— Катюша, кушай и поедем на тренировку. Сегодня суббота и никто не отменял работу. Я посмотрела на маму. — Сегодня в одиннадцать собеседование с няней. Тремя, — и на Диму: — Поможешь выбрать? — Алена! — мама снова принялась отбиваться. — Зачем нам няня?! Нас и так, — обвела взглядом шумную столовую, — много! — Не начинай, мам. Дети ешьте, — прикрикнула, — не баловаться! Я выгнала машину из гаража, усадила дочку. Дима играл во дворе с Кириллом. Они оба нас провожали. — У нее диабет первого типа. Ей нужна помощь, — рассказала ему. — Не волнуйся, разберемся, — и к Кате повернулся: — Давай по-быстрому там. Без тебя плавать не будем. Катя вся была в нетерпении, тренировалась вполсилы, все ждала, когда домой поедем. Пришлось даже отругать по дороге домой. — Кать, ну ты чего? Тебе танцы разонравились? Смотри, дальше тяжелее будет! Школа начнется. Не будешь справляться, никаких кружков и секций, тем более без старания, — говорила нарочито строго. — Мне нравится, мам! — распереживалась она. — Просто я тоже хочу играть с Димой как Кирка. А то ему одному… — накуксилась неожиданно. Я припарковалась в кармашке на полпути у дому и повернулась к дочери. — Катюш, что такое? Она посмотрела на меня доверчивыми, полными слез глазами. — Потому что Дима папа Кирилла, а не мой! — и она заплакала, громко и горько. Бедная моя девочка. — А я хочу, чтобы и мой тоже! — Катюш, к тебе Дима хорошо относится? — поинтересовалась серьезно, вытирая соленые слезы. Она активно закивала. — Ты видишь разницу между отношением к тебе и к Кирюше? — Нет, точнее, ко мне даже лучше! — теперь довольно улыбалась. — Можно я Диму тоже буду папой называть? Меня изумлением накрыло, но я очень постаралась быть (или казаться) спокойной и уравновешенной. Разве я могла разрешить или запретить?! Об этом нужно говорить непосредственно с Димой. Не хочу, чтобы мой отказ или разрешение испортило то, что между ними зародилось: доверие, нежность, привязанность. Каким бы ни был его ответ, объяснить его нужно корректно, наименее болезненно. — Разве важно, как его называть? — улыбнулась тепло, маскируя бурю внутри. И страх. А вдруг опять не выйдет. Смогу ли я выплыть снова? А дети? Вспомнились последняя пара месяцев: Дима мог быть разным, но с детьми зарекомендовал себя, как хороший отец. Именно отец. Причем обоим. Мне хотелось думать, что их не бросит ни при каком раскладе. — Дима разрешил, — парировала, старательно пряча глаза. Неужели сговорились за моей спиной?! — Но сказал, что мама должна одобрить. — Ясно, — повернулась к дороге и завела машину. — Поехали домой, тебя купальщики заждались. Дома встретила мама и печальным голос отрапортовала (мол, я старалась, но), что ни одна из трех кандидаток не подошла. Я читала их резюме, неужели все мимо! — И что же с ними не так? — поинтересовалась скептически. — Одна в возрасте и за нашими бандитами не угонится. Вторая… — она замялась и губы поджала. — Вторая и так, и эдак задницей перед Димой крутила! Я заметила, но не вмешивалась. Он сам ее отправил. Третья сильно опоздала, — развела руками мама. — Ладно, пойду переоденусь. Я в принципе не думала, что легко найти человека, которому можно доверять детей, а если еще и союзников в этом деле нет — пиши пропало. С Небесным тоже необходимо обсудить разговор с Катей и объяснить, что ему не следует играть в тайны-секретики с ней. Мама приготовила обед и уже накрыла на стол, но дети не торопились — слишком долго ждали, когда смогут поплавать. Я хотела позвать их, но остановилась в дверях, рассматривая веселье: Кирюша в круге и нарукавниках дрыгал ногами под присмотром отца. Катя в очках и ластах училась нырять. У меня защемило в сердце — как не расчувствоваться, видя такое? У меня самой не было отца… Возможно, у моих детей будет. Сейчас, глядя на них