наклоняет голову и, качая из стороны в сторону, потирает переносицу. - Что ты сейчас делаешь, Насть? Ничего не отвечаю. Просто беру его за руку и иду к Мерсу. Торможу у водительской двери и, немного поразмыслив, открываю заднюю, став на подножку, запрыгиваю в салон. Мышца за рёбрами пинпонговым мячиком скачет по грудной клетке, оставляя разрывы на внутренних органах. За шумом крови и ошалелым пульсом даже не слышу, как закрывается дверь за спиной Артёма. Что бы ни случилось... Как бы он не принял мои действия, я не стану жалеть об этом. С ним я поняла одну простую вещь: лучше пожалеть о том, что сделала, чем о том, чего не сделала. И я делаю. Перекрещиваю руки и опускаю к краю футболки, сжимаю пальцами и под пристальным взглядом любимого стаскиваю её с себя. Слышу только, как со свистом влетает кислород в его лёгкие и как со скрипом покидает их. - Что ты делаешь? - сипит, рассматривая мой почти обнажённый торс. Ох, знал бы он, что я собираюсь сделать дальше. - Можешь и ты снять? Опускаю глаза, потому что выдерживать его затуманенный взгляд сейчас слишком сложно. Он опять шумно выдыхает и стаскивает футболку через голову. Смотрю, не моргая, как сантиметр за сантиметром открываются новые участки его накачанного тела, и тяжело выдыхаю, так же, как и он несколько секунд назад. И вот мы сидим на заднем сидении машины, голые по пояс, и пожираем друг друга глазами в прямом смысле этого слова. Я тактильно ощущаю, как его взгляд оглаживает живот, задевает грудь, ласкает плечи, обжигает шею, вцепляется в губы. Машинально скольжу по ним языком. Во рту внезапно становится сухо, и слюны не хватает даже для этого действия. Моё дыхание учащается, хотя, казалось и так разносится ураганом, способным вырывать из земли деревья. Жду, что Северов набросится на мой рот, но он не делает этого. Просто смотрит, словно ждёт моих дальнейших шагов. - Ты очень красивый. - выписываю настолько тихим и сиплым голосом, что он кажется мне чужим и каким-то далёким. Ощупываю глазами мощную шею, крутые плечи, жилистые руки, кубики пресса. Слежу за светлой дорожкой волос, начинающейся под пупком и скрывающейся за поясом джинсов. Краска заливает не только щёки, когда думаю о том, что находится ниже. Он действительно офигенный. Его тело бугрится мускулами, но не так, как у бодибилдеров, не знаю даже как описать, мягче что ли, аккуратнее, гармоничнее. Даже под одеждой было видно, что он качается, но теперь понимаю, что делает это без фанатизма. Не знаю, как других, но меня никогда не привлекали потные перекачанные мужики, у которых бицепс толще, чем моя талия. А Артём, он... - Идеальный. - выдыхаю единственное слово. Больше воспроизвести ничего не выходит. В ротовой полости воцаряется пустыня с зыбучими песками и без капли влаги, когда, наконец, смотрю в его глаза. Зрачки расширены настолько, что даже по краю радужки невозможно понять, какого они цвета на самом деле. Сейчас они полностью чёрные. Его грудная клетка резко вздымается и тут же опадает. Пальцы с силой сжимают спинку водительского сидения, словно если он её отпустит, то весь мир рухнет. Растёкшимся мозгом, который сейчас уж точно можно назвать не иначе, как серой массой без каких-либо функций, понимаю, что он держится из последних сил, чтобы не накинуться на меня. Тянусь к нему и переплетаю наши пальцы. На какое-то время зависаем, глядя на наши сцепленные руки. Вторую ладонь кладу на его предплечье и веду вверх, медленно и даже интимно изучая тело любимого человека. Мне никогда не хотелось узнать, как выглядит без одежды Кир. Не хотелось коснуться. Говорят, что если не любишь, то хотя бы привыкаешь. Я за два года так и не привыкла к его рукам и поцелуям. С Артёмом мне хватило всего два дня, чтобы подсесть с первой дозы. Я наркоманка, а он мой личный сорт героина. Скольжу по крепкой груди, обводя пальцами соски. До этого момента никогда не заостряла на них внимания: ну мужские соски и что здесь такого. Сейчас же с маниакальностью маньяка слежу за своими пальцами, которые делают несколько кругов по ореолу одного, а затем и другого. И пусть я сумасшедшая, больная, неадекватная, но сейчас даже внезапно начавшийся Армагеддон не способен заставить меня остановиться касаться тела Северова. Ползу ниже, обвожу каждый кубик на его животе. Касаюсь тонкой полоски волос. Они оказываются неожиданно жёсткими и цепляются за пальцы, когда опускаюсь к ремню. - Хватит, Насть! - хрипит Тёма, перехватывая моё запястье у самой кромки джинсов. - Что же ты творишь со мной, идеальная девочка? Раньше он уже произносил эти слова, но тогда я не понимала. Зато поняла сейчас. - Хочу кожа к коже, Тём. Обними меня. - сама тянусь к нему и, обхватив за шею, целую, прижимаясь всем телом. Северов