– А вы как туда попали? – с доброжелательным интересом спросил Юрген. Гусь ему очень понравился. Нравился и Людвиг Брунс, который с такой готовностью рассказывал о своей семье. Чувственный рот Ева унаследовала от него. – «Немецкий дом» принадлежал кузену моей жены, он решил его продать. Подошло, как задница к ведру. Простите. Мы ухватились за эту возможность и в сорок девятом открылись заново. И ни разу об этом не пожалели. – Да, Бергерштрассе – отличное место… – Приличная ее часть, это нужно подчеркнуть особо, господин Шоорман! Юрген мирно улыбнулся. – Правда, у меня тут скрутило спину, и врач сказал, закрывайся, дескать. Я ему на пальцах объяснил про свою пенсию. Теперь мы открываемся только в пять. Но весной всё – хватит лодырничать! Они замолчали. Людвиг хочет еще что-то сказать, Юрген видел это и ждал. Тот прокашлялся и отвернулся. – Да-а, вот спина только, в войну началось. – Ранение? – вежливо спросил Юрген. – Я служил на полевой кухне. На западном фронте. Просто чтобы вы знали. Хозяин допил остаток коньяка. Юрген слегка удивился. Он не заметил, что Людвиг Брунс только что солгал. * * * Паф-паф-паф! Штефан запустил свой танк, и теперь тот со страшным шумом ехал по ковру, как по болотистой местности на восточном фронте, давя одного солдатика за другим. – Дружок, займись этим в прихожей! Но Штефан смотрел только на Юргена. Тот опасался детской прямоты, однако вспомнил рекомендацию Евы завоевать симпатии маленького брата. – Можно посмотреть твой танк, Штефан? Штефан встал и протянул Юргену железную игрушку. – Он почти вдвое больше, чем у Томаса Прайсгау. – Томас – это его лучший друг, – пояснил Людвиг, подливая еще коньяка. Юрген выразил преувеличенное восхищение танком. Штефан взял с ковра одного солдатика. – Смотри, я его раскрасил. Это янки. Негр. Юрген смотрел на маленькую пластмассовую фигурку, протянутую Штефаном. Она была цвета темной крови. Юрген закрыл глаза, но картинка исчезла не сразу. – А Дед Мороз подарит мне автомат! – Автомат… – с отсутствующим видом повторил Юрген и отпил большой глоток из рюмки. Сейчас воспоминания развеются. Людвиг притянул к себе Штефана. – Ты ведь еще не можешь этого знать, зайка. Но тот вырвался. – Я всегда получаю, чего хочу. Людвиг бросил на Юргена извиняющийся взгляд. – К сожалению, это правда. Он очень избалован. Мы с женой не рассчитывали, что у нас появится кто-то еще после девочек. В этот момент в прихожей зазвонил телефон. Штефан первым оказался у аппарата и протараторил заученную фразу: – Говорит Штефан Брунс из семьи Брунсов. Кто у телефона? – Он помолчал и крикнул: – Ева, это Кёртинг! Тебя! Ева вышла из кухни, вытирая руки передником, и взяла телефонную трубку. – Господин Кёртинг? Когда? Сейчас? Но мы тут… Еву перебили. Она слушала и в открытую дверь смотрела на сидящих за столом мужчин. Ей показалось, что они вполне довольны друг другом. – Да, хорошо, буду, – сказала она потом и положила трубку. – Юрген, прости, пожалуйста, мой начальник. Мне нужно на работу. Мать вышла из кухни с подносом в руках, на котором стоял кофе. – В вечер адвента? – Судя по всему, это срочно. На следующей неделе мне нужно будет в суд. – Ну что ж, как я всегда говорю, делу время – потехе час. Людвиг встал. Юрген тоже. – Нет-нет, вы остаетесь! Попробуете «Франкфуртский венок». – С настоящим маслом, – добавила Эдит. – Целый фунт! – И ты еще не видел мою комнату! * * * Юрген проводил Еву до прихожей. Она переоделась, теперь на ней был простой деловой костюм. Помогая ей надеть светлое шерстяное пальто в клетку, Юрген с забавным отчаянием спросил: – Ты ведь все это подстроила, да? Проверка? Хочешь оставить меня наедине с твоими и посмотреть, как я управлюсь? – Они тебя не съедят. – У твоего отца уже круги под глазами. – Это от обезболивающих. Через час вернусь. Речь наверняка об этом возмещении убытков. Запчасти из Польши, они не работают. – Подвезти тебя? – Меня сейчас заберут. – Я спущусь с тобой. Не хватало еще, чтобы ты оказалась скомпрометирована. Ева натянула перчатки из оленьей кожи, подарок Юргена на День святого Николая. – Единственный клиент, которому удалось меня скомпрометировать, это ты. Они посмотрели друг на друга. Юрген хотел поцеловать Еву. Она утянула его в угол прихожей к вешалке, где их не могли видеть родители. Они обнялись, улыбнулись и поцеловались. Ева чувствовала возбуждение Юргена, видела в его глазах, что он желает ее. Любит? Она высвободилась. – Прошу тебя, поговори с ним сегодня, хорошо? Он ничего не ответил, и Ева вышла из квартиры. * * * Когда Юрген вернулся в гостиную, его за журнальным столиком ждали супруги Брунс, похожие на актеров в ожидании слова, на которое нужно подать свою реплику. – Мы совсем не опасны, господин Шоорман. – Абсолютно безобидны, господин Шоорман.