В тереме нас встретил сам хозяин с женой, провели к дочери. Прошлый раз она при виде меня рычала, показывала зубы, пыталась порвать цепь, которая ее сдерживала. Теперь сжалась в комочек и спрятала глаза. Почуяла тварь приход божественной силы. Николай подумал и сказал: – Завтра выгоню. Сегодня мне возле наставника надо побыть, проститься. – Потом повернулся и ушел. Хозяин схватил меня за плечи: рассказывай! Я изложил то, что увидел бы простой человек. – Добромысл сам добежит, не маленький, – отмахнулся боярин. – Думаешь, у протоиерея получится? – Как Бог даст. И мы расстались. День клонился ближе к вечеру, когда моя любовь решила познакомить меня с матушкой. Жили они в Кузнечной слободе. Дом был справный, двор ухоженный. Теща, приятная пожилая женщина, приняла нас душевно. Разговорились. Раньше финансовое положение семьи оставляло желать лучшего. Не бедствовали, но жили очень скромно. Привычные заказчики отца от братьев ушли, видимо не очень были ловки. Родитель славился редким мастерством, которое сыновья не унаследовали. Вместе с силой – подумалось мне. При нем жили справно. Женщины ничего, кроме возни по дому, делать не умели. И только с моими заказами на коляски, положение улучшилось. Я рассказал о большом заказе от шведов, похвалился авансом, взятым по совету жены. На предложение родни пожить у них, дружная молодая семья ответила отказом, ссылаясь на почти выстроенный дом. В общем, новый зять пока гляделся лучше предыдущего. А уж когда я поделился информацией о всех видах своей деятельности, доверие ко мне возросло многократно. Ближе к ночи вернулись к велуну, завалились в кровать и продолжили дерзать в семейной жизни, побивая все мои прежние рекорды. Улеглись поздно. Глава 26 Утром я еле встал к десяти часам. Забава проспала еще полчаса. Игорь уже нагулял всех зверей, Люба их накормила. Завтрак и обед решили объединить в харчевне, ждать пока проголодаются хозяева, показалось слишком затруднительным. Поели, попили. Тут супруга по достоинству оценила вкус еды: – Как вкусно здесь готовят! И тут выяснилась интересная вещь – счастье мое готовила очень плохо, абсолютно невкусно, иногда даже противно. Во всем мире ее стряпню мог переносить только прежний муж, и то – изрядно выпивши. Даже братцы не едят. Спросил Олега: – А повар у вас не старенький? – Твоих лет. Хозяин его совсем зажрал: обвиняет в мошенничестве с весом продуктов, завышением цен покупок – Федор на базар ходит сам, покупает все самое свежее. И умеет выбрать то, что ему, как повару нужно – где пожестче, где помягче. Ну, там много всего учесть надо. И с рынка прет все это в одиночку – подсобника ему не положено. А владелец его долбит и долбит, как дятел. – А поговорить с поваром можно? – Легко. Он уже все, что было нужно, переделал. Сидит, ждет, когда на обеде заказы пойдут. Через часок торгаши повалят, а сейчас еще пустовато. Зову? – Зови! Через пару минут они подошли. Кулинару лет тридцать, чернявый, здоровенная бородища, полноватый. Был неласков. Поздоровались, он присел напротив нас. Поговорили о его службе. – От такой работы кони дохнут! Хозяин донял! Ни выходных, ни проходных! Не знаю куда убежать! – Хочу позвать тебя к себе на службу. Не знаю только, сколько тебе здесь платят? – Пять рублей в месяц. – Буду платить в три раза больше. Он посчитал, тут же принял решение: – Иду хоть завтра! Хоть на сколько человек готовить! – Людей двое – я и жена. Еще собаке каждый день варить надо будет. Закупки и запасы все на тебе. Кастрюли и горшки тоже сам купишь, чтобы тебе возиться было удобно. Тарелки, кружки, чашки, ложки, ножи сами купим. Тяжелое что на торге рванешь, в конюшне две лошади будут стоять, возьмешь, когда понадобятся. Если нужна будет телега, предоставлю. Посуду сами перемоем, полы и окна то же. Твоя обязанность только вкусно, как здесь, готовить. У нас новый дом, не остеклены окна и не выложена печка. – Печника могу отличного мастера порекомендовать, не первый год его знаю, – вставил кулинар. – Каждое воскресенье – выходной. Когда нужно, возьмешь дополнительный день отдыха. Платить буду каждую неделю или раз в месяц – как тебе удобнее. К печнику сходим сегодня или завтра вечером. Когда отработаешь, я подойду. Столковались, хлопнули по рукам. Федор ушел на кухню. Олег все это время возился с посетителем. Забава мое решение одобрила, только спросила: – А ты осилишь этакую сумму? – Постараюсь. Не люблю невкусную еду. – Да я сама свою дрянь есть не могу! Подошел половой, рассчитались, и пошли на обход своих угодий. Первым делом посетили усадьбу. Плотники возились с конюшней на шестерых скакунов, заказано было с запасом. В сам дом супруга влюбилась сразу. Долго осматривала, ощупывала, спрашивала о том, о сем. – Слушай, да он поболее родительского будет! Когда осилим, надо будет купить большущее зеркало. Решали, что и где поставим или повесим. Когда все обмозговали, Забава упорхнула