Фу-у-х… ну и неделька выдалась! Я вышел на улицу после очередного брифинга у Патэрсона и сел на скамейку возле штаба, с наслаждением вытянув ноги. Если кратко подвести итог последних дней, то можно сказать одно: мы в глубокой заднице. После перестрелки с местными правоохранителями все подразделения «Росомах» заперлись на своих базах. Подлил масла в огонь еще один инцидент: в тот же день подорвалась на заложенной взрывчатке прибывшая на один из наших объектов группа русских спецназовцев. Первые три дня мы сидели, не высовывая носа за пределы охраняемой территории. Ели и спали с оружием, ожидая появления штурмовых отрядов русских. Все посты были дополнительно усилены. Но за дело взялись политики, и казалось, что появился шанс обойтись без кровопролития. Обычно не возражавшие против просьб концерна русские в этот раз уперлись рогом, мэр города вылетел с должности, а в Старопетровск прибыла следственная группа из Москвы, в которую иностранные специалисты допущены не были. Мы уже начали дышать спокойней, когда произошел взрыв на биохимическом заводе. Население города, зная, что в цехах предприятия производили далеко не елочные игрушки, стало массово покидать Старопетровск. Колонны машин потянулись из города. С территории нашей базы мы как-то наблюдали следующую картину: человек шесть местных жителей разбили стеклянную витрину уже закрытого магазина. Выбежав с набитыми рюкзаками, парни погрузились в машину и с визгом покрышек умчались прочь. Полиция так и не появилась. Патэрсон дал команду готовиться к эвакуации содержимого склада. На второй день после взрыва на заводе колонна из шести автомобилей, загрузившись ящиками, выдвинулась с территории базы. Для охраны машин были назначены наиболее опытные бойцы. Я с приданной мне группой должен был выдвинуться на следующий день, со второй партией груза. Колонна должна была на выходе из города соединиться с автомашинами других баз. Получалась неслабая группировка, способная выполнить достаточно серьезную задачу. Но злодейка-судьба распорядилась по-другому. К восьми часам утра стали поступать сообщения, что охрана ведет бой, имеются потери среди личного состава. Через полчаса связь с колонной пропала. Стали готовиться к выезду группы немедленного реагирования. Я со своими парнями ждал сигнала к выезду. К одиннадцати часам на базу вернулись четыре машины из шести. Побитая пулями техника представляла собой жалкое зрелище. По итогам операции охрана колонны потеряла восемь человек убитыми, и практически все получили ранения различной степени тяжести. Погиб и старший колонны – капитан Старицки. Два грузовика с продукцией остались на месте боя. И этот факт, как мне показалось, взбесил Патэрсона гораздо больше, чем потеря бойцов. Было слышно, как взбешенный полковник орал на своих заместителей, чего раньше за ним не наблюдалось. Как выяснилось, город был надежно блокирован российскими внутренними войсками. Заворачивали назад не только нас, но и местных жителей, которые замешкались с эвакуацией. Русские власти всерьез опасались проникновения неведомой заразы за пределы Старопетровска. Медработники абсолютно всем на базе делали уколы с вакциной, подтверждая опасения, что после взрыва на заводе в воздух попала далеко не сахарная пудра. Мы оказались заперты в этом, ставшем таким негостеприимным, городе. И теперь ни тебе окрошки, ни кваса! Да, сэр!! Печально… На улицах была периодически слышна стрельба, местами что-то взрывалось, близлежащие к нам дома опустели. За территорию базы стали выходить лишь группы разведки. Я возглавил группу из шести человек. В нее вошли лихие парни, прошедшие огонь и воду: два друга-украинца, Василь и Илья, они воевали против русских еще в Чечне – на стороне повстанцев, хорват Мирко – снайпер группы, два бывших американских морпеха, Билл и Эмиль. Ну и я, старший отряда. Чтобы парням не лезла в головы всякая дурь, я развлекал их дополнительными занятиями по тактике и боевому слаживанию. На очередном брифинге стало ясно, что сидеть на базе придется долго. Патэрсон довел до нас, что руководство пытается решить проблему, задействованы большие силы, но пока придется, как говорят русские, затянуть пояса. 