Все же здесь, в этом мире и в этом времени, нравы были совершенно не те, к каким привык «попаданец» из Донецка «образца 2014 года». Нет – вопреки расхожему мнению, в СССР секс был, как и в любом другом нормальном обществе. Но все же отношения между мужчиной и женщиной регламентировались гораздо более жестко. Кстати, и в США, и Европе сороковых годов нравы также отличались почти пуританской сдержанностью. Ведь до «великой сексуальной революции» шестидесятых годов оставалось еще без малого два десятилетия. А в Советском Союзе, как это ни странно, общественные нравы были более демократичны, чем в западных странах. Женщины в СССР сороковых годов были более эмансипированы и независимы от мужчин. Конечно, это касалось жительниц больших городов, в селах и в маленьких «уездных городках» все еще царил патриархальный уклад жизни. Но Севастополь маленьким городом отнюдь не был, к тому же южный темперамент, как в случае с Кариной, накладывал весьма существенный отпечаток на характер девушки. – Куда пойдем?.. – спросил кавалер в парадном мундире. – Давай посмотрим панораму «Оборона Севастополя», – попросила девушка. – Хорошо, пошли. Мороженого хочешь? – Да, а то жарко сегодня. Неспешно прогуливаясь, офицер в парадном мундире и при кортике и смуглолицая, с черными вющимися волосами девушка в белом платье поднялись по Большой морской улице к Историческому бульвару. Само круглое здание панорамы было расположено на одном из исторических мест – на Четвертом бастионе, том самом, где воевал и сам автор «Севастопольских рассказов», молодой, 28-летний артиллерии поручик Лев Толстой. Поднявшись в смотровой зал, Алексей и Карина замерли, разглядывая огромное живописное полотно Франца Рубо. Сюжетом картины стал самый яркий эпизод эпопеи обороны Севастополя – бой на Малаховом кургане, который состоялся шестого июня 1855 года. В этот день 75-тысячная русская армия успешно отразила натиск 173-тысячного англо-французского войска. – Как же это страшно и завораживающе, – тихо сказала Карина. – Я часто прихожу сюда, смотрю на эту панораму и задаю себе вопрос: а могла бы я сама вот так же самоотверженно защищать свой любимый город?.. – Карина, я уверен, что смогла бы, и как раз это меня пугает больше всего, – ответил Алексей. Он уже воевал добровольцем за свою столицу непокорного и непокоренного Донбасса. Осваивал трофейные гаубицы бандеровских карателей там, в Донецке «образца 2014 года», «попаданец» знал, насколько это страшно – видеть смерть своих товарищей и постоянно рисковать своей жизнью. А уж переживать за родных, обычных гражданских людей – этого и врагу не пожелаешь!.. Война уродлива и страшна, но воевать приходится, чтобы защитить свою родную землю, свой дом, свою семью, будущее. Просто саму возможность думать об этом будущем, строить планы, мечтать… На войне, как правило, живут одним днем, надолго не загадывают, ведь слишком много существует неожиданных факторов – от банального «дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону» до случайной пули или осколка близко разорвавшегося вражеского снаряда. Что, собственно, и произошло с Алексеем тогда – на автобусной остановке в январе 2015 года. В зрительном зале панорамы «Оборона Севастополя» было довольно много посетителей, но Алексей с Кариной остались будто бы одни, они не слышали и не видели никого, кроме друг друга. Молодой офицер – «попаданец» из другого мира вдруг со щемящей ясностью осознал, что у него нет никого ближе и роднее этой удивительной девушки на всем белом свете. И теперь он постоянно будет тревожиться и переживать за нее. Алексей обнял Карину, теперь уже более решительно. Она попыталась было отстраниться, но посмотрела в его глаза и вдруг с нежностью провела ладонью по щеке Алексея. – Тебя что-то тревожит?.. – Нет, все нормально, – помедлив, ответил офицер. * * * Своей уникальной «памятью попаданца» он знал, что уготовано огромной стране, его Родине, и всему миру в ближайшие пять лет. В воздухе и так «пахло порохом», в 1940–1941 годах только и разговоров было, что о новой войне. Но никто из жителей огромного СССР и предположить даже не мог, какие суровые испытания обрушатся в одночасье на страну, привольно раскинувшуюся на одной шестой части суши. Но говорить ли об этом Карине?.. Девушка того и гляди примет его