— Клёво. — Ну, так что, — номарх протянул им руку. — Теперь вы будете возглавлять Сикарион? Или будем вместе восстанавливать наш мир? Семнадцатый первый протянул руку в ответ. — Если ты действительно такой, каким был, когда ещё был Фибо, — физиономия Тенемхета снова нервно дёрнулась при этом имени, — и если ты действительно против этих. То я с тобой. Кайдо всегда был чуть проще: — А мне вообще надоело драться и воевать не понятно за что. Я бы хотел делать что-то другое. Но ничего другого не умею. Нао, наконец, опустил свой прицел, а номы из флота стали перед номархом на одно колено. У меня от таких процедур всегда сводило зубы. Я определённо ещё никогда не стоял на коленях ни перед кем, и не собирался. Парни из Сикарион странно косились на номов, но под взглядом номарха проделали тоже самое. — Я — пас, — выдал я, поднимая здоровую руку вверх. Хотя раздробленная левая ключица уже почти восстановилась под разорванной и окровавленной одеждой. Человеческая форма возвращалась, и я приготовился к новому гормональному взрыву, отходя назад, вглубь зала, чтобы остаться одному. Все они начали вдруг дико меня раздражать. — Что с тобой? — спросил Тен. — Побочные эффекты, — меня затрясло. — Кстати, Менхит, скорее всего, ушёл. Ханнари, остальные — нейтрализованы. Я говорил отрывисто и раздражённо, отползая в дальний конец зала под пристальным взглядом номарха, сел на какой-то каменный стул, прислонившись к стене, глубоко дыша. Пришлось остановить рукой Аннарин и Кириган, которые хотели ко мне подойти со своим сочувствием. Зато Харат был более настойчивым, оказавшись прямо перед моим лицом. Я схватил его рукой и чуть не раскрошил. — А теперь расскажи, мой друг, с какой целью ты клонируешь своих древних хозяев? Вы собираетесь сместить Тена? — Я настоятельно советую вам отпустить этот дрон. Он создал исключительно для удобства общения и не несёт в себе иной информационной нагрузки. В действительности, мой разум пронизывает весь Та-Дуат, подобно принципу работы Аритайны. Кстати, о ней. По моим подсчётам, она уже должна была полностью восстановить контроль над городом. Теперь, когда на него не охотится каждый ном в городе, Тен справится с одной цифровой нейрокопией. — Я вас предупредил. — Ты мне не ответил. — Я обязательно сделаю это, но для начала, давайте избавим вас от ваших побочных эффектов. Ко мне подплыла гравиплатформа со стаканом какой-то мутной жидкости. — Теперь, когда я узнал твой секрет, решил меня отравить? — Нет! Клянусь главными этическими заповедями нирилигов! — При слове «этика» я устало побился головой об стену. — И они вовсе не собираются никакого смещать. — Ты-то откуда знаешь? — дрон молчал. — Через какое время проснутся твои хозяева? — Процесс только начался. Ещё около полутора месяцев. И я бы на вашем месте был рад. Теперь — они будут вашими новыми сородичами. Этой информации моя психика уже не выдержала, и я залпом выпил предложенную отраву. Глава 28 ГЛАВА 28 Парящий дворец номарха Кредесской техно-теократии. Неделю спустя. — Нашли Рахта? Мы с Тенемхетом стояли на огромной каменной террасе, утопающий в растениях. Под ногами лежал весь Анар-Карас. Вид с высоты птичьего полёта. Но теперь мне больше нравился Нижний мир. Он отрицательно помотал головой: — Сбежал с планеты. — И Крэйннара тоже? — И Крэйннара тоже. — Класс. При упоминании этого имени за нашей спиной опять сплющилась какая-то мебель. Пожалуй, этого лучше вообще не поминать. — Как у тебя с Девч… с Аннарин? Тенемхет набрал побольше воздуха в лёгкие и с шумом выпустил его, облокачиваясь на перила и глядя вниз: — Ну, нам предстоит ещё много работы. — Удачи, — засмеялся я, заранее жалея бедолагу. — Да. — Угораздило же тебя. — Да. — Она очень