— Есть, досмотр судна! Через пять минут будем на палубе. Конец связи. Любопытные лица уже высовывались из кают. Эстер и Рин вышли на палубу по ту сторону рубки, чтобы оставаться под ее прикрытием. Накинув бронежилет и ремень с кобурой, я дождался бойцов. — Выйти на палубу для досмотра! — скомандовал капитан в матюгальник. Я аж сам вздрогнул. Парни взяли оружие на изготовку и присели возле борта. — Пожалуйста, не стреляйте! Из рубки вывалился достаточно пухлый субъект в светлой, потрепанной одежде. Сапоги его тоже видали всякое. Однако, золотые браслеты на запястьях и цепь на его шее, толщиной с палец, как-то не вписывались в общую картину. Следом за ним на палубу вышли еще трое, по виду бывалые матросы. Серьги в ухе, крепкий загар, пара золотых зубов… Антуражные персонажи. Оружие они предусмотрительно выложили и держали руки на виду. — То вы и почему преследуете имперское судно!? — строго спросил я. — Преследуем!? — глаза мужчины полезли из орбит. — Милостивый господин… как можно? И в мыслях такого не было! Я Шафик Хан, торговец. Следую по деловой нужде на дальний рудник. — Тем же курсом? — Так случилось… э… — Торвик Торвольф, — представился я. — Эмиссар ее величества. — Эмиссар величества…? — Шафик побледнел и упал на колени. — Почему вы шли тем же курсом? — повторил я. — Сир… дурного и в мыслях не было! У меня с короной все вопросы улажены. Я честно держался на приличном расстоянии, чтобы никого не нервировать. Просто… знаете, места здесь неспокойные. Пиратов тьма. Вот я и подумал, что в случае чего мог бы воспользоваться вашим присутствием. Ведь пока эфирная акула здесь, они не посмеют показаться. — Чем торгуешь? — О, я официальный поставщик двора ее величества! Все грамоты при мне. Поставляю кровь, рабов, скупаю выродков, пойманных на воровстве и прочих преступлениях. — Выродков? — что-то в его интонации меня задело. — Детей, сир. Малолетних преступников, ступивших на скользкую дорожку. Я переправляю их в рудники, где они понесут заслуженное наказание. — Кто еще есть на судне? — Только живой груз и кое что из провизии, сир. Больше ничего! Желаете досмотреть? Я расстегнул кобуру и кивнул парням. Перемахнув через борт, бойцы не слишком вежливо оттеснили матросов от люка и спустились в трюм. Минут через пять вернулся Синица. — Командир, вам лучше взглянуть! Пропустив меня вниз, он остался на палубе. Спустившись по узкой лестнице, я попал в тесный трюм. Это снаружи яхта казалась светлой и изящной. Ее изнаночная сторона, оказалась отвратительной. Омерзительный запах нечистот и человеческих испражнений ударил в нос почти сразу. Узкий проход вел вдоль решеток, за которыми в неудобных позах, пытаясь устроиться на покатых стенках трюма, ютились десятка два ребятишек от восьми до двенадцати лет, на вскидку. — Что делать будем, командир? — спросил лейтенант Егоров. — Не знаю Леша, здесь другие законы. Дети тоже товар, к тому же преступники. Ты сам слышал. — Но дети же! Малые совсем… — воскликнул он в сердцах. — Двое совсем плохи, истощение на лицо. — Черт… сам вижу. Что предлагаешь? — Изъять. Судно конфисковать. Команду в трюм, под замок. — Сурово. Но нас не поймут. И потом, ты ведь слышал про рудники? Вряд ли этот торговец один. Тут нужно подумать. — Но накормить то мы их хотя бы можем?! — спросил он, скрипнув зубами. — Можем, Леша. И накормим. Выводи всех на палубу. Я вернулся на борт «Лезвия» и собрал совет. Бумаги торговца были в порядке. Более того, его вспомнила Эстер, а потом и Венге. Среди знати господин Хан пользовался популярностью и успел обзавестись покровителями. Разрешительные бумаги, связанные с королевством Олафа тоже сомнений, не вызывали. Медики осмотрели безучастных к происходящему детей и раздали кое какую пищу из наших запасов. Венге по тихому подлечила всех, кому требовалась помощь. Хозяин яхты и его матросы взирали на эту суету с испугом и удивлением. — Почему вы не остановились по первому требованию? — наконец спросил я. — Я испугался сир… — честно признал торговец. — Не хочу уронить тень на флот ее величества, но черные корабли в этих местах большая редкость. Вот и подумал неладное. Признаться я и о вас раньше ничего не слышал. Не знал, что у ее величества есть эмиссары. — Рассказать было некому, — я намеренно оскалил зубы. — Специфика моей деятельности такова, что свидетелей