— Вы знаете, как меня зовут? Могу поинтересоваться, как зовут вас? — Зовите меня Курт. У вас есть вещь, которую я очень долго искал. Сейчас я ее заберу. У меня же имеется к вам вопрос, на который надо ответить, чтобы остаться в живых. Простите, но это так, и у меня нет другого выхода. — А вы уверены, что другого выхода нет у меня? — Если вы надеетесь на вашего друга Ральфа, я вас разочарую. Он на нашей стороне, и мне горько вам это говорить. Молодой человек, сейчас век отсутствия принципов. Не понимаю, как вы могли поверить человеку, с которым познакомились на улице, да еще и в монастыре… Итак, ваш бывший друг Ральф Мюллер уже едет в гостиницу, чтобы организовать наш спешный отъезд из этого унылого городка. Игорь, не принимавший до того участия в разговоре, вдруг оживился и спросил Антона: — Что этот подосиновик говорит про город? — Елки зеленые, Игорь, ты же английский не знаешь, как догадался? — Секунду, а в Турции и в Таиланде я на чем с ними разговаривал, ты как думаешь? — Хорошо. Ему не нравится твой город. — Вот козел старый… — Потише там, хрен ушастый, — из темноты раздался окрик обладателя револьвера. — Че это я ушастый… — Игорек, погоди, все и так уже напоминает цирк, — вмешался Антон. — Итак, Курт, а почему я должен верить, что Ральф с вами заодно? — Потому что об этом говорят факты. Его с вами нет, он просил передать вам привет, а также сообщить, что очень сочувствует вам, Екатерине Зайцевой, которая, как он нам рассказал, на самом деле живет здесь, а не в Америке… Вы очень доверчивы. Но не будем терять время. Мне надо знать, какую роль в этом деле играют русские спецслужбы. Вам везет начиная с Мюнхена. А я в везение не верю, молодой человек. Я верю в хорошее прикрытие и покровителей. — А я верю в пулю, — отозвался подельник Курта, который все это время держал Антона и Игоря на прицеле. — Будешь молчать, я серьезно говорю, получишь маслинку в живот. — Не перебивайте, — старик недовольно покосился на бандита. — Итак, расскажите мне, Антон, отчего такой интерес к вам и ко мне со стороны вашего КГБ или ФСБ, как оно теперь называется? Это, впрочем, неважно. Мне кажется, за мной следят. Странно, правда, что только в Москве. Наверное, дело в экономии бюджета… Антон молчал. Ему не хотелось верить, что Ральф их предал. И он не верил. Что-то тут не складывалось. В горле пересохло, а сердце щемило тоской. Антон некстати вспомнил Риту. Ему очень хотелось жить, а между тем подручный Курта был явно не в себе и мог в любой момент спустить курок. — Курт, а что нужно вам? Почему вы считаете, что эта коробочка ваша? — Потому что она приведет меня к тому, ради чего я чуть было трижды не отдал богу душу в самом расцвете сил, и это самое «то» очень дорого стоит. Больше скажу — оно бесценно. Надеюсь, вам понятно. Мне же невдомек, зачем вы ввязались в эту историю? Может, у вас было задание вашего начальства встретиться с Ральфом? Расскажите мне, не бойтесь, и я вас отпущу. — Че он сказал? — прошептал Игорь. — Лет ю гоу? Не, не отпустит! — Может, и было задание, только где гарантия, что, если я вам что-нибудь расскажу, вы нас отпустите? — А вот гарантий нет. Если не скажете, мы вас можем убить, ну в крайнем случае покалечить, а если скажете — у вас есть шанс. Нам решать… Вдруг с чудовищной силой хлопнула входная дверь. Бандит и старик обернулись, и этого оказалось достаточно. Игорь и Антон бросились на врагов с отчаянием вырвавшихся из клетки львов. Фонари попадали на пол, удары сыпались направо и налево, чаще не достигая цели. — Come on, guys! К радости своей, Антон узнал голос Ральфа. Они бросились на голос и через секунду оказались на улице. Вдогонку прозвучали выстрелы. — Скорее, Ральф, замок! Окна с решетками, если дверь закроем — им не выбраться! — Антон держал массивную стальную дверь, которую пару раз качнуло так, словно кто-то очень сильный стукнул по ней кулаком. Удары гулко отдавались в ночной тишине. — Осторожно! Стреляет толстомордый! — прокричал Игорь, подпирая дверь плечом. Наконец Ральф отыскал замок, и с десятого раза они его защелкнули. Пока бежали к машине, Игорь набирал номер знакомого опера, а после, уже когда маленький джип «Хонда» выскочил на улицу Софьи Перовской, успел проинформировать, что, гуляя по Петровской набережной, слышал, будто кто-то возится в Успенской церкви. После этого связь резко прервалась. Сигнал пропал. Выругавшись, Игорь свернул в Бауманский переулок и тут в зеркале заднего вида заметил проблесковые