троих, верю. Именно сейчас верю. Дима ведь сдержал слово: отвадил от нас семью Савицких вообще и Германа в частности. Небесный сделал это бескорыстно. Я хмыкнула. Ну да. Свое в любом случае получил! У него всегда так. Свое урвет! Но это уже не раздражало, наоборот, улыбку вызывало. Уже вечером, когда уложили детей — я Кирюшу, а Дима читал детский детектив Кате — мы сели поговорить вдвоем, обсудить ситуацию. Многогранно. — Насчет няни не волнуйся. Есть у меня вариантик. Я уточню все, потом поделюсь. — Дим, я о Катюше хотела поговорить. Она тянется к тебе. Хочет, чтобы ты и ее папой был. — Я тоже хоч… Я приложила палец к его губам, мягко останавливая. Пусть услышит меня полностью, потом берет на себя обязательства. — Я очень надеюсь, что ты понимаешь, как для нее это важно. Если ты захочешь уйти, именно для Кати это будет ударом. Она уже все понимает. — Алена, — он ладонями обнял мое лицо, — я никуда не хочу уходить. От вас… От тебя. Если ты, конечно, позволишь остаться. Ты позволишь? Я нервно боязливо сглотнула и медленно кивнула. Хочу попробовать. Мы столько раз начинали «ни с того», пора изменить эту порочную тенденцию. — Я люблю спать под пуховые одеялом даже летом, обожаю безе со взбитыми сливками и ландыши. Дима широкой улыбкой одобрил мои пристрастия. — Я люблю теннис и плавать, лес, вкусно поесть, — и знаком показал, что всеяден. — Поэтому и спортом занимаюсь, чтобы моя любовь к борщу и хлебу не откладывалась в ненужных местах. И тебя люблю. Ален, очень тебя люблю. Я не сразу распознал это чувство, но теперь не откажусь от него. — Дима притянул меня к себе, стремительно заваливая на подушки. Мы медленно, шаг за шагом двигались друг другу навстречу. Он не перевез все вещи, перебираясь постепенно, но возвращался всегда домой. Ко мне. Или уже к нам домой. Время покажет. Мы шутили, называя это лето, те самые три месяца, нашим испытательным сроком. В нашем маленьком мире было хорошо, но большой звал, требовал выйти на свет. У нас были увлечения, работа, друзья, знакомые, родители… Дима знал моих. Я не была представлена его отцу. Это не могло продолжаться вечно. И этот день настал. — Ален, я говорил с отцом, — начал в один из вечеров Дима. — Он хочет познакомиться с тобой и внуками. — Внуками или внуком? — уточнила, не обольщаясь. Савицкий был мне родным по крови и то интересовался только Кириллом. Сомневаюсь, что Небесный старший заинтересован во внучке, не связанной с ним кровным родством. Дима хмыкнул и обнял меня за плечи. — Он не самый приятный человек. Он был против моего развода и грозил карами небесными, — Дима практически смеялся. — Если ты не хочешь, я пойму. Я б, может, и сам с ним не знакомился, но мне изначально не повезло, — веселье явно было напускным. Между отцом и сыном определенно много как свежих, так и застарелых разногласий. Я не хотела подливать масла в огонь. От меня не убудет. — Хорошо, давай знакомиться… Глава 45 Дима Передо мной сидела Надежда Михальчик, сестра Татьяны Рудольфовны — нашей кухарки в Штатах. Она любила поболтать и рассказывала, что сестра у нее няня со стажем. Раз нам нужна помощница, почему бы не обратиться? Сначала пообщаемся, а потом решу, стоит ли представлять Алене и Нелли Владимировне. Будущая теща не готова к посторонним женщинам на территории дочери. — Надежда Рудольфовна, я прочитал ваше резюме. Оно впечатляет. Вы мне другое скажите: а булочки с помадкой как сестра ваша печь умеете? Она заразительно рассмеялась, очень напоминая свою родственницу. Добродушная, приятная женщина, в хорошей форме и с навыками находить выход из любых нестандартных ситуаций. Это в ее рекомендациях прочитал. — Умею и с удовольствием угощу, но, Дмитрий Александрович, мне деток нужно увидеть. И им со мной познакомиться. Если они примут, сразу пойдут ко мне, то