Наконец такси повернуло на Тверскую улицу, доехало до гостиницы «Националь», где вдоль кремлевских стен ушло налево, на Охотный ряд. Пересекая Лубянскую площадь, Ральф заинтересовался зданием КГБ. Почти любого туриста почему-то привлекают официальные места расположения спецслужб и разведок, будь то штаб-квартира британской МИ-6 на берегу Темзы или гуверовский дом ФБР в Вашингтоне. Через Варварку такси выехало к Покровскому собору. Ральф залюбовался восхитительным архитектурным творением. Увидев пробку на набережной, водитель въехал на мост, дав Ральфу возможность еще раз посмотреть на собор времен Ivan The Terrible — единственного широко известного на Западе русского царя. Машина промчалась по Ордынке, Люсиновской улице и после, какими-то дворами и переулками, вывезла Мюллера к Донскому монастырю. Ральф хотел попросить таксиста подождать его, но тот, видимо, не понял туриста, сказал два слова — «триста рублей», взял деньги и уехал, оставив пассажира у обитых еще сверкающей медью внушительных монастырских ворот. Сюда уже не пускали посетителей, но Мюллер сумел материально заинтересовать сторожа (в то время Донской монастырь еще не охранялся как стратегически значимый объект), и тот с легкостью рассудил, что ничего страшного не случится, если ненормальный иностранец погуляет вечером по старому кладбищу. Ральф ступил на выложенную каменными плитами дорожку и пошел вниз, к северной стене Донской обители — мимо изящного храма преподобного Александра Свирского, вдоль выкрашенной в черное железной ограды, мимо могил монастырского некрополя, которые стали казаться зловещими в наступающих сумерках. Горельеф, изображающий встречу Давида, победившего Голиафа… Посещение Дмитрием Донским Сергия Радонежского… Изображение Мариам, воспевающей победу над врагами… И, наконец, Девора, призывающая к борьбе с поработителями. Именно здесь, напротив этого горельефа, должны расти огромные столетние тополя. Ральф оглянулся, бросил взгляд на стену, после чего посмотрел себе под ноги и увидел… три огромных пня, прячущихся в некошеной траве. Слева, сразу за скульптурой Деворы, высился трехметровый, выкрашенный в зеленое дощатый забор. Забор преграждал путь в северо-западную часть монастырской территории. Ральф огляделся, быстро подошел к забору и отогнул одну из слабо прилегающих к этой древнейшей на земле конструкции досок. Пространство за забором скорее напоминало заброшенный луг, чем территорию действующего монастыря. Здесь все заросло лопухами и крапивой, кое-где валялись полусгнившие поленья. «Отец не ошибся, это определенно здесь», — размышлял Мюллер, продолжая отгибать легко поддающиеся доски. Наконец в заборе образовалась дыра, через которую Ральф легко, но не без волнения проник на запретную территорию. Между тем в Москве темнело, и надо было торопиться. Ральф почти убедил себя, что нашел именно то место, куда однажды обязан был прийти, исполняя свой человеческий долг, отдавая дань памяти, выполняя обещание, данное отцу. Слева, на небольшом отдалении, Мюллер заметил что-то белое и невольно содрогнулся. Приглядевшись, понял, что его испугал старый монумент или обелиск, резко выделяющийся среди темнозеленых листьев, травы и серых стволов хаотично растущих деревьев. Казалось, вечер поглотил все звуки. Ральф стоял по пояс в траве, подавленный от нахлынувших чувств и от собственного авантюрного поступка. Неожиданно темноту прорезал свет фонаря, и тишину нарушило строгое указание: — Так… Давай вылезай оттуда. Вылезай, вылезай! Ральф повернулся на свет, исходящий со стороны проделанного им лаза, и увидел человека в форме русской полиции с автоматом через плечо. Мюллера отвели за ворота монастыря и без особых церемоний затолкали в маленький джип. Все здесь было железным, даже неудобная и узкая скамейка. В джипе пахло казармой. Ральф, правда, не знал, как на самом деле должно пахнуть в казарме, он не отслужил в бундесвере, но для себя решил, что именно так, как пахнет в машине русских полицейских. Стражи порядка