пообщаться с подружками. Явно хвалиться понеслась, промелькнуло в голове. Зашел к плотникам, отсыпал им денег за избушку и подался к каретникам. Изготовление фаэтона двигалось к концу. Через часок-другой будет доделан. Не возьмет боярин, уйдет на Готланд или еще куда. Прихватил с собой Антошку и двинул в лавку к Алексею. Познакомил их между собой. Велел выдавать заму по каретам столько досок, сколько он скажет, меня не ждать. Касса уже была приличная, с утра затарился какой-то оптовик. Леша получил усиленную получку. Было заметно кардинальное изменение в отношении подсобников ко мне: кланялись чуть ли не в пояс, звали хозяином гораздо уважительнее чем в прошлый раз. Антону велел вопросы с тесом решать самостоятельно, выдал денег, чтобы нанять телегу с возчиком без моего участия. Вернулись. Кузнецы уже принесли прутки на дуги. Пообщался с шуринами, проверил железяки. С моим участием их и поставили. Бывший скорняк бойко взялся натягивать на верх экипажа шкуры. Плотники доделывали багажную полку – нашивали поперечины. В этот момент и заявился конный представитель заказчика. Через полчаса закончили, впрягли его же коня в фаэтон и поехали. Мы с Антоном были на облучке, челядинца сунули на место седока. Прибыли быстро. Слуги позвали хозяина. Молодой боярин вышел вместе с женой. В возок загрузились оба. Проехались по городу, мы показали, как откидывается верх, рассказали об амортизации на неровностях, предупредили об опасностях глубоких ям. Довели до сведения боярского семейства, что количество лошадей может меняться от одной до трех. Про большее количество рассказывать не рискнул – нужно другое крепление, а я его на рисунках и фотографиях не видел. Денег отсыпали без споров. Когда вернулись на базар, выдал своему заместителю три рубля и объяснил, что это доплата за выбор кож и работы по кузову. Анна будет очень довольна. К концу рынка уже было еще два заказа: дилижанс и обычная карета. Это все уже делали, мастера знают, как исполнить. В обоих вариантах окошечки слюдяные, обивка изнутри тканью. По ходу нанял еще плотников, чтобы строить ангар, нашел место посвободнее. Завтра Антон завезет доски обеим группам умельцев по работе с деревом. Вспомнил про окошки в своем славном домике, зашел к стекольщикам. Они работали парой. Вот вдвоем на меня и насели, не дав полюбоваться стеклянными бусами – как же, заказчик редких и дорогих вариантов их изделий. – Стеклить карету надо? Говори скорей! – Экипажей будет четыре, но чуть-чуть попозже, а сейчас хочу сделать большой заказ на остекление шести больших окон в новом доме. Мастера ходили со мной к Добрыне, поэтому сразу спросили: – Опять куда-нибудь далеко за город переться? – Да нет, в этот раз тут, в Новгороде, будете работать. Пойдете сегодня? – Конечно! Размеры есть? Я вынул палочку с зарубками. Ладонями получалось неровно – три с половиной длины, что-то около семидесяти сантиметров. – Аршин, крякнул старший, – к завтра выдуем. Так они еще и стеклодувы! Интересно, выдуется ведь шар, как же из него плоский лист сделать? Получил непонятный ответ – как обычно, лунным способом. Стекольщиков звали Петр и Онуфрий. Объяснять взялся более молодой Петруха. Оказывается, пузырь перекидывается с трубки, из которой его выдули, на особое приспособление – мокту, которую немцы зовут понтий, и на ней крутится, до получения плоского блина. Потом остужается и режется по размеру. – И большой можно сделать блин? – Сажени в две умеючи. – А чем режете? – Раньше как все – раскаленным прутом, а в прошлом году осилили купить самоцвет-тяжеловес. Побились, конечно, пока выучились, стекла листа по три каждый извели, зато сейчас горя не знаем! В 20 и 21 веке резали искусственным алмазом или закаленной сталью, и то не все, а только опытные люди. Мой отец, положим, делал это легко – профессионал, а я пробовал, но не получалось. В 11 веке такой стали и близко нет, бриллианты только у очень богатых. Какой же тяжеленный булыжник они к этому делу приспособили? – Покажете самоцвет? Сунули в руку небольшой голубоватый и прозрачный камушек, забранный с трех сторон небольшой длинной железкой. Выступал острый край камня. Стеклорез был очень похож на такой же инструмент отдаленного будущего. – А почему тяжеловес? – Очень прочный. Уступает только адаманту. Ну, против алмаза все камни слабоваты будут… – А откуда везут? – Купцы на Урал с большой охраной пробираются. Рассказал про форточки сбоку во всю высоту окна. Почесали в бородах. – Сначала плотники должны поперечины сделать… – Они как раз там возятся, сделают. – А мы вставим. Потом зашел за Федором, посетили с ним печника. Мастер кладки спросил, не поздно ли мы решили в этом году возиться? Положим ведь сырую глину, а ее, прежде чем обжигать в печи, надо сушить несколько недель. Скоро пойдут дожди, размоет все к шуту. Неожиданное препятствие… – А ты из обожженного кирпича выложишь? – Это как? – удивился печник.