Поняв, что споры в данной ситуации неуместны (уйдешь в другую комнату, будут каждые полчаса будить: он вроде опять хуже дышит), дал четкие команды: – Я сейчас во сне буду в ребенка силу перекачивать! Пока бодрствую, сила не идет! Мальчика будить нельзя! Никого, даже мать, не пускать. Меня поднимать, только если больной сядет! Мне – что-нибудь на пол, чтобы лучше уснуть. С этими словами производственную деятельность прекратил. Через пару минут принесли три шубы, положили на пол. Я укутался в верхнюю и отбыл в объятия Морфея. Боярин присел на лавку. Огня не гасили. Проснулся в десять утра. Наследник еще спал. Посидел, потянулся. Свеча горела. Хозяин глядел на мир красными глазами. Мальчик дышал хорошо. Начал выяснять: а что он поел нового вчера или позавчера? Любящий отец метнул тревожный взгляд на спящего отпрыска. – Уже можно и будить, – успокоил его я. – Кто их знает, чего эти дуры ребенку сунут! А что с ним? Подумав, что про аллергию рассказывать без толку, решил действовать иначе. – Злой дух в мальчика вошел, убивать его начал. – Это за мои грехи! – Он в природе водится, особенно в чужих краях. Ты же волчью ягоду не ешь? – Что ты! – Вот и мальчишечке, то, что эту напасть вызвало, есть нельзя. И закипело внутреннее расследование! Виноватых, конечно, не нашли. Никому на порку или на кол не хотелось. Пришла боярыня и сообщила, что Арсений поел шелковицы, ягоды с юга. Василий нахмурил грозно брови: кто посмел дать? Инициатива наказуема в любых краях и в любое время. Мужественная женщина тоже нахмурила брови: хоть пытай, ничего больше не скажу! Мысленно ей поаплодировал: коня на скаку остановит… И бешеного боярина тоже. Однако пора внести сюда новую струю. – Я знаю! Это кто-то на далеком юге испортил ягоду. Молодая боярыня обрадовалась неожиданной помощи. Закивала: вот-вот, именно так. Ее муж поглядел на меня отстраненно и задумчиво. Он отослал ее движением руки. Она весело убежала, шелестя юбками. Гроза миновала. Посмеялись. – Прежнюю жену в монастырь отправил, молодуху взял. Слава богу, нарожала быстро, от прежней за все годы проку не было. А на кого я это все оставлю? – Он обвел терем широким движением. – Наследника-то нету. А сейчас понимаю: все это ерунда! Главное – это он, Арсений! Тут сын проснулся. Обнял заботливого отца. Тот расцеловал его, повернул ко мне свое счастливое лицо: – И меня так любит! А я его еще больше! Боярин где-то походил, видимо, порешал хозяйственные дела. Подались завтракать. Арсений скакал впереди, что-то напевая на ходу. Да, спасибо партии родной за наше счастливое детство… Перед едой я велел нести шелковицу. Выкинуть не успели, тут же принесли. Показал ее всем, кому было нужно: отцу, самому мальчику, матери, челяди. – Вот этого в доме чтобы никогда не было! Любой может погибнуть! После этого прислуга шелковицу точно Арсению не сунет, да и сама есть не будет. Ягоду изъял – потом позабавимся у ведуна. Отек Квинке на продукты бывает крайне редко, на медикаменты и химию всякую – гораздо чаще. Кушать подали, кроме обычных блюд, еще копченую скумбрию. После завтрака стали улаживать финансовую часть. – Сколько я должен? – спросил боярин. – Как все – пятьдесят рублей. Он обиженно буркнул: – Я не все. Наслышан, как тебя вызывали: первые двое не пошли, третий стал рассказывать, что детей они не лечат, ночью не ходят, скрипнул зубами: – поубивал бы! Один ты прискакал, даже не переоделся. Смотрю и кошеля нет – не до денег было, лечить полетел. Получишь еще пятьдесят. За жизнь сына все отдам! Деньги мне выдали в здоровенном кошеле. Зашел на базар. Возчики ждали, першероны перетаптывались. Отдал деньги за бревна, велел грузиться и ждать еще народ в попутчики. Нанял бригаду плотников, послал с возами. Предупредил, что работы будет много. Судя по оживлению работников топора, с этим в Новгороде было трудно, не зря Данила в мельники подался. Денег там, конечно, немного, но и тут не хапнешь. Предупредил, чтобы бревна брали ошкуренные. – Доски там Матвей вам выдаст, будете стены изнутри, пол и потолок обшивать. Если чего некачественно сделаете: крыша будет течь, проемы какие перекосите, денег никаких не получите. Нижние венцы, штук пять, только из дуба. Делайте как для себя, не торопитесь. Весело побежал к дому. Игорь уже тоже поел. Пошли гулять с животными, Люба осталась готовить обед. Балакали о разном. Перво-наперво ведун спросил о ночном походе к боярину. Узнав сумму, поразился. – Ух ты! Я так за неделю зарабатываю! Игорь изложил про экспорт и импорт города. Новгород завозил зерно и оружие, вывозил иностранные товары и изделия из металла. Почему у местных оружейников не получались качественные товары, не знал. Я поделился своей любовью к копченой скумбрии. – Соленую и вареную не очень уважаю. И одно дело, как ее делала в духовке жена в прежней жизни, и совсем другое – как готовят здесь. – А я ведь ее и не попробовал