добрая. В глубине души. Сильно глубоко, но если докопаться, — Тен пристально смотрел на меня. — А ты, как вижу, докопался? — Просто под давлением обстоятельств. Я не люблю лишних привязанностей. — Да, ладно. Ты уже привязался ко всем нам, и к ней больше всех. Я молча кивнул и снова стал рассматривать небоскрёбы и улицы, которые отсюда казались совсем игрушечными: да, я привязался и к Дахраригу и при этом очень хотел его покинуть. — Знаешь, почему мы так любили нейросети? По той же причине, что и зверушек, — начал номарх и погладил подошедшего к нему огромного серого пса с усами и бородой. — Непредсказуемая предсказуемость. Ты не знаешь, что сделает собака в следующий момент: оближет тебя, ляжет на твою подушку задницей, завиляет хвостом или состроит обиженную рожу. Но это всегда будет что-то смешное, — псина встала на задние лапы, и её голова оказалась точно на уровне физиономии Тенемхета, которую она лизнула. — Ты точно знаешь, что тебя это умилит или развеселит, и твоя очерствевшая душа немного расслабится. Так же в начале было и с нейросетями. Мы играли с ними как с игрушками, никогда не зная, какой ответ или решение они выдадут. Это всегда было неожиданно, но мы знали что всегда будет удивительно. Когда от железки ничего не ожидаешь, а тут вдруг такое! Люди перестали удивлять друг друга. Вот ты. —? — Ты ведь точно знаешь, что ответит или скажет тебе другой человек? Я кивнул: — Когда долго наблюдаешь за людьми, выясняется: что набор ответных эмоций и реакций конечен, стало быть, предсказуем. Любое поведение оказываются просто набором паттернов. — Именно их мы и вписали в алгоритмы нейросетей. Получилось очень правдоподобно. А потом они стали выдавать свои компиляции, и это было ещё более удивительно. Особенно для тех, кто уже забыл что это такое. А потом, все вышло из-под контроля. На горизонте вокруг Анар-Кераса медленно и красиво оседали пылевые облака от подземных подрывов криоковчегов Аритайны. — И какой у тебя план насчет меня? Я так понимаю, душещипательная история о том, как я пару раз спас твою задницу, не засчитается Межгалактическим советом для моей амнистии? — Не-а. Им плевать на мою задницу. И на тебя. Зато они очень обиделись на тебя и ту деву, что является тебе во снах: вы уничтожили их имущество, абсолютно бесценное, а такое они не прощают. Я уже говорил: самым удачным будет представить тебя как представителя древней, вымершей, но вновь возродившейся расы. Тогда ты будешь представлять ценность, которую они точно не смогут проигнорировать. И давай подождём несколько недель, пока не проснутся те чуваки, которых Харат выращивает в своём навороченном инкубаторе. Если они признают тебя за своего, а я думаю, что признают, ты отправишься на Альцинирус-Вейра в составе их делегации. — А ты не боишься их пробуждения? — Я ничего не боюсь. — А если не врать? — Конечно, блин, боюсь. Я понятия не имею, какая хрень скопилась в их мозгах за сотни тысяч лет. Но если судить по Харату — они должны быть способны к адекватному общению. В конце концов, это мы их деградировавшие потомки. — Ну, да. Аритайна тоже якобы венец эволюции нейросетей — и вот результат. На горизонте раздалось ещё несколько взрывов. — Я не могу препятствовать их пробуждению просто потому что боюсь. Это слабость. Может, они ещё откажутся полезными. — И заберут у тебя трон. — Хрена с два, — я заржал. У этого точно не заберут. — К тому же ты замолвишь за меня словечко перед своими новыми родственничками. — Откуда я знаю, может, в отличие от Харата, они посчитают меня ошибкой и извращением их генокода, подлежащим уничтожению. — Харат сказал, их симбионты не ошибаются. И все обязаны будут признать их выбор. — Ошибаются все, — возразил я.