Я намеренно громко скрипнул дверью — диалог прервался. — Уснула? — подорвалась Нелли Владимировна. Я осторожно положил мелкую на кровать и взглянул на Алену. Она стояла молчаливая и напряженная. Взгляда моего избегала. — Алена, — тихо позвал и кивнул на дверь. Она нехотя, но пошла за мной. Пора нам по чесноку поговорить. Мне есть что сказать. А ей? Глава 20 Алена Жаркие летние ночи середины июля, Когда мы оба бесконечно теряли над собой контроль, Сумасшедшие дни, городские огни, Ты играл со мной, как с ребенком. Будешь ли ты все так же любить меня, Когда я перестану быть юной и прекрасной? Будешь ли ты любить меня, Когда у меня не останется ничего, кроме истерзанной души? Дима пропустил меня вперед, сам шел сзади, шаг в шаг, преследовал, как охотник. Я всегда рядом с ним ощущала себя добычей: убегающей, отталкивающей, защищающейся. Я не могла расслабиться и быть собой, просто наслаждаться его близостью, потому что это ломало оборону. Рождало глупые надежды и несбыточные мечты. В Москве каждый вернется в свою жизнь. Нам не было места рядом с друг другом. Когда-то я сказала, что не завидую Ире. Выходит замуж за махрового эгоиста и циничного кобеля. Сейчас чувствовала иначе. Я завидовала. Это к ней он возвращался вечерами, с ней просыпался утром. Женой назовет… Я сама страдала от предательских мыслей и желаний. Понимала, что плохо так думать. Делать несчастной другую женщину, но я не святая, а просто влюбленная женщина. — Алена, — позвал, когда вышли к морю. Здесь было темно, только луна, огни вдалеке и тихий шепот волн, — думаешь, я играю с тобой? Я замерла, застыла, голыми ступнями утопала в прохладном песке. Мысленно туда же проваливалась. А что же ты делаешь?! — кричала без слов, глазами. Скажи! Скажи мне! — Подслушиваешь? — повернулась и спросила привычно едко. — Сложно было не услышать. Так что? — Ты мне ответь, — обронила и пошла дальше. В тщетной попытке убежать от себя самой. Я хотела услышать, что значу для него. И боялась этого. Любой ответ погубит меня. — Алена, — поймал меня за руку, — не убегай, — лицо ладонями обнял и с величайшей нежностью поцеловал в губы. — Ты значишь для меня намного больше, чем я могу позволить себе. Приятный ответ, но это только на первый взгляд. В нем крылся двойной смысл: Дима не мог позволить себе быть со мной. В его планы не вписывалась женщина из московской девятиэтажки, без работы и с ребенком на руках. По статусу не положено. Я не осуждала. Люди держатся своего круга, это нормально. Только зачем меня в тень этой великосветской жизни тащить? Я знаю свое место, на принца с тугим кошельком не рассчитывала. Замуж за олигарха не собиралась. Но и согревать постель холодными ночами пресыщенному цинику, уставшему от жены и быта, не хотела. — Лето заканчивается, Дим, — улыбнулась задумчиво. — Уже свадебные колокола бьют. — Я помню, что обещал, — ответил ровно. — Но… — Никаких «но», — рукой закрыла ему рот. — Не надо… Дима губами прижался к внутренней стороне ладони, глаза прикрыл, так глубоко и обреченно вдохнул аромат соли, йода и горечи. — Иди ко мне, — притянул в объятия. Закрыл от прохладного морского ветра широкой спиной. Я позволила себе утонуть в тепле и силе. Дима пах прохладой и свежестью. Всегда. Ни одной теплой нотки. Но кожа горела, а глаза темным огнем пылали. Значит, он тоже чувствовал… Не помню, как оказалась у него в спальне. В тумане все, только руки, губы и тонкие струны внутри, натянутые до предела. Горячие поцелуи сладостью растекались во рту, но горькой полынью отзывались в душе. Дима нетерпеливо стягивал с меня белье, прижимался напряженным телом: каждый мускул, выемка, выступ находили во мне отражение, подходили идеально, стремились навстречу, срастаясь и привязываясь. Временно. Сегодня. Сейчас. Придет время, и я расплачусь за крупицы счастья, мгновение радости. Ночь слабости и годы боли. Потому что любовь не проходит быстро. А я полюбила. — С ума схожу, Алена… — шептал, склоняясь над моим телом. Языком вызывая трепетную дрожь. — Ты такая сладкая… — раскрыл нижние губы и поцеловал в самую сердцевину. Нега медом омыла меня, пальцы в темных волосах заблудились, отдаваясь и раскрываясь без остатка: впервые за много ночей близости. Дима так шумно дышал, в каждом прикосновении едва сдерживаемое, яростное желание обладать. Мне захотелось самой проявить инициативу и подарить ему наслаждение. Он говорил, что мои губы на его члене — самое эротичное из всего виденного в жизни. — Алена… — выдохнул хрипло, когда взяла инициативу в свои руки, условно, конечно. Взяла я не в руки. Языком прошлась по крупной головке и спустилась вниз, исследуя вены на толстом стволе. Не торопилась и не пыталась ускорить оргазм, наоборот, оттягивала удовольствие, меняя