— Я работаю, занимаюсь садом… смотрю кулинарные шоу. — Она покрутила ложкой в супе и пожала плечами, осознавая, как невероятно посредственно это звучит. — Когда ты работаешь, ты работаешь над чем-то конкретно, немного-сумасшедшая-соседка? — поддразнил он, опустив подбородок, чтоб встретиться с ней взглядом. Она не могла удержаться от улыбки. — Я внештатный редактор, — начала она, положив ложку на тарелку. — Чем занимаешься ты? — Я помогаю людям, — просто заявил он, как если бы это было самой очевидной вещью в мире. — Играя на барабанах? Он вытер рот, положил салфетку на стол, затем облокотился назад на руки, на губах проскальзывала ухмылка. — Иногда. — Зачем ты это делаешь? — спросила она, наблюдая за ним, прищурив глаза. Его улыбка стала шире. — Делаю что? — Никогда не даешь ответы? Он наклонился к ней, руки сложены на столе, взгляд встретился с ее. — Я отвечу на любой вопрос, — сказал он мягко, его пальцы потянулись, чтоб убрать прядь ее волос с глаз. Он убрал прядь ей за ухо, его указательный палец прошелся по ее подбородку, когда он снова откинулся назад. — Ты просто должна спросить. Нора почувствовала, как ее пульс участился из-за его близости, она сделала глубокий вдох, чтоб успокоиться. — Хорошо, — сказала она, стараясь унять дрожь в голосе. — Ты занимаешься чем-то конкретно? Усаживаясь обратно, он какое-то время рассматривал ее перед тем, как провел рукой по волосам. — Я много путешествую, — начал он, жестом показывая на инструменты. — И я врач. — Как такое возможно? В смысле… разве для этого не нужно быть в одном месте? — Ну я езжу туда, где я нужен. Если это гуманитарный кризис в Таиланде, то я еду в Таиланд. После землетрясения в Вэнчуаке в Китае, я на несколько месяцев ездил туда. И когда у меня есть такая возможность, я езжу в Африку. Потому, что там для меня намного больше работы, чем я смог бы управиться, и у меня такое чувство, что я никогда ее не закончу. Понимая ее потрясенное затишье, он снова наклонился вперед, положив руки на колени. — Как давно ты здесь живешь? — спросил он, его глаза полны неподдельного интереса. Она в растерянности покачала головой. — В этом городе всю жизнь. А через улицу – 3 года. — Его брови поползли вверх. — Что? — спросила она. — Это…— он замолчал и пожал плечами. — Не знаю, просто мне трудно это понять. Разве ты никогда не хотела уехать? Познать что-то новое? Она обдумывала это, пока ее глаза рассматривали яркое голубое тату, которое было выведено на его предплечье и исчезало под рукавом его футболки. Река, по всей видимости. Из того, что она видела, его татуировки были все такого рода. Не шаблоны и не рисунки из книг, а его воспоминания. Пейзажи гор и рек, пышные ели и широкие виноградные лозы. Искусство, которое раскрывает историю. Она встретилась с его глазами снова. — Здесь моя жизнь. — Но разве твоя жизнь – это место? Или твоя жизнь состоит из тех немногих вещей, которые ты имеешь при себе? Нора села назад, откидываясь на коробку, позади нее. — Предполагаю, я никогда не думала об этом в таком смысле. Я полагаю, мой мир состоит из того, что я знаю – этот город, мой дом. Я никогда не позволяла себе что-то за его пределами. — Может ты просто не нашла то, что хотела бы у себя сохранить. 16 июня. — Тушеная свинина…, — улыбнулась Нора, кладя тарелку перед ним. — Но осторожно: я добавила хабанеро (один из самых острых соусов) в кипящий соус. — Остренький, — сказал он с глупым акцентом и улыбнулся, наклоняясь, чтоб глубоко вдохнуть. — Ты меня балуешь. — В последнее время у меня не было возможности так готовить. Я скучаю по этому. — Она пожала плечами и села на пол напротив него, положив свою салфетку на колени. — Дома в этом районе довольно большие. У тебя когда-нибудь был сожитель? — спросил он, нарезая вилкой кусочек и избегая ее взгляда. — Мы вместе с моим парнем купили этот дом. Он резко поднял голову, и их глаза встретились. — Оу, я…» он обсмотрел дом, будто не мог понять, почему она – здесь, а не дома. — Он выехал несколько месяцев назад, — объяснила она, делая глоток вина. — Мне жаль. — Дрю провел рукой по волосам и облокотился локтями на низкий столик, подмигнув в знак извинения. Она поставила свой бокал и улыбнулась в ответ. — Мне нет. Мы не подходили друг другу. — она засмеялась, вспоминая. — Вообще. — Как ты