почти не остается. Такая работа, знаете ли. Дела государственные… — Да, да… — закивал головой Шафик Хан. — Ее тоже должен кто-то делать, сир. Должно быть ее величество очень вам доверяет. — Как приятно встретить человека, который тебя понимает! — расцвел я в улыбке, от которой команда яхты хором поежилась. — Простите, сир Торвик, а каков ваш интерес в этих местах? Если это не тайна, конечно же! — Мой интерес…? Хорошо, что вы спросили, а то я совсем отвлекся. До слуха ее величества дошли кое какие сведения. Поговаривают, что живой товар плохо содержится. Поступают жалобы на качество крови. О, нет, нет, я не говорю о вас лично, но сами понимаете, дело серьезное. — Да? — Шафик покосился на голодных детей и сглотнул громко. — Я вас так понимаю! Посмотрите, в каком состоянии мне достается товар! По прибытии в рудники детей обязательно отмоют и накормят! Даю вам слово. — А как быть с теми детьми, что уже в рудниках? Шафик открыл рот, но издать звук у него не получилось. Лгать столь высокому вельможе весьма опасно для здоровья. — Не утруждайтесь, уважаемый. Скажите, а кто сейчас владеет промыслом? — Я… совладелец, сир. У меня небольшая часть, всего десять процентов дела. Имена остальных владельцев мне неизвестны. Таковы условия сделки. — А как давно у вас была инспекция? — На моей памяти ни разу сир! Разве короне есть до нас дело? — встревожился торговец пуще прежнего. — Видимо теперь есть, раз я здесь. Если бы качество товара не стало хуже, я бы и не появился. Улавливаете мысль? — Да, сир… значит вы к нам с проверкой? — Значит с проверкой, — кивнул я. — И не вздумайте как-то предупредить ваших партнеров! Я хочу видеть все так, как оно есть. Не тревожьтесь, карать я никого не собираюсь. Ведь для этого нет причины? — Нет сир… — торговец потупил взор. — Мы стараемся чтить законы империи. У всех работников есть трудовые книжки. — Похвально. Сколько до рудников? Два дня пути? — Три, сир. — Отлично. Можете больше не опасаться пиратов, мы проводим вас до места, — пообещал я. — Вы очень великодушны… — торговец отвесил нижайший поклон. — Благодарю вас, сир Торвик. Отцепив швартовочные захваты, «Черное лезвие» чуть поотстало от яхты. Торговцу вернули его документы и приказали следовать прежним курсом. Где находятся рудники, я доподлинно не знал. Я вообще до сего момента не подозревал об их существовании. Но, взяв Хана на испуг, выведал все необходимые сведения. Осталось добраться до места и поставить метку на карте. — Инспекция? — Алексей смотрел на меня волком. — Это предлог, — пояснил я. — Нам неизвестно местоположение рудника. Понимаю твои чувства, но прежде, чем что-то делать нужно увидеть всю картинку. — Командир прав, Леш, остынь немного, — Синица встал на мою сторону. — Дров наломать всегда успеем. Не надо в чужой монастырь со своим уставом лезть. — Да понял я! Не дурак… был бы дурак — не понял. — Сержант вздохнул тяжело и снял каску. — Леш, у меня договор с королевой. Я не в праве менять все как вздумается. Это государство веками строилось. Тут другие расы, другие нравы. Но я обещаю тебе, что так просто этого не оставлю. Веришь мне? — Да, командир… — он утер скупую солдатскую слезу. — Тебе верю. Ты не думай, я не раскис. Устав чту, как «Отче наш». Просто мерзко так на душе стало! — Мерзко — не то слово. Я все-таки эмиссар королевы. Что-нибудь придумаем. — Разрешите идти? — Разрешаю. Ужин не пропустите, Натали что-то интересное готовит… Глава 3. Рудники Рудников мы достигли к рассвету. Всю дорогу я ломал голову над тем, как поступить. В уме промелькнуло множество вариантов, как самых радикальных, так и вполне лояльных. Само наличие подобных исправительных заведений ставило под вопрос жизнеспособность моих заповедей. Ведь если человек, переродившись ребенком с чистой душою попадает в рабство лишь встав на ноги, кроме ненависти и низменных желаний он ничего не приобретет. Не то, чтобы я жалел, что взял с собой бойцов… Просто остальные мои спутники к такому порядку вещей привычны. Решение этот вопрос без сомнений требует, но задачи похода были иными. Можно было и отложить. Парни оказались правильными, что, конечно, вызывало определенную гордость, но планы мои пошли прахом. Теперь решение этого вопроса отложить было уже нельзя. Не хватало еще потерять уважение в глазах Дюваль и своих детей, кроме всего прочего.