совещались на улице. «Так, — размышлял Ральф, — личность мою скорее всего установили, я все документы отдал еще при задержании. Теперь, видимо, предстоит объяснить, с какой целью гражданин Германии обследовал закрытую для доступа часть территории московского монастыря». Дверь джипа приоткрылась, и человек в фуражке, видимо, офицер, что-то резко спросил у Мюллера. Ральф попытался объяснить, что не понимает, о чем речь. Тогда владелец фуражки перешел на английский: — Ю гоу ту зе полис стэйшн. Ю андестенд ми? — Yes, I understand, — ответил Мюллер, соображая, что решительно не знает, что делать. «Не звонить же консулу Германии! Как объяснить ему цель моей вечерней прогулки по Москве?» — Ю вонт ту колл зе консул? — офицер продолжал задавать вопросы. — No, thank you. I… — Ду ю вонт ту гоу ту зе полис стэйшн? Мюллер был озадачен. Зачем спрашивать, желает ли он ехать в участок, если он задержанный? Тем более что задержали его вечером, в лопухах, после проникновения туда через дырку в заборе… Если Мюллер был озадачен, то командир милицейской подвижной группы был раздражен непониманием иностранца. Возиться с ним ему не хотелось. Заявлять о нем в более компетентные органы — тоже. Достанут потом вопросами, затаскают по кабинетам в качестве свидетеля и все такое прочее. Бесспорно, с нашими проще. Потому что живут с милицией в одном культурном пространстве, объединенные универсальными законами взаимовыручки на фоне стабильного непонимания властями того, что размер заработной платы патрульного милиционера — это индульгенция за активно провоцируемую не слишком законопослушными гражданами коррупцию. Ральф вспомнил про Антона, русского парня, которого встретил сегодня днем и даже договорился завтра поужинать. «Так, Ральф, у тебя в Москве, кроме консула, Греты из агентства и Антона, никого нет. Грете звонить бесполезно, консулу… консула беспокоить пока рано. Надо позвонить Антону». — Officer, excuse me, — Ральф обратился к офицеру. — May I make a call? Telephone, please… Коротко посовещавшись, милиционеры отдали Мюллеру его мобильный телефон. — Ван колл, окей? — офицер посмотрел на Ральфа сердито и остался стоять рядом с открытой задней дверцей машины. …Как ни странно, Антон согласился приехать. Потом он попросил Ральфа передать трубку главному начальнику полицейского патруля. После короткого разговора офицер кивнул, одарил Ральфа более доброжелательным взглядом, но по окончании разговора телефон не вернул. Ждали Антона достаточно долго. Но уже через пять минут после его приезда Ральфа выпустили, вернув документы, бумажник и мобильный телефон. Офицер и Антон как старые приятели пожали друг другу руки, и полицейский джип укатил в сторону сверкающего огнями большого проспекта. Садясь в машину к Антону, Ральф поинтересовался: — Вы что, знакомы с этим полицейским? — Нет, с какой стати? Просто мы с ним, как у нас говорят, «решили вопрос» и расстались по-хорошему. — А… так он просто хотел денег, взятку? — Ну да, только вам он как это объяснит? Постеснялся отчего-то прямым текстом попросить денег. Некоторое время они ехали молча. Ральф вновь нарушил молчание первым: — Спасибо, Антон, я вам очень благодарен, вы меня спасли. — Не стоит благодарности, Ральф. Русский водитель гнал немецкую машину со скоростью сто сорок километров в час по Ленинскому проспекту в сторону Октябрьской площади. Ральф думал о том, что Антон совершенно нелюбопытен — иной давно бы уже задал самый главный вопрос, который уместен в данной ситуации. — Кстати, — подал голос Антон, — слева очень красивый парк. Его называют Нескучный сад. Если будет время, погуляйте. Там славно и есть выход к Москве-реке. Да, Ральф, хотите перекусить или выпить? Думаю, мы можем нашу завтрашнюю встречу перенести на сегодня. — Хорошо, нет проблем, поехали. В какой ресторан? — В испанский, к моим друзьям. Только предупреждаю: вечером там бывает шумно. Через двадцать минут они были на Трубной улице, у дома номер 20. Ральфу показалось, что в ресторане Антона знают