– Милая, да как вспомнить… А, это было незадолго до нашего с тобой знакомства. На Новый год. Да, в январе 2017-го! – Ого! Древнее произведение. Но ты не стал профессиональным писателем и поэтом. Ты кинорежиссёр и продюсер! Хотя это тоже твоё увлечение, а не работа. Когда ты был министром по инновациям – это, пожалуй, была твоя профессия, но ты однозначно воспользовался истечением второго срока своих полномочий и переключился на следующее увлечение. – Обучение молодёжи? – Скромный мой, любимый, – она сложила свои губки в нежном поцелуе и сильно закатила вверх глаза… – Я хочу тебя… Тёмный занавес опустился вокруг нашего стола в ресторанчике, нежно запахло лавандой и черёмухой, музыка сменилась на нашу любимую мелодию: красиво ритмичную, звучащую отовсюду, и мы почувствовали запах благовоний. Милая повела обнажённым плечом, и губы её коснулись моих. Границы наших тел не были чёткими, и наши касания походили на танец в толще океана, где движения сглажены густотой окружающей среды. Сердце забилось чаще, а дыхание стало незаметным. Её округлая грудь мелькнула в полумраке вуали, и я почувствовал прикосновение. Наши тела растворялись друг в друге, соприкасаясь и скользя, и как бы проникая сквозь кожу. Это счастье чувствовать близость тел, растворённость друг в друге, следующую за глубокой духовной симпатией, только усилившейся с годами: недавно мы отпраздновали тридцатипятилетие нашей свадьбы. – Солнышко, здесь же общественное место… – Милый, я к тебе пришла виртуально, я же тоже включила компьютер, не заметил? – О боже, до чего техника дошла! Мне показалось, что ты меня поцеловала взаправду. – А я и взаправду, ведь правда – это то, что происходит в наших мыслях, и не обязательно это реализовывать через физическое тело. – Ты первый раз меня целуешь виртуально в такой непосредственной близости тел: мы же сидим с тобой за одним столом! – Ну, если мы встречаемся с тобой, находясь в разных частях Земного Шара во время путешествий, то почему бы нам не заняться любовью виртуально, когда физически мы рядом, но этого сделать не можем? – А потому что, милая, мы уже всё с тобой доели и нам пора в музей. – Помнишь, как раньше мы бы с тобой заказали счёт и ждали бы его ещё минут десять? – Но согласись: есть в этом определённый романтизм. Да… в те времена было много странного, неудобного… Раньше мы очень много думали о деньгах: они требовались повсеместно, и мы постоянно входили с ними в контакт, получая зарплату, прикасаясь к ним при расчёте с официантами… О, а ещё раньше они были бумажные, без чипов и магнитных полос! Помнишь огромные пачки этой бумаги? – Ага, и банки, где их хранили тоннами. Инкассация на бронированных машинах. Ограбления, взломы, хакерские атаки. Да, люди слишком много думали о деньгах. Сейчас их даже больше, но мы перестали их замечать, зацикливаться на них: скажи, ты когда последний раз интересовался приходом и расходом за месяц? – А зачем? Эксвайдез сама напомнит мне, если с деньгами будет что-то не то, – моё лицо расплылось в блаженной улыбке, так приятно было осознавать всё богатство полученного опыта и грандиозность пройденного вместе пути таких гигантских преобразований. – Хочешь, я узна?ю прям сейчас? – Да, полюбопытствую. – Эксвайдез, что у нас с деньгами? – произнёс я, повернув голову вправо и вниз. Без какой-либо задержки женский голос из встроенных в ушные раковины наушников произнёс в ответ на мой запрос: – Денежных сбережений хватает на всё необходимое, включая все запланированные дела на несколько лет вперёд. За последний месяц потрачено четыре тысячи восемьсот восемьдесят симок. – Почти пять тысяч симок, – озвучил я для любимой. – Хочешь узнать по статьям расходов? Могу тебе перекинуть результаты. – Ну давай, если там не очень большой отчёт. В конце концов, потом посмотрю. Пусть будет. Я сделал круговое движение у висков ладонями и как бы отшвырнул что-то от головы: – Видно? – Ой, сколько информации, неужели мы так много совершали платных действий? – Конечно! У нас каждый шаг – платный. Сколько мы слушали музыкальных треков? В прошлом месяце было много гостей – а это всё заказы еды. А спектакли, коллоквиумы, концерты, выставки? Не счесть! А, так ещё и полёт в Южную Африку в начале месяца на твой семинар – вот, пожалуй, основная статья расходов. – Да, если бы нам чего-то не хватало – твой Эксвайдез нас бы предупредил. – Твоя, милая, твоя. Эксвайдез – женщина. – Но имя-то мужское! – Ну, немножечко мужское, да. Должно же что-то напоминать её технологичное происхождение… В общем, конечно же, она нас предупредит! Параметры выставлены на свободное расходование средств в пределах шестнадцати процентов от всех поступлений – если бы этот показатель имел тенденцию к повышению, мой интеллектуальный помощник доложил бы об этом как минимум за неделю до наступления критической точки. Но у меня настроено так, что он сам автоматически снижает уровень расходов: например, незаметно снижается количество прослушиваемой музыки в те моменты, когда внимание переключено на чтото другое. Уменьшается освещение в квартире в те моменты, когда оно не очень требуется. Не замечала ли ты, что в этом месяце меньше денег перечислялось нашим потомкам? – Да, их перечисления нам компенсировали наши в более экономной для нас точке, я в курсе, хотя и не смотрела на этот показатель… – Правильно, потому что ни к чему: расходы составили пятнадцать процентов от поступлений, и не было необходимости на чём-либо экономить. Хотя, перечисления