даже, крякнул ведун. – Неужели в самом деле так хороша? – На любителя. Но критиков нет. Мало ли чего я не пробовал: омаров, креветок, медвежатины, много всего пролетело мимо, и не горюю. А у вас огурцов нет? – У нас они не растут, но купцы с юга, бывает, завозят. А чего в них находят, вкус что ли какой необыкновенный? – Вкус приятный. А главное – их можно солить и мариновать на всю зиму. Зайдем на рынок сегодня, всего купим! И сметаны, без нее не тот будет эффект. Накупавшись, двинулись на торг. Всего прикупили. В обед весело хрустели салатом из огурцов с луком и разминались копченой скумбрией. Повалявшись, погнал к Акинфию доложиться. Изложил все свои дела по строительству нашей пилорамы, и был одобрен на все сто. Нареканий не было. С интересом выслушал о работе лесопилки. – И что, уже может давать доски? – Хоть завтра. Дом ушкуйнику строить послал сегодня плотников. А он пусть пилит. – А ты молодец! Ловок и быстр. У меня и приказчиков-то таких не было. О купцах и речи нет – только и глядят, как бы обделаться. Пошли ко мне младшим компаньоном, не пожалеешь. – Подумаю. – А что ты на ведунстве своем имеешь? – Вчера сорок пять рублей, ночью сто у боярина. – Да, этаких денег у меня не заработаешь… Шахматы? – Давай. Молча поиграли. Борьба шла с переменным успехом. – Кстати, дела твоего ставленника я уладил. Сходил к родителям девочки, она прощена. За ней в тот же день и пошли, сейчас должна уже с матерью ворковать. Сам купец будет играть свадьбу дочери с ушкуйником через несколько дней. Я приглашен. Тебя звали? – Нет еще. Но если Матвею будет надо, обязательно пойду. – Я за тобой пришлю. Ты где живешь? – У ведуна. – Где его искать? Объяснил. – Пора тебе уже свой дом иметь. Когда строиться начнешь? – Со дня на день. Еще поиграли, и я пошел петь. Мое вчерашнее выступление подогрело рынок. Только теперь все хотели слушать мой голос. Если меня нет, даже могли день-два обождать. Сегодня должны были петь на свадьбе. Вспомнил пару подходящих песен и пошли. Все было хорошо: в основном, приятные молодые, шумные гости. Сегодня брал двойную цену: купцов-заказчиков было двое, а с приглашенных брать деньги было неудобно. Мы вступили после венчания в церкви. Вечер прошел бурно. Как пошла первая драка, откланялись. Получать по морде трезвым, никому не улыбалось. Сейчас свадьбы были редки. Их время осень, после сбора урожая. Величальных песен у нас не было. Велел Егору передать Ярославу, чтобы завтра хоть одна, да была. Заместил их отсутствие своим выступлением в роли тамады. Свадьба длилась три дня, каждый день оплачивался особо. Второй и третий день прошел с величальными песнями, но уже без моих плоских шуточек. В общем, народ остался доволен. Наше участие в свадьбах теперь было обеспечено. Я впервые угостился глухарем. Очень достойная еда. Все были довольны. Величальная песня каждый день была новая. Все слова были записаны и хранились у Ярослава. Три песни не упомнишь, а поэту каждый раз писать новые нецелесообразно. У него уже был новый заказ – написать слова для двух песен: одна с именем князя, другая – боярина-конюшего. Нужно сказать спасибо за Зорьку. Торопиться было не велено, вещи должны быть очень качественными с упоминаниями об отваге и разумной тактике (для князя). Отдельное упоминание для обоих о доброй славе, оставленное в Новгороде. Потом перенесем это на пергамент. Пора было строить дома: один для мельника, другой для меня. Еще две бригады плотников отправились на объекты. Место для дома я уже выбрал. Велел огораживать здоровенный участок ошкуренными бревнами. Их велел купить на рынке. Фундамент и низ избы делать каменные, стены и крышу дубовые, доски не экономить на отделку, их доставят. Ничего не воровать и не торопиться, буду следить. Потом будем ставить конюшню, напоследок, – баню. Ну а дальше, – посмотрим. Небо что-то хмурилось, набежали тучки. Потом хлынул ливень. Я поскорее забился домой к ведуну. Крупные капли дождя бойко превращали пыль в грязь. В завершение начал стучать град. Он был здоровенный, я такого и не видел. Вспомнилось, как читал о слоне, убитом в Индии крупным градом. Надо думать, животина и без града была дохловата, и искала место, где бы почить в бозе, но все-таки. Сегодняшние осадки, конечно не убьют даже козла, который против того бомбейского слона – просто какой-то бойкий задохлик-неумирайка, но шишек на черепе понаставят изрядных. Погодные неожиданности заставили задуматься о защите от осадков. Надо купить плащ с капюшоном, это, само собой. Придется ведь еще и ездить по делам. Иногда, аж на Вечерку. Задумался о карете. Сверху защитимся крышей. Дороги очень неровные, кочка на кочке. Поедешь – всего растрясет. Как же с этим бороться? Здесь ответ еще и не искали. А в наше время? Пружины и рессоры. Ну, пружин здесь еще не знают, а вот над рессорами можно подумать. Дело это нехитрое, кузнецы сделают махом.