все. Он поздоровался с охранником за руку (так, наверное, принято у русских), обнялся с метрдотелем, двумя официантами, барменом, который тут же налил им по рюмке виски. В этом очень милом, со вкусом оформленном трехэтажном заведении дым стоял коромыслом. Но Ральфа и Антона провели на второй этаж в отдельный кабинет с камином и, что самое неожиданное, с большой библиотекой. Официант в белом форменном пиджаке подмигнул Антону и удалился. Через две минуты в кабинет вошли… нет, скорее, вломились три типа. Один плотного телосложения, громогласный, с открытым, незлым лицом. Другой темноволосый, с пышными усами и взглядом с хитрецой. Очень похож на пирата. Третий — худой совсем, значительно моложе двух других, несколько хулиганского вида, в майке с надписью Fuck The Police. Все трое — очень пьяные, но прекрасно держатся на ногах. Они (ну, разумеется!) обнялись с Антоном. Тот им что-то быстро сказал, указывая на Ральфа. Ральф инстинктивно съежился. Худой взглянул на Мюллера, широко улыбнулся, подошел к нему и, выставив ладонь для рукопожатия, продекламировал на неплохом английском: — Здравствуйте! Как дела? Добро пожаловать в наше заведение! Надеемся, вам у нас понравится. — Затем повернулся к Антону и добавил уже по-русски: — Значит, сегодня фрица сюда притащил? Ну-ну. Что пить будете? Русише водка? Пиво? Или может, травки принести, грибов голландских? Заказывай, и мы пошли. Мешать не будем. По твоей физиономии видно, что мы тебе сегодня на хрен не нужны. Антон добродушно похлопал худого по плечу, что-то, видимо, попросил принести и, когда троица удалилась, сказал: — Отличные ребята. Двое из них хозяева ресторана. Они уже сто лет вместе. Ну, я с ними тоже вместе, в каком-то смысле. Я заказал водки, если вы не против. Хорошей водки. И кое-что из закусок по своему выбору, чтобы время не терять. — Спасибо, Антон, здесь очень здорово. Мне очень нравится этот кабинет. Принесли водку. Антон и Ральф «хлопнули» по рюмке, запили томатным соком, закусили салатом с утиной грудкой. Ральф чувствовал, как приятное тепло разливается по телу. Они разговорились. Наверное, многие замечали, что при первой встрече у вас с новым знакомым обнаруживается много общего. Это неудивительно, ведь встречаются не представители разных планет. И все равно, когда вы узнаете, что, к примеру, собеседник тоже подметил, что в любой авиакомпании никогда не заканчиваются булочки, которые проводники упорно суют пассажирам, но всегда в дефиците хороший алкоголь и что вашего собеседника это так же раздражает или веселит, вы радуетесь, словно младенец. Вам кажется, что вы повстречали родственную душу. У Ральфа и Антона оказалось много общего. Оба много путешествовали, оба работали на радио, оба не знали, как подойти к тому главному, что мешало полностью расслабиться. Наконец, после изрядного количества водки, Ральф не выдержал: — Антон, а почему ты не спрашиваешь, что я делал поздно вечером в полицейской машине у монастыря? Антон оторвался от закусок, посмотрел на Ральфа, разлил водку по рюмкам: — Потому что я ждал, когда ты сам про это заговоришь. Может, у тебя секреты какие… Хотя, если честно, очень хочется узнать, что ты там искал. Опять к горельефам ходил? — Нет, не за этим, — Ральф вздохнул, подумав, что в его деле без помощника не обойтись. — Я специально приехал в Москву, чтобы кое-что найти в монастыре. И, похоже, нашел. Глава шестая Майор Дитрих фон Заукер был рад, что удача на сей раз повернулась к его группе лицом. Проскользни этот парень незаметно, расскажи, кому не надо, о том, что видел в лесу, их миссия оказалась бы под угрозой. Оценить уровень потенциальной опасности крайне затруднительно. Во-первых, ефрейтор мог рассказать, что люди в форме германской армии ни с того ни с сего застрелили гауптмана и солдата, а также пытались убить его самого. Уже этих сведений достаточно для серьезных неприятностей. А во-вторых, чего ни при каких обстоятельствах нельзя было допустить, живучий ефрейтор мог показать место, где спрятан ящик…