за сумасшедшего. Да и кто поверит, ведь собирались воевать «малой кровью и на чужой территории». Об этом были предвоенные книги и фильмы – как Красная Армия, вооруженная лучшим в мире марксистско-ленинским учением, наносит сокрушительный удар по «империалистическим агрессорам». Об этом говорилось и в «батальонном фильме на хроникальном материале» (так в титрах) «Если завтра война…». Этот фильм, кстати, был рекомендован к просмотру всем командирам и солдатам Красной Армии как пример тактических действий. А что касается Черноморского флота, то как раз до маневров, которые прошли с 14 по 18 июня 1941 года, на 35-й батарее крутили кинофильм режиссера Владимира Брауна «Моряки». Кинокартина была снята в 1939 году. Фактически это был «морской вариант» фильма «Если завтра война…» Неизвестный враг вторгается в советские территориальные воды, потоплен мирный пассажирский пароход «Енисей». Последняя открытая радиограмма с борта гибнущего судна: «Без предупреждения взорван вражеской подводной лодкой. Прощайте, товарищи! Привет Родине! Капитан Зернов». Сначала эскадру неприятеля «империалистической державы» атакуют скоростные торпедные катера, потом подводные лодки. Но решает все генеральное сражение линкоров и крейсеров в сопровождении эсминцев. В этом бою советский линкор «Кремль» (так в кинокартине назван линкор «Парижская Коммуна») топит флот неприятеля в классической» артиллерийской дуэли. А как же иначе? Ведь Красная Армия – всех сильней, а на Черном море советский Военно-морской флот – самый мощный. Причем это отнюдь не ирония, и не «послезнание», которое характерно для «попаданца» Алексея из Донецка начала XXI века. Совсем недавно, в 1939 году, к территории Советского Союза были присоединены Западная Беларусь и Западная Украина. А в 1940 году состоялся освободительный поход на Буковину и Бессарабию. Румынской стороне со стороны СССР был предъявлен ультиматум, а потом на эти спорные территории, аннексированные Румынией после Гражданской войны, зашли подразделения Красной Армии, были высажены парашютные десанты. По аналогии с Крымской весной 2014 года это событие, по мнению «попаданца» Алексея, можно было смело называть Сталинской весной! Правда, состоялось присоединение Буковины и Бессарабии к СССР все-таки летом. Но тем не менее Красная Армия казалась нерушимой, а с запада на «старой границе» СССР ударными темпами строился самый протяженный в Европе укрепрайон, так называемая, линия Сталина». Протяженность укреплений от Карельского перешейка до берегов Черного моря составляла 1800 километров укреплений и железобетонных огневых точек. А в трехстах километрах западнее уже начали возводить еще более мощную «линию Молотова». Кто поверит, что уже завтра на Советский Союз пойдут полчища угловатых, пока еще слабых, но быстрых танков с крестами на башнях. Что немецкий генерал-полковник, а впоследствии – фельдмаршал Паулюс дойдет аж до Волги, а другой фельдмаршал – фон Манштейн, фактически сотрет Севастополь с лица земли. «Проклятие Кассандры» – все знаешь, но не можешь рассказать. Или же – «парадокс попаданца», как определил для себя Алексей. Практически то же самое – да, он встречался на бронебашенной батарее с товарищем Сталиным, успел за такой короткий срок подружиться и с Серго Берия. Но выслушали бы они его, если бы обыкновенный капитан береговой службы начал рассуждать о военно-политических процессах европейского и общемирового масштаба?! Уволили бы с командной должности, как опасного психопата – и все дела! Да он бы сам такого «всезнайку» уволил бы! Кто знает, может, у подобного индивида «перемкнет» что-то в мозгах, да и пальнет он по Главной базе Черноморского флота из четырех «двенадцатидюймовок»!.. * * * Карина будто почувствовала смятение молодого офицера. Девушка взяла его под руку и увлекла к выходу. – Я проголодалась! – с обезоруживающей улыбкой заявила Карина. – Держим курс на ресторан! – рассмеялся Алексей. В небольшом уютном ресторанчике на Большой морской улице негромко играл пианист. В бокале играло всеми оттенками вино «Рубин Херсонеса» – чуть терпкое, освежающе-прохладное. Янтарно-карие глаза Карины в полумраке будто бы светились изнутри. Алексей в очередной раз залюбовался девушкой: чуть скуластое, смуглое лицо, слегка вздернутый прямой нос, чувственные