сработаемся. Ребятня своих людей чувствует, а не своих, неплохих, а именно неподходящих, — поправила себя, — не принимает. — А часто вас не принимали? — уточнил на всякий случай. — Один раз за двадцать пять лет, да, было, — честно ответила. — Девчушка не захотела знакомиться. Я тогда сразу сказала, что родителям нужно еще варианты рассмотреть. — Надежда Рудольфовна, давайте в воскресенье утром вы к нам подъедет и все на всех посмотрят. И еще нужно обсудить важный пункт: вы сможете иногда оставаться на ночь? Нам с женой нужно будет свободное время. Сами понимаете. Да, мы не расписаны официально, но никем иным Алену не считал. Только жена. И как можно раньше. Чтобы все знали, что эта женщина моя! Чтобы она поняла, что никогда больше не унижу ролью любовницы или сожительницы. Ни одного лишнего дня! — Обычно два раза в неделю остаюсь, но не чаще. Поэтому не соглашаюсь на полный переезд в дом ребенка. У меня муж, дети, внуки. На том и порешили. Нелли Владимировна поделилась как-то, что ее мечтой давно остается высшее образование. Сказала, что бросила университет, как Алена родилась, не до диплома было, а потом не сложилось. Я предложил восполнить пробел. Ну а что?! Тысячи людей получали высшее образование, будучи далеко не вчерашними школьниками! Жить никогда не поздно! Вторые шансы никто не отменял, я это на себе прочувствовал! Меня Алена простила! Поэтому вопрос няни был как-никогда актуален. Нелли Владимировна, несмотря на возраст, привлекательна и моложава — не удивлюсь, если еще и замуж выйдет. Она все чаще на выходных стала уезжать в свою квартиру: говорила, что ремонт контролирует, но мы-то понимали, что не хотела мешать. В ее понимании семья — это папа, мама, дети. В каком-то смысле это правильно: мы учились сосуществовать вместе: и ночью вставать, и попу подтирать и прочие прелести родительства. Это, оказывается, тяжело. Совсем не то, что быть приходящим папой на часик. Но и награда выше! Даже если злился на капризы и детские бунты, через час уже думал, как бы жил без них, без таких сладких котят! К настоящей семье, к теплу и дому быстро привыкаешь. Тем более у нас была помощь: Надежду Рудольфовну мы взяли. Будущая теща практически не брыкалась! — Дмитрий Александрович, — в дверь постучала секретарь. Она отвечала исключительно за сопровождение гостей и старших партнеров, — к вам Герман Львович. Я кивнул и поднялся навстречу. Личные отношения у нас стабильно средней тяжести, но по бизнесу связаны крепко. Да и сработались хорошо. Года не мешали хватке Савицкого. Деньги делать он умел. И меня научил даже в большей степени, чем отец. Тот только на недостатки указывал и требовал наивысшего результата. Похвала для него — слабость. Только кнут, никаких пряников. Именно поэтому я пошел на юридический, а затем сразу в прокуратуру: надоело доказывать, что лучший. Правда, это в любом случае въелось на уровне спинных рефлексов: стремление быть первым. Так и живу. — Как солнечная Армения? — поинтересовался из вежливости. Мы в Ереване планировали завод по переработке вторсырья построить. Много времени ушло на согласование с властями, но дело двинулось — Савицкий летал на финальное подписание документов, открывал строительство. — Чурчхела на месте, — сухо ответил. На этом с любезностями покончили. — Все подписали, — положил на стол папку с документами. — На лапу они там брать те еще мастаки. Похлеще наших. — Дата начала через два месяца? — проговорил, изучая документы. — Опять тянут кота за яйца? — Это официально, — Герман Львович подошел к бару и налил воды с лимоном. — Наши уже начали достроительную подготовку. — Ясно, — отложил папку, — через месяц все равно полечу в Ереван: проконтролирую, чтобы ни вправо, ни влево. — Как жизнь молодая? — внезапно спросил Савицкий. — С Аленой как? С детьми?