это поняла? — Мы были вместе 8 лет. — пробормотала она. — Мы познакомились в старшей школе. Первая любовь не всегда лучшая любовь. — Так, что…? Вы отдалились друг от друга, или просто не подходили друг к другу, в конце концов, или…? — Ему нравилось ходить в бар и играть в дартс каждую пятницу. Ему нравилось смотреть один и тот же канал с новостями каждый вечер, и когда-либо читал книги двух разных авторов, всего лишь. Ему нравился предсказуемый секс. — Она осторожно наблюдала за ним, добавляя это важное признание в свой список; она увидела, как его челюсть дернулась. — Ему нравилось заказывать еду на дом каждую среду и слушать один и тот же альбом в машине в течение каждой поездки. А мне нет. — Ты не кажешься питающей отвращение к привычкам, — подразнил он, кивая в сторону их ужина, имея в виду их новую рутину. — Я люблю привычки. Это отдельные привычки, что имеют значение. Я также люблю включать что-то новое в рутину. — Ах да. Ты начала с черники и абрикосов и дошла до хабанеро. — улыбнулся Дрю, дотягиваясь до своего бокала. — Ты точно безрассудна на привычки. — Совершенно, — захихикала она. Они затихли на какой-то момент. Он уставился на свой бокал, и его глаза резко дернулись и встретились с ее взглядом. Вспышка страсти была тут же заменена теплой улыбкой. Он бессознательно провел запирсингованным языком по верхней губе. Его глаза медленно расслаблялись. — Что на счет тебя? — тихо спросила она. — Что на счет меня? — его голос был мягким, а ее сердце колотилось. — Что на счет тебя и… девушек? — Действительно никогда не было ни одной, — пожал он плечами. — Что? Даже в колледже? — Ну, по крайней мере, не то, что я думаю, ты имеешь в виду. Я был с женщинами, Нора. — улыбнулся он, почти извиняясь. — В колледже я был сфокусирован на учебе и музыке. Я встречался, но ничего более. И теперь, когда я так много путешествую… никто в действительности не повлиял на меня так, чтобы я захотел остаться. — он пожал плечами, делая большой глоток вина. — Тяжело строить отношения, так как я часто переезжаю. Также тяжело раскрываться снова и снова. Это утомляет. Мне нравится то, чем я занимаюсь, несмотря на то, что временами это одиноко. К сожалению, я не расположен к постоянству, так что мне нужно передвигаться. — Он немного поморщился и принялся за свой ужин. Она смотрела, как он жевал, смотрела, как он наслаждался ужином, который она приготовила для них, наблюдала, как он расслабился в знакомой атмосфере, с ней. — В твоей жизни есть постоянство, — утвердила она, призывая его отреагировать. — Ты посвящен своему образу жизни, по крайней мере. Он кивнул, быстро сглотнув, чтоб ответить. — Быть не расположенным к постоянству – это не то же самое, что быть не расположенным к посвящению. Моя не расположенность – это о географии, не романтике. Их взгляды оставались друг на друге в тишине самое долгое время, чем когда-либо. Казалось, ее сердце было готово пробить себе путь через ее горло, через ее тело наружу. — Ты такая красивая. — сказал он. — Я не могу остановить желание смотреть на тебя. Это заняло несколько секунд перед тем, как она смогла ответить, а когда она это сделала, ее голос звучал для нее так, будто он шел с другой части комнаты. — Я знаю, что ты имеешь в виду. Дрю наклонился вперед, удерживая ее взгляд. Она была не в силах отвести глаза. — Я раньше никому это не говорил, — прошептал он с маленькой счастливой улыбкой. Она, наконец, сумела разорвать контакт и сесть прямо, схватив свой бокал вина. — Ты разобьешь мне сердце, — легонько рассмеялась она, стараясь сделать так, чтобы это выглядело шуткой. — Я не хочу. Они уставились друг на друга на секунду, после чего она поставила свой бокал и начала нервно теребить салфетку. — Ух, стало неловко, — посмеялся он, проводя рукой по волосам. 17 июня. На следующий вечер она сделала салат из пасты со свежей моцареллой и помидорами. — Боже, я люблю твою стряпню, — промычал он, проглатывая. Он всегда мычал и закрывал глаза, когда кушал что-то вкусное. Ей было интересно, знал ли он сам, что делает так. — Помидоры с моего сада. Также и базилик. — Помидоры – изумительны, — вздохнул он. — Как они называются? Они такие цветастые, должно быть у них какое-то сумасшедшее название, типа Дикая Женщина или Большая Пташка. Нора засмеялась и кивнула.