от наших детей в этом месяце составили большую сумму, чем в прошлом. Видимо, из-за приближения допустимой границы расходов по умолчанию. – А разницу между пятнадцатью и допустимыми шестнадцатью процентами ты опять направишь в фонд, творящий благо? – Благо творительный? – Да. Давай в этот раз снабдим перечисление пожеланием помочь колонии староверов на юго-востоке. – Восставшим, о которых сегодня недавно упомянул мужчина с ребёнком? – Да. Ведь человечество поддерживает тех из них, кто озаряется. Подробные отчёты о расходовании средств, как всегда, находятся на сайте благотворительного фонда в режиме реального времени. Я устно сделал соответствующие распоряжения своему помощнику, и когда все детали были уточнены, предложил: – Пошли? – Куда? – Куда мы и собирались – в музей! – Ах, да, конечно, – она задорно сверкнула своей милой улыбкой и добавила – хотя мне кажется, что мы уже в музее – так много мы с тобой вспомнили, и воспоминания наведываются по нарастающей. Помнишь вечные проблемы с аккумуляторами? Глава 5. Современная техника Выходя из кафе, я подтвердил автоматическое списание средств за поздний завтрак, и мы начали обмениваться впечатлениями. Сейчас никто не сталкивается с тем, чтобы заряжать свои компьютеры: энергосберегающие технологии и микроскопичность нанокомпьютеров сделали достаточными способы подзарядки от света, движения, свободного электричества атмосферы и прочих источников. Раньше был термин: аккумулятор. Большие и маленькие, они аккумулировали электрическую энергию и служили её источником. Их вес и объём – ещё полбеды, а вот провода и розетки для многочасовой подзарядки – это что-то совсем дикое. Мы живём без того и другого уже пару десятков лет и давно привыкли не обращать внимания на необходимость иметь источник тока. Хотя крупное оборудование, конечно, по-прежнему использует как аккумуляторы, так и подпитку от электростанций, но простой человек с этим мало сталкивается. Если не считать свежего изобретения – лёторанцев, которые имеют пока ещё далеко не все[3], нужное для жизни оборудование состоит из трёх микропредметов: • линз, • клипс, • назубников. Основная функция последних – проверка состояния зубов и санирование полости рта, снятие основных показателей здоровья, включая состав крови и слизистой, а заодно и управление вкусовыми рецепторами с помощью волн. Клипсы, помимо функции регуляции слуха и воспроизведения звуковой информации, постоянно сканируют показатели мозговой активности и состояния мозга в целом, выдавая рекомендации владельцу по наилучшему времени для той или иной деятельности (сна, спорта, учёбы, медитации, расслабления…). А линзы – это чисто экраны, как им и положено быть, это вторые глаза. В них нет процессора (впрочем, как и в назубниках), но они впитывают дневной свет, преобразовывая его в электроэнергию, которой с лихвой хватает на поддержание работы всех функций преломления световых лучей ради показа картинок, которые мозг воспринимает как вполне себе объёмную реальность. Главное, что эти три (вернее, шесть – каждого по паре) элемента оборудования – части одного компьютера, связанные между собой не как раньше через блютуз, вайфай или твим, а через естественную среду – само человеческое тело. Таким образом, никакое дополнительное поле в воздухе теперь не создаётся и не используется, а это экологично и к тому же экономит энергию. Зарядка оборудования происходит благодаря статическому электричеству, в достатке вырабатываемому двигающимся телом, и свету звёзд, который всегда улавливается линзами. – Ты говоришь о проблемах с аккумуляторами, но ещё большим неудобством были сами компьютеры! Мы носили их в оттопыренных карманах, они перегревались, из них даже одно время торчала антенна, экраны были малюсенькие и чёрно-белые! – Милая, мотани ещё дальше назад, когда мы вообще компьютеров не носили. Кстати, то, что ты описала, скорее похоже на первые мобильные телефоны, а не компьютеры, потому что они умели только вызывать другого собеседника для разговора с ним, и всё. Так вот, когда я был школьником, никаких таких телефонов-то и не было, кроме стационарных, с проводом, трубкой и круглым диском по центру для набора номера. Не было даже Интернета! – Не будем вспоминать времена, когда у людей не было даже огня… – Ну, я тебе напоминаю лишь о том, когда мы с тобой уже жили на Земле. Помнишь волну ликования, когда компьютеры стали полупрозрачными и гибкими? – Да, нам тогда казалось, что это невообразимо – прозрачный процессор, но теперь у нас не просто прямоугольный кусок оргстекла, а гибкая линза, подстраивающая диоптрии под меняющееся в течение дня зрение. Неспешным шагом мы подошли к метро. Станция «Коломенская» была такой же, как десять лет назад – вход в виде зелёного дубового бора, обычный пеший проход и приспособления под многочисленные наземные ускорители движения: роллы, гироскутеры, эиры, хаверборды, велосипеды. Спустившись по обыкновенной лестнице под землю, мы оказались на станции, которую не посещали уже несколько лет. – Какая древность! Предложим сегодня границы музея Начала века перенести сюда. Логично начинать путешествие со станции, построенной почти сто лет назад… Милая, что с тобой? Ты как будто чего-то испугалась. – Помнишь, что было на этой станции в 2035-м? – Ну да, восстание ТЛЖшников, этот год невозможно забыть. – Лёш, ты так просто об этом говоришь, а ведь было более ста сорока человек убитыми. – Солнышко, в тот день по всей Москве убитых было гораздо больше…