ритм и темп движений. Хотела измучить, чтобы наслаждение стало ярчайшим избавлением от сладостной пытки. В первый раз я не пыталась выбраться из объятий и поскорее уйти. Уютно молчала, уткнувшись в широкую грудь, с редкой порослью жестких темных волос. — Мелкая у тебя такая открытая девчонка, — со смешком произнес Дима, — даже не знаю в кого. — Да, есть такое. Только хорошо это или плохо… — Ален, — погладил мою спину, — я поднимал досье на Семена Разина. Я напряглась, но ничего не ответила. Прокурор же, что удивляться. — Как ты связалась с ним? — А что? — приподнялась, высокомерно вздергивая подбородок. — Я же шлюха. С такими, как он, мне самое место. Разве нет? — Перестань, — нахмурился Дима. — Это я идиот. Дима не в первый раз спрашивал, как я связалась с Разиным. Может, действительно рассказать? Как он отнесется к такой правде? Проведет ли неприятную для себя параллель? — Мне было девятнадцать. В мой день рождение подруга позвала в ночной клуб. Там и познакомились с Семеном. Мне не понравился градус общения в той компании, и я быстро ушла. А на следующий день после пар в институте меня встречал Семен. Перед глазами очень ярко вспыхнуло воспоминание: красивый парень, модно одетый, крутая тачка, а я совсем девчонка в обтягивающем платье, одолженном у подруги. Семен заметил меня, подошел знакомиться, улыбался как бог. В институт ко мне приехал, в кафе пригласил. — Я поехала, — пожала плечами. — Мы вроде как начали встречаться, — криво улыбнулась. — Семен умел производить впечатление, пыль в глаза пускать, и я влюбилась… Но он не умел ждать… — перевела взгляд на Диму, подводя к тому вечеру. — Он привез меня к себе. Я не хотела идти, было уже поздно, и Семен был каким-то другим, не как обычно: слишком нервный, дерганный. В общем, он сказал, что хочет меня, я ответила «нет». «Нет» Семен тоже не принимал… Я сглотнула, потому что голос предательски задрожал, а к горлу подступил горький ком. Я давно пережила это, но вспоминать было противно. Ощущала себя грязной, вывалянной в неприкрытой похоти. Как от таких отношений получился ласковый и добрый цветочек до сих пор загадка. Наверное, бог благословил, показывая, что моей вины в том не было. — Я просила его, плакала, царапалась, — затуманенным взглядом смотрела в стену. — Это не помогло. Наоборот, злило. Он ударил меня по лицу, — вот сюда с точностью показала место возле левого уголка губ. — И я поняла, что нужно просто потерпеть, тихо полежать, и все закончится. Туман перед глазами рассеялся, и ощутила, что меня качают на руках. — Прости меня, малышка. Прости… — приговаривал, целуя в макушку. — Прости, я такой ублюдок. — После той ночи Семен сказал, что любит меня, — я нервно хихикнула. Точно, как тогда, когда услышала от него признание. — Ему льстило, что первым был. Он объявил меня своей: преследовал, а если видел возле меня парней из универа, — просто знакомых! — бил и угрожал им. Я смирилась. Просто ждала, когда он устанет от меня. Семен уходил, пропадал на неделю, но всегда возвращался. Потом я забеременела. Я хотела сделать аборт, но мне нельзя было. Беременность спасла меня от интима с ним, но страшила перспектива связать свою жизнь с таким человеком. А потом Семен разбился на машине… Я почувствовала невероятное облегчение, когда выговорилась. Я ведь никому этого не рассказывала. — Отдыхай, — Дима накрыл нас одеялом и прижался ко мне мощным телом. Я хотела уйти к себе, но он не отпустил. — Хочу обнимать тебя всю ночь. В голове я часто сравнивала обоих мужчин и их поступок. Во многом схожие, оба навязали свое общество и принудили к близости, но различие все же было: Семен был противен, а в объятиях Димы я сейчас спокойно уснула. Надеюсь, он осознал и больше никогда не повторит ничего подобного. Ни с кем и никогда. Оставшиеся дни в Турции мы проводили волшебно. Я позволила себе обмануться и представить, что так будет всегда. Но возвращение в Москву расставило все по местам. Мы снова втроем. У Димы своя жизнь. Лето догорало, конец близок… Я почти смирилась, почти отпустила и почти не плакала. Повседневность закрутила. Наверное, поэтому не сразу обратила внимание на свой цикл. Месячные задерживались на неделю. — Алена, — мама постучала в закрытую дверь ванной, — ты скоро? Нам горшок нужен! — Сейчас, — крикнула, засекая минуту. Я сделал тест и ждала результат. Внутри пустота. Все сожрал страх. Таймер сработал — я перевернула полоску и тихо завыла. Положительный. Я беременна от мужчины, который никогда не будет моим. У ребенка не будет отца. Я снова одна. Вгрызлась в кулак, болью подавляю истеричную панику. Выход один — аборт. Других нет и быть не может… Глава 21 Дима По возвращении в Москву меня ждали не очень приятные новости.