5 Сегодня вчетвером вышли на разведку в город. Билл с Эмилем заступили во внутренний караул на территории базы. Моей группе была поставлена задача: пройти два квартала, оценить обстановку. Входить в контакт с кем-либо категорически запретили, при возникновении опасности было предписано отходить на базу. Город поразил своей пустотой. Набежавшие с утра тучи усиливали мрачное впечатление. Стоявшая рядом громада торгового центра, обычно сверкавшая стеклом, теперь казалась несокрушимым утесом, закрывающим от нас нормальный мир. Хотя, конечно, за ним был такой же мрачный город. Рекламные баннеры, словно в насмешку, еще предлагали купить красивые и нужные вещи, а магазины уже зияли дырами на месте выбитых стекол. Наша группа, не торопясь, продвигалась все дальше, стараясь держаться стен домов. Торопиться было совершено некуда – весь день наш. Шедший впереди Василь неожиданно поднял руку вверх, и каждый из нас опустился на одно колено и, невзирая ни на какие указания, приготовился открыть огонь в любого, кто появится в поле зрения. Вид опустевших улиц оставлял гнетущее впечатление, казалось, что нормальных людей здесь быть просто не может. – Сэр, вижу «гостей», вооружены, – раздался в головной гарнитуре голос Василя. Пятерых мужчин я уже увидел и сам. В обычной гражданской одежде они шли, совершенно не скрываясь. У пары русских я увидел короткие автоматы, еще двое были вооружены охотничьими гладкоствольными ружьями. Один мужчина, в грязной одежде и безоружный, тащил за спиной мешок с каким-то добром. – Пропускаем, при обнаружении открываем огонь на поражение, – негромко сказал я в рацию и перехватил поудобнее карабин. Но мужчины прошли мимо и ярдов через десять свернули в переулок. Мы прошли еще пару дворов и неожиданно наткнулись на стаю собак. Псины, количеством около пятнадцати, облюбовали детскую площадку, где, рыча друг на друга, с упоением рвали на куски явно человеческое тело. Видимо учуяв непрошеных гостей, одна из собак повернула башку в нашу сторону и зарычала, оскалив зубы. Решив не связываться с «друзьями человека», мы обошли животных по большому кругу и вышли через небольшую арку на соседнюю улицу. Используя в качестве укрытия столкнувшиеся грузовой и легковой автомобили, мы в быстром темпе пересекли широкую проезжую часть. Забежали за угол многоэтажки, где и нарвались на первые неприятности. Два мужика, усердно потрошили салон дорогого джипа, уж не знаю, что они надеялись там найти. Нас мародеры даже не заметили, увлеченные своим занятием. Зато проявил бдительность третий, который, видимо, сидел на подстраховке, под кустом. Этот придурок не придумал ничего лучше, чем пальнуть в нас из охотничьего ружья. A fool always rushes to the fore[2]. Вскрикнул от боли Мирко, и сразу коротко протрещали наши карабины. Досталось и стрелявшему, возомнившему себя ковбоем, и его приятелям в машине. Тип с ружьем упал, даже не вскрикнув, а в салоне джипа кто-то протяжно заорал. Василь и Илья подбежали к машине с двух сторон и выстрелили в салон. Крик сразу прекратился. Мирко тихо ругался, пока я бинтовал ему поверх рукава левую руку. Все оказалось не так страшно, патроны у стрелка были снаряжены мелкой дробью. Большая часть заряда попала в бронежилет, не причинив вреда нашему снайперу, но оказалась задета левая рука. Оказывать более квалифицированную помощь раненому не было времени, необходимо было убираться отсюда, пока не появились еще любители «охоты». Мы прошли дворами еще несколько домов, пока, наконец, решились зайти в подъезд девятиэтажного дома. Поднялись на третий этаж, по пути проверяя все двери. Незапертых квартир не оказалось. Илья открыл квартиру с левой стороны площадки. Подняв оружие, мы разделились и быстро осмотрели все комнаты. Трехкомнатная квартира оказалась пустой. Судя по минимуму вещей, хозяева уехали и, учитывая обстановку, вряд ли в ближайшее время собирались сюда вернуться. Я устроился на кухне, где обработал рану Мирко и заново перебинтовал. Заодно надо было закинуть что-нибудь в живот, который уже напоминал о себе слабым урчанием. Электричества и газа в городе не было уже несколько дней, а хотелось поесть горячего. Я порылся в рейдовом рюкзаке и извлек сухой паек. Произвел манипуляции с пакетом для разогрева пищи – надо добавлять воды в карман с карбидом, чтобы он начал греться. И запихал в пакет упаковку с куриным мясом и овощами. В одной из комнат раздался свист и веселый голос Василя, сказавшего по-русски: – Эй, родное сердце! Вылазь давай оттуда, да не бойся ты, здесь не кусается никто! – Командир, смотри, кого я тут нашел! Зайка, в шкафу от нас пыталась спрятаться. Взрослые дяди тоже умеют играть в прятки! Василь зашел на кухню, держа за руку девчонку лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Очень симпатичная девчушка напомнила мне Салли: стройная фигурка, русые волосы до плеч и большие голубые глаза. И эти глаза сейчас были наполнены слезами, которые скатывались по щекам. 6 Жизнь полна сюрпризов! Да, сэр!! И пистолет в руках товарища, да еще и направленный на тебя, лишний раз подтверждает эту истину. А всему виной голубоглазая русская девчонка. Хотя, о чем это я, в каких грехах может быть виновен насмерть перепуганный ребенок. Вся ответственность за случившееся лежит на похотливых мразях, которые по недоразумению считали себя воинами. Впрочем, вернемся немного назад. – Давай, малыш, пойдем, покажешь дядям свою комнату, – Василь развернул девочку ко мне спиной и стал подталкивать к выходу из кухни, – а мы тебя научим тому, чего ты наверняка еще не умеешь. Ильюха, хорош по шкафам ползать! Мы первые на очереди! – Hold it![3] – практически заорал я. Несложно было догадаться, с какой целью украинцы повели девочку в спальню. Но делать такое с ребенком, нет уж… Это, пожалуйста, без меня. Я, конечно, далеко не ангел, но все же у каждого солдата есть черта, которую нельзя переступать. – Командир, да не вопрос! Если хочешь, иди первый, мы с Ильюхой субординацию уважаем! Подождем! Нам всем тут хватит! Видимо, Василь увидел что-то в моих глазах, покраснел и зло выкрикнул: – Ты кого пожалел? Русскую девку? Не убудет с нее! Сколько потом еще без баб обходиться? – Василь уже буквально тащил девчушку за руку. Я выхватил пистолет из набедренной кобуры, но сзади раздался голос нашего снайпера: – Пусть идут, сэр! В чем-то они правы, – обернувшись, я увидел, что Мирко, развалившись на стуле, держит в руке «глок», направленный на меня. – Думаю, еще один такой шанс нам тут выпадет совсем не скоро. Украинцы увели девочку в комнату и закрыли за собой дверь. Теперь надо действовать быстро. – Хрен с вами, черти, – я медленно убрал пистолет в кобуру и достал из пакета уже горячую упаковку с едой. – Вам с этим жить, но за собой придется убрать! Ты понял, о чем я говорю? – Не переживай, командир! Не дети здесь собрались, – Мирко усмехнулся и положил руку с пистолетом на стол, что и стало его последней ошибкой. Кухни в русских квартирах очень тесные, сидя за столом, вполне можно дотянуться до чайника на плите. И это обстоятельство играло в мою пользу. Я достал нож, разрезал упаковку с курицей и резко без замаха плюхнул горячее мясо хорвату на его руку с пистолетом. И сразу же вогнал нож в горло Мирко. Удар вышел на славу, послышался хруст, и хорват сполз со стула, заливая кровью пол. Вот так и лежи, отдыхай от трудов праведных, ублюдок! Приготовив пистолет, я пинком открыл дверь в комнату. Вот твари! Девчонка лежала на спине, на кровати, Илья держал ее за вытянутые руки, стоя за спинкой, а Василь стягивал узкие джинсы. Ну, сволочи, в таком случае я расторгаю с вами контракт в одностороннем порядке. Вместо ручки послужили пули, а кровь вполне заменила чернила. Foot the bill![4] Когда два тела повалились на пол, я сказал девчонке по-английски: – Приведи себя в порядок, надо уходить! К моему удивлению, она меня явно поняла, кивнула и встала с кровати, натянув при этом джинсы и поправив кофту с длинным рукавом. Молча подошла к комоду в комнате, достала из нижнего ящика рюкзачок голубого цвета, куда стала бросать какие-то вещи.