губы, миндалевидный разрез глаз. Волнистые черные волосы заплетены в тугую косу. Крым и Черное море издавна были колыбелью цивилизаций. Смешиваясь, воюя и торгуя, они и подарили миру таких удивительных женщин – стройных и грациозных, утонченных и сильных, нежных и смелых. Девушка поймала взгляд Алексея и несколько смутилась. – Карина, я поднимаю этот бокал за тебя, за твою красоту, изящество, нежность… И ту силу и смелость, которая тоже в тебе есть. До встречи с тобой я даже и не знал, что такие девушки существуют на белом свете! – Ой, Леша, ну ты просто осыпал меня комплиментами, – рассмеялась девушка. С Кариной было легко, весело и беззаботно. Они оба были офицерами, знали, что такое служба, и поэтому еще сильнее ценили краткую свободу увольнительной на пару дней. Сегодня замечательный субботний вечер, завтра – выходной. Ну а послезавтра – уже на службу. И потому они сейчас кружились в вальсе, Алексей прижимал к себе Карину, вдыхал тонкий аромат ее духов, наслаждался близостью грациозного тела под тонкой тканью белого летнего платья… Потом они целовались на лавочке в вечернем парке. Когда Алексей легонько сжал грудь девушки в своей ладони, она глухо застонала и еще сильнее прильнула к нему. Но вот дальнейшие поползновения Алексея были пресечены быстро и решительно. Что ж, он и не стремился получить сразу все, наслаждаясь нежностью и чувственностью молодой девушки. * * * Пришло время расставаться, Карине еще нужно было заехать домой, хорошо еще, что она жила рядом с зенитной батареей, где служила. Долгие и страстные прощальные поцелуи, недопитая нежность и чувственность губ… Алексей все же решился. Он отстранился и серьезно посмотрел на Карину. – Завтра начнется война. Карина, просто послушай, загляни к родителям и отправляйся на свою зенитную батарею. В полночь весь Черноморский флот будет переведен в боевую готовность № 1. – Ты что – шпион?.. – удивилась девушка. Но что она еще могла подумать об Алексее?.. Ясно, не правду – что он каким-то невероятным образом перенесся из другого мира и из другой войны на Светлодарской дуге зимой 2015 года! – Карина, просто послушай меня и сделай, как я говорю. Я люблю тебя, полюбил за эти два дня, которые теперь мы будем помнить долгие годы, как самые счастливые. Вся наша страна будет помнить! – Алексея буквально «прорвало»! Он хотя бы ей хотел рассказать то, о чем не решился заговорить с самим товарищем Сталиным… – Но как же так… С кем – война?.. – С Германией. С Третьим рейхом. – Но ведь у нас подписан мирный договор, мы сотрудничаем с немцами… – Послушай, ты – связист, командир взвода связи зенитной батареи. Как только около полуночи передадут приказ о боеготовности номер один, знай – началась война! Никому об этом не говори, чтобы не вызвать подозрений. А то и тебя могут «загрести» как шпиона и «врага народа». – Да я понимаю, что нужно помалкивать… – Карина была явно растеряна. – Но хоть маме, родителям… – Родители и так узнают, из радиосообщения. У вас радио есть?.. – Конечно. – Ну, вот пусть слушают. – Алексей немного помолчал. – Все, Карина, будет возможность – свидимся. Но знай, я люблю тебя. Алексей еще долго стоял и смотрел на пассажирский пароходик, который шел на Северную сторону, увозя Карину. Девушка стояла на корме и неотрывно смотрела на него. Потом вдруг взмахнула рукой – как чайка крылом. В сумраке июньской ночи остался только лишь ее размытый белый силуэт, подсвеченный ходовыми огнями парохода. Алексею вдруг вспомнились щемяще-пронзительные стихи Редьярда Киплинга: Серые глаза – рассвет, Пароходная сирена, Дождь, разлука, серый след За винтом бегущей пены. Черные глаза – жара, В море сонных звезд скольженье, И у борта до утра Поцелуев отраженье. Синие глаза – луна, Вальса белое молчанье, Ежедневная стена Неизбежного прощанья. Карие глаза – песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полета. Нет, я не судья для них, Просто без суждений вздорных Я четырежды должник Синих, серых, карих, черных. Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю – в том нет вины – Все четыре этих цвета. Но Алексей знал точно – он любит только эти, янтарно-карие, с миндалевидным разрезом глаза удивительной девушки. Увидятся ли они вновь, кто знает… Завтра – война. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь