– В Дамаске. Они еще говорят, что христиане раньше тоже в это верили. Но церковникам это было ни к чему, пресекли. Собеседники покивали. Сами, видно, сталкивались с произволом священнослужителей. Я тоже задал вопрос об отношении к ним церкви. Ответ был коротким и ожидаемым: слуги дьявола. Подумалось: как и скоморохи. Отдельно взялись за мою внушаемость. Рассказал, что со мной работали два профессионала, зарабатывающих этим деньги (меня пытались полечить от юношеского невроза) – безуспешно. Юноши и девушки рядом впадали в сон и выполняли все, что скажут. У меня даже руки не теплели. Один ведун встал, обошел кругом, осмотрел. – Не против ли ты сейчас? – Только за. Попросил встать. Начал очень уверенно, видно самый опытный и сильный в этом деле. Мужчина не водил руками, не качал перед носом цепочку с кольцом и так далее, а просто глядел в глаза. Длилось это минуты три. За это время я, устав, отводил глаза дважды, немного поворачивал голову. Никакого воздействия на мозг не ощущал. Он отошел, сел на место. – Реакции у Владимира нет. – Так у тебя разве бывает? – Скоморох пока первый. У нас в 21 веке считается что пять процентов людей не поддаются гипнозу. Но в одном месте как-то мелькнуло, что есть гипнотизеры, для которых не внушаемых нет. Ну, я не эксперт. Ведуны переглянулись, сказали – берем. Один встал и скомандовал. – Идем со мной. По дороге рассказал, что его зовут Игорь, ведуном он уже девять лет. Раньше был гончаром. Ему сорок два года, живет с женой. Дочь уже выросла, замужем, внуков почему-то нет. Собак очень любит. Дошли быстро. Ведун постучал в калитку. Псина было подала голос, но услышав говор хозяина, стихла. Через некоторое время ласковый женский голос спросил: – Кто там? – Это я. Калитка распахнулась. Симпатичная женщина повела нас к дому. – Поужинаешь или работать будешь? – Он, Люба, не лечиться. Поедим. Собака была здоровенная, лезла в ноги. Хозяйка цыкнула: – Потап! На место! Тот сразу же убежал в будку. Обученный. А то на вызовах неоднократно сталкивался с такими псами, которые лезли пообщаться. Хозяева на требование убрать собаку, отвирались всячески: она добрая, вас не укусит. Видя, что это не прокатывает, все-таки прятали. Хотя были случаи, что говорили: нас может и укусить, мы ее боимся. Тут я поворачивался и просто уходил, если собака была крупная. Тогда народ предпринимал что-то умное, чаще всего просто выманивал своего зверя в другую комнату. Сам я собак ужасно люблю и не боюсь, но раз на вызове увидел у женщины такую ужасную рану на предплечье, нанесенную собственным псом, что аж меня, видавшего виды, на секунду повело. Мы прошли в чистенький и ухоженный дом. Везде чувствовалась внимательная женская рука. Любовь пошла накрывать на стол. Мы пока ополоснули руки, умылись. Сели ужинать. Ели уху, что-то мясное с кашей из чечевицы, посыпанной зеленью, пили воду. Готовили здесь вкуснее, чем у Аграфены. Ведун и его жена оказались общительными и веселыми. Муж фонтанировал шуточками, мы с Любой смеялись. После еды мы с Игорем вышли на улицу, расположились на лавочке. Потап подбежал к нам. Был он серо-черного цвета, красивый. Хозяин стал с ним возиться. – Потапыч, Потапка – говорил Игорь, гладя пса по голове. Я спросил: – Можно мне ему чего-нибудь дать? – Тебе – да. Протянул собаке, прихваченный с ужина, кусочек мяса. Красавец посмотрел на хозяина. – Можно! После разрешения, пес обнюхал меня и аккуратно взял с ладони угощенье. – Сытый? – Нет, обученный. Ты у меня учится будешь, я тебе верю. А чужой может и отравить. Он обучен и с земли ничего не брать. Мало ли что. А мы с ним гуляем каждый день. Выходим за город, там он и бегает. Раз ограбить меня там хотели трое. Одного Потап придержал, как он любит – за горло, двоих я побил. – А что же они у тебя отнять хотели, кошель с деньгами? Вдобавок ты с крупной собакой был. – Деньги я с собой ношу редко, все обычно Люба покупает. Но я в добром кафтане был, обруч серебряный с головы не снимаю. А собака не каждая хозяину защитница. Иная только полает. Вдобавок Потап в сторону отбежал, за кустами его не видно было. Это он услышал чужие голоса и подлетел. – А кто его командам учил? – Да кто, кроме меня. Выглядит он еще необычно – ушей и хвоста нет. Я его на рынке купил, говорили – волкодав. Подумалось: вот оно начало питомника среднеазиатских овчарок. Мы такую красавицу с женой держали. Ее даже и учить особенно не требовалось – умница схватывала все на лету. И окрасом на Потапа была похожа. Ведун добавил. – Учить тебя буду здесь. Место тихое. Детей маленьких и шумных нет. Ходит ко мне, кроме больных, кто-то очень редко. К подружкам жена бегает сама. К нам они не идут, меня боятся – думают сглажу. – А учиться долго? – Я за три месяца освоил. Другого мужики год учили. Он потом уехал из Новгорода. Несколько человек пытались обучить – не получилось. Так и работаем втроем. Так что получится ли у тебя, бог его знает. А с чего ты решил, что говорил раньше иначе? Костромские купцы отличаются только оканьем. Я некоторое время подумал. Не хотелось говорить, но и таиться от человека, который будет возиться с тобой и твоей душой долго, не хотелось. Ну, рискнем. В случае чего уеду, если тут доймут. – Ты понимаешь, Игорь, я не хочу, чтобы кто-то, кроме тебя, об этом знал. Ни Любовь, ни другие ведуны, не говоря уже о чужих людях. Если ты в себе не уверен, лучше эту тему закрыть. Он подумал. Затем спросил: – Ты может против Новгорода чего задумал? – Нет. К вам это не имеет отношения. – Тогда говори. – Жене особенно это говорить нельзя. – Почему? – Она сколько-то потерпит, а потом под страшным секретом и какой-нибудь жуткой клятвой доверит лучшей подруге. Придется мне из Новгорода убегать. Игорь еще поразмыслил. – Может быть… Ладно, начинай. Я вздохнул и стал говорить. – Прибыл к вам не из других краев, а из другого времени. Ведун удивился. – Разве так бывает? – Теперь точно знаю, что да. – Но родился тут на Руси? – На несколько сотен лет позже вас в будущем. – Ты там умер? – Нет, я перенесся в чем был. Потом одежду купил новую. Часы вот оставил себе. Окружающие думают, что это браслет. Отстегнул с руки, дал ведуну поглядеть. Тот их рассмотрел. – Цифры на беленьком кружочке, три тонкие палочки…, одна двигается! – Другие тоже, но медленнее. Если часы сейчас оставить, через сутки они встанут и перестанут показывать время. – А как они его показывают? Я объяснил. – По солнцу же видно. – А если дождь или снег целый день? А зимой еще и темнеет рано. Он потупился.