маяки. — Люстра, — пробормотал он. — Что? — переспросил Антон. — Мигалки. ГАИ или ППС. И связи нет. Что будем делать? — Уйдем? — Можем, они далеко. — Лучше уйти. А то пока объясним… — Там что, полиция?! Если полиция, лучше бы остановиться, — воскликнул Ральф, оглядываясь. Но его призыв остался без внимания. От Университетской площади автомобиль Игоря помчался вверх по улице Платонова, оставив милицейскую машину далеко позади. — Они, скорее всего, на уазике, — прокомментировал он, не сбавляя скорости на перекрестке с улицей Кирова. — Там подъем. Надо уходить в переулки. На проспектах догонят. В этом они мастера. — Номер не заметили? — Не должны, далеко было! «Хонда» пересекла Кольцовскую, ушла вправо, в сторону Московского проспекта. Через пять минут беспорядочного петляния в переулках Игорь остановил машину у дома номер 47 по улице Задонской. — Ну чего, ушли? — спросил с волнением Антон. — Кажись, — ответил Игорь. Ральф в разговоре участия не принял. Глядел в пустоту и вздыхал. Глава двадцать первая Было принято решение не возвращаться в гостиницу этой ночью. Компаньоны оставили машину на дороге, взяли такси и поехали домой к Игорю. Здесь они заперли дверь на все замки, достали из оружейного сейфа мелкокалиберную винтовку «Браунинг Бак Марк» и только после этого приступили к изучению содержимого коробки. Крышка сначала не хотела поддаваться. Пришлось аккуратно вскрыть ее ножом. Внутри коробочки, в неплохо сохранившемся отрезе мешковины, была труха — скорее всего, те самые записи Ральфа Мюллера-старшего — и листок картона почти в идеальном состоянии (слава богу!), с карандашными надписями и подобием схемы. Легко догадаться, что на схеме автор пытался изобразить лес, поле, дорогу. Он пометил крестом какое-то место, далее, в стороне от него, был начерчен кружок со свастикой в середине. Также можно было частично разобрать несколько слов, скорее всего, изначально составлявших названия населенных пунктов: B…ryi..no…oleteni. Крест и кружок со свастикой находились в противоположных частях картонки. Крест сопровождала надпись на немецком, но она почти стерлась, и даже Ральф не смог ее идентифицировать. Любители приключений и справедливости приуныли. Итог ночной вылазки, которая только по счастливому стечению обстоятельств и благодаря Ральфу, очнувшемуся после удара по голове раньше, чем предполагали нападавшие, окончилась без жертв, был неутешительным: записи солдата Мюллера пропали, а без них схема, скорее всего, теряла всякую ценность. По очереди снова и снова изучали они теперь уже бесполезную схему, а затем с полчаса сидели молча за столом. Но горевать никто особо не стал. Опасное приключение притупило чувство разочарования. Постепенно языки у заговорщиков развязались. По-мальчишески шумно, перебивая друг друга, вспоминали пережитое. Кто-то предложил выпить за победу. — Что у вас за привычка такая: чуть что, сразу пьете? — весело спрашивал Ральф, держась за ушибленный затылок. Игорь и Антон рассмеялись. — Видишь ли, — отозвался Игорь. — Это обычай предков. Помогает выживать в любых условиях. — Пьянка, Ральф, — это, если хочешь знать, наша национальная идея. Сам процесс объединяет, а утренние последствия сплачивают. — Правильно, — кивнул Игорь, откупоривая запотевшую бутылку «Финляндии». — Сам процесс состоит из правил, которые легко запомнить, если мы тебе их расскажем. — Интересно, — Ральф опять почувствовал неизвестное в его «дороссийской» жизни ощущение эмоционального подъема при виде открывающейся бутылки. — Для начала, — объяснил Антон, — нужно научиться вместе со всеми предвкушать… В компании наблюдается легкое оживление. Разговор приобретает благодушную тональность. Но можно и ничего не говорить, а ограничиться звуками, междометиями, наконец кряканьем. — Кряканье, кстати, — заметил Игорь, — показывает окружающим, что тебе с ними хорошо, что ты доволен и у тебя так много здоровья, что тебе его не жалко. — Верно, — Антон взял в руку рюмку. — Начало процесса, которое многие у нас называют «мероприятие»… — Как? — В смысле event, событие, не знаю, как точно перевести. Так вот, начало процесса хорошо несколько оттянуть, смакуя момент. Ведь будет первая рюмка, за ней — вторая, а после третьей уже пойдет большой и бессмысленный мужской разговор. Прост! Антон улегся на диване перед телевизором. Вспомнил о Рите и моментально отрубился. Игорь еще немного пообщался с Ральфом, используя весь известный ему словарный запас английского языка.