стонет и обнимает в ответ. Нереально описать словами, что я ощущаю, когда мы сплетаемся вот так, без лишних слоёв. Это и ток, и молния, и огонь, и ураган, и цунами. Это всё, что происходит в этот момент. Парень подцепляет застёжку бюстгальтера, и я резко отстраняюсь. Кислорода не хватает обоим. - Малыш, - шипит он, - я помню, что обещал... Видимо, у него в голове тоже каша. Топлю на эмоциях. - Пообещай ещё раз! - Я всегда держу слово, Насть. - Просто сделай это, Артём. Пожалуйста, прошу, пообещай, что не сегодня. - Блядь, зачем? Вижу, как тяжело ему это даётся. Я сама на грани того, чтобы наброситься на него, сорвав с нас обоих оставшуюся одежду. Не представляю, как ему удаётся сдерживаться, учитывая репутацию кобеля. В его постели побывали уже все более-менее симпатичные девчонки нашей академии. Даже ходили слухи, что он ни одной ночи не проводит в одиночестве. Душу эту ревность, пока она не подняла голову и не вылезла наружу. Это он мне тоже обещал. Что не будет других. И я верю. Доверяю больше, чем самой себе. Закрывая глаза, понимаю, что никакие подтверждения мне больше не нужны. Завожу руки за спину и щёлкаю крючок. Север сглатывает слюну так, что кадык опасно натягивает тонкую кожу на горле. - Не смотри. - пищу, сама на понимая почему. Он и так видел больше, чем достаточно. - Насть... - Пожалуйста, Тём, закрой глаза. - Да, блядь! - рычит, но всё же выполняет просьбу. Скидываю бретельки с плеч и отбрасываю лифчик в сторону. Без слов вжимаюсь ему в торс и тянусь губами. Его руки тут же ложатся на лопатки, и он отвечает на мой поцелуй. Ни в одном языке мира не существует таких слов, которыми можно было бы описать то, что я чувствовала, едва коснувшись грудью его голой, горячей, словно раскалённый металл, кожи. Будто внутри меня образовалась шаровая молния, которая летает от пяток до макушки. Прошибает электричеством каждый нерв, вызывая покалывание в пальцах. Разжигает огонь во внутренностях. Извергается Везувием, заполняя вены обжигающей лавой. Мне становится жарко, но я даже не могу понять, откуда этот жар берётся: приходит снаружи вместе со смелыми ласками или топит изнутри вместе с неконтролируемым током по венам и пламенем в сердце. - Я тебя, Тёма. - шепчу между голодными поцелуями и жадными касаниями. - И я тебя пиздец как. Больше, чем космос, Насть. Маленькая моя... Родная... Идеальная... - шепчет и тут же набрасывается на губы. До умопомрачения. До потери сознания. До замершего дыхания. До ровной линии пульса. Выше облаков. Больше, чем космос. Глава 22 Я точно сошла с ума - И где ты шляешься пол ночи? - рычит отец, едва за моей спиной закрывается дверь. Блин, ещё утром знала, что так и будет, но сейчас внезапно почувствовала себя в ловушке. С утра я даже предположить не могла, что буду в неглиже целоваться с Северовым на заднем сидении его машины несколько часов к ряду. До сих пор не представляю, как ему удавалось держать себя в руках. Да и мне тоже. То, что произошло между нами, было таким диким и интимным, что лицо до сих пор горит, а низ живота ноет. Тёма так и не коснулся там, где мне было нужнее всего. Думаю, сделай он это, и пути назад не было бы. Все мосты в пепел. Мозг в отключку. Душу наизнанку. Сердце наружу. - Анастасия? - опять прорывается в уши папин голос. - Всего десять, пап. - выдыхаю устало и провожу ладонью по горящим щекам в надежде остудить, но выходит так себе. Руки всё ещё напитаны жаром тела Северова. - Сути это не меняет! Где ты была? - краснеет его лицо, а значит, он зол. Очень. Пофигу. Я тоже так могу. В конце концов, мне не пять лет. - А где я должна была быть?! - выпаливаю зло. - Уж точно не там, где ты шлялась! - Я не шлялась, а была с Викой! - вру и даже не краснею. Кажется, последнее бывает теперь только рядом с Тёмой. - Я могу с подругой побыть или вечно с вами и Киром торчать должна? Я давно не ребёнок и имею право на личную жизнь! - Вчера с Викой, сегодня с Викой. Сколько можно?! - рычит отец. Замечаю, что его аж потряхивать от злости начинает. Не цепляет. После встречи с любимым топлю на повешенных. - Сколько, блин, нужно! - хотела выразиться матом, но в последний момент тормознула. Видимо, Север на меня плохо влияет, раз раньше никогда таких слов не произносила, а сейчас едва сдерживаюсь. - А это что ещё за "блин"? - нарисовывается рядом мама. Вот теперь уже не блин, а полный звиздец. Ну вот как ей удаётся появляться в самый неподходящий момент? Двоих их я точно не вывезу. Надо валить, пока не наговорила лишнего. Не знаю, почему тяну с разрывом помолвки, но именно это какого-то дьявола и делаю. - Не нравятся "блины", значит, будут, - затыкаюсь. С каких пор, как сказал бы Артём, меня так таскает? - "оладики"! - Анастасия! - взрывается мама.